– Хорошее место для засады, – с тревогой сказал Ивор, который перебрался на воз к Глебу. – В королевстве бошей нет такого безобразия. Там, не то что кусты, деревья вырублены на три десятка шагов в обе стороны от дороги. А здесь каждый раз едешь и трясёшься от страха. Подрубят дерево и повалят на дорогу, а мы даже не сможем развернуть возы. Здесь ничего не стоит побить всех стрелами. Утешает только то, что среди пшеков мало хороших лучников.
– Не болтай лишнего! – прикрикнул на охранника Мартын. – Не знаешь разве, что словами можно привлечь беду?
Позади раздался треск, и на дорогу с грохотом упала большая ель, отрезав Дарью от спутников. Конь девушки от испуга встал на дыбы и сбросил её с седла. Впереди деревья не падали, но там дорогу перегородили вооружённые, одетые в доспехи мужчины. Глеб повесил на плечо оба колчана, схватил лук и спрыгнул с воза. Он хотел бежать на помощь подруге, но из леса послышались крики, и к дороге выбежали разбойники. С одной стороны их было два десятка, а с другой немного меньше. Выбрав тех, которые были в меньшем числе, юноша быстро опустошил по ним колчан с боевыми стрелами. Он ни разу не промахнулся, но две стрелы потратил зря из-за доспехов. Внезапно в шлем что-то ударило с такой силой, что он слетел с головы и покатился по дороге. Перед глазами прыгали какие-то тени, а мир дрожал и рассыпался на части. Глеб ничего не видел и был не в состоянии стрелять, поэтому побежал прочь, подальше от звона мечей и криков ярости и боли. Юноша один перебил всех разбойников по правую руку от дороги, а остальные сошлись в сече с охраной обоза, поэтому ему никто не помешал добежать до леса. Ударившись о дерево, Глеб упал, но смог подняться и пошёл дальше, выставив вперёд руки. Пошатываясь и обходя деревья, он брёл, пока не упал в какую-то яму. Удар при падении был не сильный, но его хватило, чтобы потерять сознание. Очнулся уже во второй половине дня. Голова сильно болела и кружилась, но видно было хорошо, и мысли не путались. Его сильно тошнило, а до затылка было больно дотронуться.
«Чем же это меня так? – подумал он. – Арбалетный болт не нанесёт такого удара. Неужели врезал пращник?»
Осмотр показал, что, кроме разбитого затылка, других повреждений нет. Кошелёк на поясе сохранился, как и нож в сапоге, но ни лука, ни колчанов с ним не было. Глеб выбрался из ямы и прислушался. Не услышав ничего, кроме пересвиста птиц, он пошёл в сторону дороги. Направление определил по тому месту, где сорвался в яму, других следов на хвое не было или он их не увидел. Первое подтверждение тому, что идёт правильно, Глеб встретил почти сразу. Пройдя несколько шагов, он увидел оба своих колчана. В них остались только две боевые стрелы, одну из них он умудрился поломать, но охотничьи были целы. Лук нашёлся в кустах возле самой дороги. Осмотревшись и никого не заметив, он приблизился к возам. Сено с них сбросили, товары забрали, а лошадей распрягли и увели. У побитых людей только срезали кошельки, забрали оружие и с некоторых сняли сапоги. Приказчик, восемь возчиков и четыре охранника – все лежали на дороге, залитые кровью. Немного поодаль Глеб увидел тела охранников барона. Ни его самого, ни его голубой племянницы не было. Не нашёл Глеб и никаких следов Дарьи. Наверное, тела побитых разбойников зарыли рядом с дорогой, во всяком случае, их нигде не было видно, а земля возле дороги была перекопана. Ему не понадобилось много времени, чтобы определить, куда ушли уцелевшие. Два десятка несущих тяжести мужчин хорошо наследили, тем более что им пришлось раза три-четыре возвращаться к дороге, чтобы очистить обоз и увести лошадей. Лагерь обнаружился в двадцати минутах ходьбы. Такая беспечность объяснялась тем, что это были не настоящие разбойники, а разбитые мятежники. Они не собирались долго задерживаться и знали, что у короля не скоро дойдут до них руки. После боя в лагере не было никакой охраны, и Глебу удалось подобраться совсем близко. Он лежал в кустах, а до сидевших у костров мужчин было с полсотни шагов. Подсчитать пшеков было сложно, но если их осталось больше двадцати, то ненамного. Трое из них были ранены, но могли сами ходить. Единственное, что им мешали делать раны, – это развлекаться с распятой на земле баронессой. Девушку раздели и привязали руки и ноги к вбитым в землю кольям. Голову тоже как-то закрепили, чтобы не кусалась, и по очереди пользовались ею, некоторые, наверное, уже не по одному разу. Барона тоже освободили от богатой одежды, но исподнего не сняли и так привязали к дереву, чтобы он мог смотреть на забаву. Слава богам, что в лагере не было Дарьи.
