И она повернулась к двери. Раньше я никогда не бывал так зол. Вскочил на ноги, обошел вокруг стола и схватил ее за руку – в тот момент, когда она тянулась к дверной ручке. Ударил Линду по лицу так сильно, что если бы не держал, она не устояла бы на ногах. Но даже теперь она отлетела к стене и опустилась на колени. Я рывком поставил ее на ноги, хорошенько толкнул, и она упала в кресло: затаив дыхание, прижав ладонь к покрасневшей щеке, с ненавистью глядя на меня.

– Ах ты, мерзавец!

– А ты воровка!

– Я подам на развод! Ты меня ударил! – Теперь она кричала на меня. – Скотина, из-за тебя будет синяк! Господи, как же я тебя ненавижу! Как я сегодня выйду из дома? Что люди скажут, когда меня увидят? Свинья! Это ж надо, ударить женщину! Ты за это заплатишь! Еще пожалеешь!

Усевшись в кресло, я пристально смотрел на нее. Она стучала кулаками по коленям. Глаз ее начал заплывать. У нее был очень глупый вид: как у избалованного ребенка, устроившего истерику напоказ. Наконец она расплакалась. Выскользнула из кресла, подошла ко мне, опустилась на колени, обняла меня за талию и зарылась лицом мне в грудь.

– Сделай так, чтобы меня не арестовали, Стив! Сделай так, чтобы меня не посадили в тюрьму!

Мне было жаль ее, только и всего. Еще вчера после таких объятий я потащил бы ее в постель, но теперь они ничего для меня не значили.

– Линда, возьми себя в руки! – услышал я собственный грубый голос. – Выход из положения нужно искать сообща. Ну же! Встань!

Подняв заплаканное, опухшее лицо, она разжала руки.

– Ты, наверное, ненавидишь меня, Стив? Ну да, так мне и надо. – Она сдавленно всхлипнула. – Стив, выручи меня, и я буду тебе хорошей женой. Я…

– Молчи! Не говори того, о чем позже пожалеешь. Сядь. Я налью тебе выпить.

Она медленно поднялась на ноги:

– Господи! Ну ты и командир. Никогда бы не подумала… – И она плюхнулась в кресло.

Я открыл бар и налил в два стакана виски. Понес их к столу, и тут зазвонил телефон. Поставив стаканы, я снял трубку.

– Можно Линду? – спросил женский голос.

– Линда в постели. У нее грипп. Кто это?

– Лучилла. Грипп? Ох, как жаль. Вам нужна помощь? Не стесняйтесь, говорите. Могу зайти. Я умею варить замечательный суп.

Лучилла Боуэр жила в бунгало на краю нашей улицы: долговязая лесбиянка средних лет, довольно некрасивая. Подозреваю, что она питала определенный интерес к некоторым девушкам из нашего поселка.

– Спасибо, Лучилла. Мы справляемся.

– Бедняжка. И все же я могла бы зайти. Составить ей компанию.

– Сейчас она в компании трех таблеток «Аспро». Но все равно спасибо.

– Что ж… не буду вас задерживать. Знаю, вы человек занятой. Обожаю ваш журнал, Стив.

– Приятно слышать. До свидания. – И я повесил трубку.

Линда тем временем допила свой виски. Я видел, что она дрожит. Глаз у нее совсем заплыл. Я вновь наполнил ее стакан.

– И что теперь делать? – спросила она. – Господи! Ты меня ударил! Что теперь делать? Ты заплатишь этому мерзавцу?

Я сел и закурил.

– Это же шантаж. Думаешь, стоит заплатить?

– Стоит? – взвизгнула она. – Из-за него я могу сесть в тюрьму!

– Ну что ты так перепугалась? – Я смерил ее взглядом. – В конце концов, ты же воровка, и этому есть доказательства. Всякому вору известно, что если его поймают, то он отправится за решетку.

– Ты что, хочешь меня напугать? Не желаю тебя слушать! Ты же ненавидишь меня, так? А по своей секретарше пронырливой с ума сходишь! Знаю я, чем вы занимаетесь в своем офисе! Знаю!

Подавшись вперед, я пристально смотрел на нее:

– Хочешь, чтобы я еще раз тебя ударил? Смотри, договоришься.

– Не смей меня трогать! Я буду кричать! Я буду звать полицию! Не смей!

Вдруг мне стало тошно – и от нее, и от всего остального.

– Ступай, Линда. Дай мне все обдумать. Просто уйди.

– Мне нельзя в тюрьму! Понимаешь, какой это позор? – Она снова заплакала. – Помоги мне! А про твою секретаршу… Это я пошутила! Ох, как же мне страшно. Сама не знаю, зачем я стащила эти духи. Все так делают!

