Мне сложно признаться себе в том, что мне настолько было наплавать на себя и на то что со мной происходит, что я выбрала терпеть. А больше за меня некому было заступиться. Я одна.

Тупая, трусливая Лика.

Достав телефон, я набрала номер Жени. Звонок не последовал. Короткие гудки. Вечно занят для меня. Зачем ему звонить? Чтобы он сказал, узнав об этом? У него бы появилось отвращение ко мне? Ну хоть какое-то чувство.

Не помню, как добралась до дома. Я включила в ванной душ с огненной водой, в надежде что горячая вода смоет с меня это чувства грязи.

Сколько прошло времени, час или больше. Как только я закрывала глаза, сразу возникала эта ужасная картина. Как он дышит мне в шею, как сильно пережимает запястье. И до сих пор спиной я ощущала тот холодный пол и запах пыли в комнате.

Мне нужно было кому-то рассказать. На ватных ногах я вышла из ванной и обернулась в полотенце. Оно мне показалось очень грубым, когда коснулась моей кожи. В этот раз я набрала номер Дяди. Не помню, когда последний раз мы с ним тепло разговаривали. Но он не чужой мне человек, но поверит ли в то, что я скажу?

Телефон тоже был выключен.

Почему именно сегодня все решили пропасть?

Да, Лика Корсак, хоть одна живая душа беспокоится о тебе?

Я легла на диван и поджала под себя ноги. Низ живота гудел, как и ссадины на запястье. Не помню, как провалилась в сон и спала ли я вообще. Мое сознание постоянно тревожили мысли, от которых сжималось все внутри. Мне снилось как я встаю и иду к окну, еле перебирая босыми ногами по холодному кафелю. Подхожу и вижу темноту, которая проникает в мое сердце и наполняет его страхом и болью. Потом этот коктейль превращается в отчаяние и крики. Разбудил меня телефон. Звонок телефона, настойчивый и противный.

–Где ты? Тут такой красавчик тебя разыскивает. Хочет на тебе жениться. Приезжай скорей.

–Очень смешно, передай ему, пусть вылечит сначала свой половой герпес.

–Я чист как алтайская слеза марала. И не веду беспорядочные половые связи. И всегда предохраняюсь. Хвала тому, кто придумал презервативы. И я расскажу тебе все подробности, если ты скорее притащишь на работу свою милую задницу.

Милую? Он сказал милую?

–Только не подробности! Я приеду если ты будешь держать язык за своими пока целыми зубами.

–ты не знаешь, о чем просишь! Еще никто не жаловался на мой язык, когда он в деле.

Тоже мне бабник. Не был замечен в беспорядочных связях ни разу. Что уже удивительно для бармена. Пора прекращать вешать ярлыки.

Нажав кнопку сброса, вскочила и как ошпаренная стала собираться. Я не могла остановиться ни на секунду, чтобы мой мозг не стал воспроизводить события вчерашнего дня. Как будто моя память включила блок, за что я была благодарна ей. Это дало мне возможность отодрать себя с кровати, а не остаться там на недели скулить и зализывать очередную рану. Квартира сама за себя не заплатит.

На рабочем пиджаке до сих пор красовалось огромное пятно от пива. Кроссовки и куртка остались у дяди в квартире. Я порылась в шкафу и нашла летние белые кеды, там же я обнаружила старую рабочую жилетку с большой эмблемой пива на щите.

Запрыгнув на сиденье, сунула ключи в зажигание и не грея машину вжала газ. Мост я проехала как скоростная белка. Меняя передачи и с трудом поворачивая руль. Около бара опять были заняты все парковочные места. Мне пришлось доехать до конца улицы и пробежаться пешком до внутреннего входа. И только тут до меня дошли последствия, которые могли меня ждать после вчерашнего инцидента.

Я вернулась на дорогу. Тут где-то была аптека.

Конечно, Лик. Экстренная контрацепция. Рада, что ты не оставила на том полу еще и свой мозг, вместе с девственность.

Мне повезло что в школе у нас был урок полового воспитание. Правда только один. Наша классная руководительница позаботилась о том, чтобы каждый ученик знал, что такое презерватив. Спасибо ей на этом. Правда мы все краснели, а мальчишки постоянно шутили и задавали нелепые вопросы. Жаль, что такие уроки проводили, когда нам уже было по шестнадцать. Диане из параллельного класса пришлось стать мамой в четырнадцать.

