В полной всеобъемлющей тишине послышался громкий звонок. Эти раздражающие звуки уже начали действовать на и без того прожжённые нервы Эдиты.

- Алло? – взяла она трубку.

- Миссис Уэнсдей, это полиция. Вы должны срочно приехать в участок.

- Но я…

На той стороне повесили трубку.

- О боже, когда это кончится?

«С другой стороны, мне необходимо узнать, кто и зачем убил моего мужа. Сон подождёт.»

Эдит встала и направилась в ванную, а после – в полицию.

Вскоре она очутилась у дверей Скотленд-Ярда.

- Здравствуйте, миссис Уэнсдей. Извините за срочность и за то, что разбудили Вас в столь ранний час. Готово вскрытие Вашего мужа.

- О, что с ним? – испуганно, словно выдохнув вопрошала женщина, садясь в кресло.

- Он умер, мадам.

- Это я знаю…

- Да, мы тоже. Он умер от двух выстрелов в голову и одного в живот.

- Что это значит?

- Это значит, что у него не было шанса выжить, миссис Уэнсдей. Мы полагаем, что у убийства был личный мотив.

- Что же дальше?

- Вы можете забрать тело Вашего мужа и похоронить его. Всё, что нам было нужно, мы сделали. Пройдёмте.

Офицер полиции вместе с Эдитой прошли в светлую, но дурно пахнущую комнату, в которой покоился её муж. Увидев лицо бывшего супруга, вдова была в шоке.

- Как он изменился, - тихо прошептала она.

- После смерти все меняются, - просто заметил полицейский.

Мёртвая тишина пронизывала пространство.

- Знаете, как говорят, - прервал её сотрудник полиции, - «Хорошо там, где нас нет, если это не касается морга», - рассмеялся он.

Эдита вызвала похоронную службу и вскоре уже сидела в кабинете, выбирая памятник на могилу любимого мужа.

Эдита с испугом и отвращением оглянула мужчину. «Мерзкий тип», - произнесла она про себя так, что мистер ничего не заметил.

«Как же это всё не подходит Чарли,» - думала она, перебирая цветы.

Похороны были назначены на восьмое ноября, через всего три дня. Выйдя из кабинета ритуальной службы, женщина, до того державшая эмоции в себе, мгновенно разрыдалась, присев на скамейку вблизи одноэтажного здания. «Кто мог убить тебя? Кто мог разрушить наше счастье? Хотя было ли это счастье? Я многого о нём не знала,» - думала Эдита, и повторяющиеся, словно по пластинке, слова разрывали её сердце и душу.

Тут вдова почувствовала, как рядом с ней зашуршали чьи-то шаги: кто-то шёл, перебирая ногами разноцветную листву.

- Добрый день миссис Уэнсдей, - поприветствовал женщину детектив.

- О, детектив Берч, это Вы? Как Вы здесь оказались? – не скрывала удивления Эдита. «Его ещё не хватало,» - подумала она про себя.

- Я часто бываю в подобных местах по долгу службы, - отвечал детектив, садясь рядом с женщиной.

- И почему же сейчас Вы здесь?

- Офицер отправил меня к Вам. Вы не против, если я закурю? - доставая сигару, спрашивал Берч.

- Не против. Но не дымите в мою сторону: я не курю.

- Без проблем.

Между ними вновь повисла пауза.

- Вы опрашивали Монику? – прервала безмолвие Эдита.

- Да, она говорит, что её муж не знает о том, что она изменяла ему, и сама она в шоке от происходящего и соболезнует Вам.

- Удивительно!

- Напротив. Я опросил её мужа, и он сказал, что действительно не знал о её бурном романе, но, как только узнал, пообещал расправиться с непутёвой женой.

- Ясно.

- Кажется, Вам не очень интересен мой рассказ, - приподнимая полы шляпы, посмотрел на женщину детектив Берч.

- Нет, что Вы, - отозвалась Эдита, - Просто у меня такая путаница в голове. Мне очень тяжело. Я не понимаю, как жить дальше. И я не знаю, кто мог бы убить Чарльза.

- В расследовании первый вариант очевидный, но обычно ложный. Хотя очевидные варианты часто бывают верны, но как только ты до них догадываешься, они начинают казаться тебе очевидными, а до того – нетипичны. Надеюсь, Вы меня поняла. Держите голову в холоде, вот мой совет Вам, миссис Уэнсдей, - детектив встал и направился прочь.

«Тоже мне умник,» - бросила мысленно Эдита и через пару мгновений сама ретировалась.