Я больше не мог этого терпеть. Мне нужно было подумать, посидеть в одиночестве. Я встал и вышел из комнаты.

– Стив, ты куда? Не бросай меня! – отчаянно кричала Линда.

Но я лишь ускорил шаг. Вышел из дома, сел в машину и уехал. Вдоль дороги стояли роскошные дома, на лужайках соседи возились со своими барбекю. Мне же хотелось умчаться на край света и забыть обо всем.

Когда я поставил машину на личную парковку возле офиса, часы на здании городского совета били семь.

Дверь была закрыта. Я позвонил, и ночной сторож Джоуи Смолл впустил меня.

– Решили поработать вечерком, мистер Мэнсон?

– Именно.

Офис был единственным моим пристанищем. Только здесь я мог спокойно подумать, поискать выход из положения. Поднявшись на лифте, я прошагал по коридору, открыл дверь и тут же услышал клацанье пишущей машинки Джин.

Странно, что она до сих пор на работе. Хотя ничего удивительного: Джин никогда не уходит домой, не закончив всех дел. За эти несколько лет я проникся к ней глубочайшим уважением и понимал: без Джин наш журнал не стал бы столь популярен.

Включив свет в прихожей, я заглянул в приемную.

Джин сидела за столом, пальцы ее порхали над клавишами пишущей машинки. Она подняла взгляд. Глаза ее округлились, машинка перестала клацать.

– Простите, если напугал, – сказал я. – Вы, наверное, уже заканчиваете?

– Стив, зачем вы вернулись?

– Нужно кое-что обдумать.

– Уолли завалил меня работой, но я скоро закончу.

Взглянув на нее, я впервые увидел не бойкую секретаршу, а привлекательную женщину. Что сказать, приятное зрелище.

Джин была высокой брюнеткой с серьезным умным взглядом. Я впервые заметил, что у нее очень милая грудь и красивые руки. Шелковистые волосы доходили ей до плеч. И еще у нее была прелестная шея.

– Что-то не так? – спросила она. – У вас нездоровый вид.

Внезапно я понял, что могу разделить с ней свою ношу. Вошел в приемную и закрыл дверь.

– Линда только что сказала, что знает, чем мы с вами тут занимаемся, – сказал я, усевшись у стола. Но смотрел не на Джин, а на собственные руки.

– Зачем же она так? – Голос Джин был тих и мягок.

– Мы поссорились, и она искала любую возможность сделать мне больно.

– Мне очень жаль. Я могу чем-то помочь?

Я поднял глаза. Джин озабоченно смотрела на меня. Видно было, что она и правда хочет мне помочь.

– Дело не только в ссоре, Джин. У меня неприятности. Мне не хотелось бы об этом говорить, ибо это не мой секрет. Знаете что? Заканчивайте с отчетом Уолли, никуда он не денется. Мне нужно подумать, не отвлекаясь на стук машинки. Хорошо?

– Вы уже ели?

– Господи, нет! Мне кусок в горло не полезет. Сейчас у меня совсем другое на уме.

Она встала.

– Пойдемте ужинать. Я проголодалась. Потом вернетесь. И думайте сколько душе угодно.

Она была права. Я так себя накрутил, что нужно было развеяться. Иначе ничего не придумаю.

Любопытно… Впервые за несколько лет я поведу в ресторан не Линду, а другую женщину.

– Джин, вы умница. Ну, пойдемте… Только куда?

– К Луиджи. – Она щелкнула выключателем настольной лампы. – Подождите три минутки, хорошо?

Я зашел к себе в кабинет, закурил и стал ждать. В голове у меня было пусто. Я был рад, что смогу излить душу, и старался не вспоминать, что Линда сидит сейчас одна в нашем роскошном доме. Да еще и с подбитым глазом.

Вошла Джин, на ходу надевая легкий плащ.

– Поедем на моей машине, – сказала она. – Ну, вперед.

Мы уселись в ее «порше» – прощальный подарок Чандлера. Движение было напряженным, найти место для парковки оказалось непросто. Я понял, почему Джин предложила ехать на ее машине: мой здоровенный «мерседес» было бы некуда поставить. Что ж, одной проблемой меньше. А Джин и правда умница.

Через десять минут она припарковалась, и мы вошли в уютный ресторанчик Луиджи. Как ни странно, я был здесь впервые, но Джин, похоже, нередко сюда захаживала. В зале были еще три пары, но знакомых лиц я не увидел. Луиджи, цветущий толстяк, коснулся губами пальцев Джин, поклонился мне и проводил нас к угловому столику.