Увидев вывеску «аптека 24 часа» в здании за углом, я облегченно выдохнула. Продавец в аптеке посмотрела на меня как на малолетнюю преступницу. Я тихим голосом промямлила, что мне нужно. Не могла вспомнить название, поэтому просто объяснила на словах. Но фармацевт не удержалась от едкого комментария

–потерянное поколение, родители куда только смотрят.

Люди, будьте добрее. И мне давно уже есть восемнадцать. Уже как год вообще то!

Когда я вошла в бар, Семка был весь в мыле, но увидев меня выдохнул.

–Я подумал, что-то случилось. Не помню, чтобы ты опаздывала.

Да, случилось, но тебя это не касается.

–Нет, просто читала до ночи, и забыла поставить будильник.

–Я сказал, что ты мыла туалет и поранилась об стульчак. Поэтому срочно побежала до аптеки, чтобы не умереть от хламидиоза.

–Какая забота

Сейчас я могла умереть только от отчаяния и стресса.

Ну или от глубины твоих голубых глаз.

Мир рушится, а ты, Лика, все таишь как ледник в Арктике.

–Я был очень убедительным и теперь тебя не уволят.

Как хорошо, что ты есть, – мой взгляд на Сему сейчас был откровеннее и многословнее, чем любые слова.

Выпить таблетку на голодный желудок было ошибкой. Смена пролетела быстро, но мучительно. Меня подташнивало. Нужно было хоть что-то поесть, но тщетно, все смывалось в туалете через пять минут.

Уже к закрытию я была как лимон. Как лимон, который выжили, сварили, и еще раз выжили. Но меня радовало то, что я могла забыться на то время, пока бегала с подносами и приносила заказы. Когда вышел последний клиент, я плюхнулась на стул за барную стойку. На меня волнами стала накатывать тяжесть. И мне кажется, что я простыла, немного потряхивало и горел лоб.

Серьёзно? Сейчас?

Еще немного и точно впаду в бредовое состояние. Я готова была молиться всем богам Олимпа, лишь бы не возвращаться мысленно к вчерашнему дню, поэтому даже небольшое помутнение рассудка меня бы спасло. Из-под стойки я достала телефон в надежде увидеть там пропущенные звонки хоть от одной живой души. Их не было.

Когда я наконец нашла в себе силы собраться домой, завибрировал телефон. На стареньком экране открылась фотография. Мои парень в клубе целуется с какой-то девицей. Мой парень. Мой бывший парень. Я даже бросить его не могу.

Сема уже закрывал барный ящик, когда услышал, как я сижу всхлипываю.

–Что случилось, Лик?

Я не могла ему рассказать. Сема единственный человек в этом мире, который смотрел на меня совсем другими глазами. Как будто видел не замарашку официантку, а принцессу золушку. Мне это льстило и поддерживало. Я не могла ему рассказать в какой грязи я искупалась. И уж тем более не могла рассказать какая я дура, что думала, что у меня есть парень.

Тут как бы сама виновата, Корсак.

–Ничего, – прошептала я, вытирая свой красный нос, – дали мало чаевых.

–Кому ты рассказываешь, – Сема посмотрел на меня взглядом прокурора. –Имя, и я начищу ему рыльце. Ты видела мои мускулы? – Сема поднял руки изображая крутого качка. Да, он не был супер качком. Но однозначно руки у него было очень крепкими.

О чем я …

–Я говорил тебе, что твой парень идиот, да ты и сама это знала. Нашла по кому лить слезы. Хочешь кусочек шоколадного чизкейка или морковного пирога? Или.. Сема продолжал говорить, пока его руки творили волшебство.

–Отборный ром однолетней выдержки, сахарный черничный сироп из лиственного местного леса, содовая до краев, немного зеленого лайма и улыбка сексуального бармена. Взболтать и влить в глубокий бокал с трубочкой. Сверху добавить свежий листик мяты для аромата. Выпить до дня.

Я и выпила, потом еще один, и еще. Мое тело покинуло напряжение, и все перестало вокруг казаться таким враждебным. Сема достал откуда-то из раздевалки тапки-единороги. Затем встал на одно колено как рыцарь круглого стола и переобул меня в эту мягкую теплую обувку.