Валентина

Двадцать лет назад погода стояла та же, правда, уже не в Лондоне. Ярко-зелёные листья тихо шелестели. Птицы прятались, ютясь в кругу своих многочисленных семей, и жалобно попискивали в такт дождя. Кончался август, и вся природа начинала готовиться к осени.

В этот день Эдита вышла во двор, соединяющем два бедных дома во французской провинции, округе Дюнкерк. Эдита спокойно – как и всегда – бродила по безмолвному двору, разглядывая окна домов и клумбы, разбитые вблизи их. Сегодня все: и люди, и птицы, и насекомые попрятались в свои норки. Но Эдита любила дождь и одиночество, поэтому не могла пропустить такое прекрасное для себя время.

Внезапно её мирное времяпрепровождение было прервано вечно хохочущей и жизнелюбивой девочкой с косичками длиной до пояса.

- Эй, ты почему здесь одна?! – крикнула девочка, обращаясь к Эдит.

- Я люблю дождь. Мои родители на работе, а брат на учёбе, поэтому я осталась одна, - отвечала маленькая Эдит.

Девочка подошла ближе.

- Я тоже люблю дождь. Не понимаю, почему все сидят по домам, когда можно прыгать по лужам!

Эдита засмеялась.

- Да, ты права.

Девочки продолжили гулять вместе, перепрыгивая через лужи и проходя по скамейкам, словно по мосту.

- А тебя как зовут? – спросила Эдит.

- Валентин, но все называют меня Вале. А тебя как?

- Эдит, но мне все так и называют.

Девочки рассмеялись.

- Почему ты раньше не гуляла здесь? – спросила Эдит.

- Мы только вчера переехали в этот дом, - Вале показала на дом, стоявший по правую руку от неё, - Здесь скучно. Раньше мы жили в Париже, но после того, как папа умер, мама решила переехать сюда, к нашим родственникам. Я о них мало что знаю. Ну, только то, что бабушка была раньше в банде «сорока слонов».

- О, значит у тебя нет папы?

- Да. Мама сказала, что он умер от какой-то болезни, - казалось, Вале никак не задевало отсутствие отца.

- А как там, в Париже? – любопытно раскрыла глаза Эдит.

Валентина присела на скамейку, стоявшую под навесом и с видом знатока принялась рассказывать про свою жизнь в Париже:

- Там было много людей, много магазинов, много… Да всего просто много! И всегда было весело. Там у меня было много-много друзей. Мы много гуляли, играли в догонялки, прятки и ещё во много всего. А ещё у нас там была своя кондитерская, где родители давали мне столько сладостей, сколько я захочу! Хочу обратно в Париж, - грустно заключила она.

- Вау, это так здорово! – Эдита не скрывала своего удивления, - А ты уже ходишь в школу?

- Я ходила, но моей маме сказали, что я глупая и мешаю другим и что меня нужно сажать на поводок.

- Сажать на поводок? Как собаку?! – смеялась Эдит.

- Да, - расстроенно говорила Валентина.

- Ха-ха, и они бы придумали тебе милое имя, как собачке?

- Да! Но я не хочу быть собакой, а мадам Лоррен об этом всё время говорила.

- Может она шутила? – предположила Эдит.

- Но это же не смешно!

Вале, обиженная, встала и пошла в сторону нового дома:

- Если захочешь гулять, постучи ко мне в окно: я живу внизу. У меня здесь нет больше друзей, кроме тебя.

С этими словами Вале побежала к громоздкой двери, которую она еле открыла, спрятавшись во мраке дома.

Эдита тоже пошла прочь с улицы. К тому же, уже закончился дождь, и родители должны были прийти с минуты на минуту. Она была счастлива, ведь сегодня у неё впервые появился друг.

Похороны

Дни пролетели, словно в густом тумане Лондона, без которого невозможно вообразить себе эту местность. Эдита выполняла заученные годами действия, не замечая происходящего вокруг неё. Еда казалась пресной, а дни – серыми. Ей представлялось всё, что угодно, любые, но главное – приятные, моменты из жизни. Она вспоминала детство, школу, первую влюблённость, первый поцелуй, поступление в университет. Это всё казалось таким далёким, невозвратным, и от того становилась печальной любая мысль, всплывающая в изнурённой страданиями голове женщины. Так много оставалось позади, так много всего предстояло. Её было невероятно больно осознавать, как мало она имеет сейчас, после смерти её единственной настоящей любви.