Глеб не собирался отсюда уходить, не забрав с собой жизни разбойников. И дело было не в бароне Венецком и его заносчивой племяннице, из-за которых юноша не стал бы рисковать жизнью. На первом месте у него был долг перед спутниками, а на втором – желание разжиться деньгами, оружием и конём. Два десятка расслабившихся после боя вояк было немного для такого лучника, как он. Самочувствие быстро улучшалась, а пшеки постоянно прикладывались к вину и вскоре должны были захмелеть. До темноты оставалось часа четыре, так что он мог не спешить. Глеб пролежал с час, прежде чем решил, что можно начинать. Привстав, он принялся расстреливать тех, кто лежал и сидел на поляне. Пьяные пшеки умирали молча, и юноша успел застрелить десяток, когда до остальных дошло, что их кто-то убивает. Пока увидели стрелка, их осталось пятеро. Доспехов ни на ком не было, и ни одна охотничья стрела не пропала даром. Когда опустели оба колчана, на ногах остались только двое врагов. Они не стали убегать, наоборот, попытались порубить его мечами. Легко убежав от пьяных, Глеб вернулся к их лагерю и быстро извлёк из тел свои стрелы. Выбежавших на поляну разбойников он не торопясь застрелил в упор. После этого юноша взял у одного из убитых кинжал и освободил барона. Он посмотрел на лежавшего без сил мужчину и подошёл к девушке. Перерезав удерживавшие её ремни, Глеб перевернул одно из тел и сдёрнул с него плащ. Кто-то из разбойников мог остаться с лошадьми, поэтому он прикрыл баронессу плащом и стал собирать свои стрелы. Некоторые оказались поломанными, но большинство уцелело. Сходив к лошадям, юноша убедился, что их никто не стережёт. К его облегчению, жеребца Дарьи в лагере не было. Когда он вернулся, барон уже справился со слабостью и занялся племянницей. Увидев Глеба, что-то ему сказал.
– Я вас не понимаю, – на языке англов ответил юноша.
– Слава богу, что ты хоть что-то знаешь! – сердито сказал барон. – Не скажешь, что мне теперь с тобой делать?
– Не понял, – удивился Глеб. – Я спас от разбойников, а вы ещё чем-то недовольны!
– Ты видел обнажённой благородную девушку из рода Венецких и стал свидетелем её позора! Был бы ты благородным, я вас поженил бы – и дело с концом! А тебя по-хорошему нужно убить, только с моей стороны это было бы неблагодарностью и умалением чести. Ты кто такой?
– Я простой маоз из крестьян, – ответил юноша. – У меня есть любимая, и мне не нужна ваша племянница, даже если бы вы решили её отдать.
– И куда держишь путь? – продолжил расспрашивать барон.
– К бошам или к англам, – сказал Глеб. – Я пока не решил. Вас зовут Маславом?
– Какой-то ты дикий, – вздохнул барон. – В первый раз у нас? Запомни, что даже к дворянам, у которых нет титула, таким, как ты, нельзя обращаться по имени. Отрежут язык за оскорбление чести и будут в своём праве. Для тебя я только господин барон. Но здесь, демон с тобой, можешь звать по имени, только не брякни такое потом.
– Может, поговорим позже, а сейчас поможем вашей родственнице? – предложил юноша. – Давайте я принесу воду, а вы поищите в шатрах её одежду и что-нибудь обтереться.
– Ты прав! – согласился барон. – Неси воду.
В тот день они никуда и не ушли с той поляны. Барон занимался племянницей, а Глеб оттащил в кусты тела, перед этим освободив их от всего ценного, а потом стал обыскивать шатры. Денег он там не нашёл, но собрал много хорошего оружия и переоделся в нарядную одежду. После этого юноша перегнал на поляну лошадей и принёс хворост для костра.
