Новое место жительства на самом деле было старым: та студия, в которой он жил с женой, была сейчас пристанищем его матери, которую он в последствии просил переехать куда-нибудь ещё. Ну а пока приходилось тесниться вдвоём на двадцати квадратных метрах.

С начала нашего повествования прошло уже два месяца. Новый год, Рождество, День Святого Валентина уже прошли. Грядущим очередным праздником было двадцать третье февраля, в который, по обычаю, ему дарили носки и трусы – набор джентльмена.

Но двадцать третье должно было быть только через неделю, на работе был простой, и ему захотелось что-то изменить в своей скучноватой жизни. Выгнать его ещё не выгнали, а вот вещички собирать было самое время.

Чем он и занялся бессонной ночью.

Сколько же всего было найдено в своём дорогом хламе!

Сколько всего было перебрано и выброшено безо всякого сожаления!

С облегчённой ношей собственного скарба он собирался во второй половине дня ехать на такси, перевозить вещи. Но какое-то смутное чувство опасности его не покидало на протяжении всей ночи, в которую он готовился это сделать. И ничто пока что не предвещало беды, но он решил быть поосторожней на подработке, после которой он собирался ехать.

Предчувствие его не обмануло, но оказалось смешным моментом, который мог бы, при неудачном стечении обстоятельств быть причиной большой проблемы.

Вспомнив неожиданную встречу с незнакомкой в кофейне, когда наш хитрый герой решил, ничтоже сумняшеся, предложить возможность продолжения знакомства. Обменялись телефонами и пошёл он спать после ночной смены.

Не спалось.

Тогда ему пришла в голову мысль написать той девушке, что он и сделал. Предложил, с некой долей юмора, встретиться за чашкой кофе. Девушка сказала, что может прийти только с мужем. Он понял конфуз ситуации, отшутился и прекратил разговор.

И вот, спустя две недели, в двенадцать ночи, звонит её муж и пытается выяснить кто он такой и высказывает различные предположения, нецензурные. Обещает применить к нему всякие пацанские санкции.

Наш герой попытался с ним поговорить, но понял, что конструктивного разговора не выйдет и прекратил разговор.

От мужа поступило ещё с десяток специально пропущенных вызовов и на этом всё успокоилось.

На следующий день он снова взял в том месте кофе и не стал поднимать вчерашнюю тему. Всё мило и невинно, но могло бы быть и иначе, если какая-нибудь неосторожность с его стороны всё-таки была.

Был и ещё один случай, просто неприятный, но не менее невинный.

На подработке у него спросила дорогу девушка. Идти было по пути, поэтому он решил посильно её проводить, хоть сам и ходил быстрым шагом, поскольку на заказы опаздывать было чревато штрафами.

Так вот, они разговорились, опять же ни о чем, однако один вопрос заставил его напрячься.

Девушка спросила, верит ли он в Бога.

Сама она, по её словам, просто фанатела от Всевышнего, оттого, какую надежду он всем даёт и как она любит Священное Писание. Нашему герою этот вопрос был небезразличен, но высказывать свою позицию перед незнакомым человеком он опасался, да и не считал нужным.

Он сказал, что он такой же верующий, как и большинство населения страны, и спросил ходит ли она в храм.

Тут пошла околесица.

Оказалось, что она не находит в храме той искры, которую ищут многие, кто туда иногда заходит.

В этот момент нашему герою стало смешно, он выдал ей афоризм, что храме нет искры, что там ровное пламя, указал ей правильный путь к дому, который ей требовался и пошёл по своим делам своей дорогой, благо их пути на этом расходились.

Эти два случая давали повод держать ухо востро при любом течении событий, хотя нашему герою, в последнее время, грех было жаловаться на отсутствие удачи и да вообще на негативные происшествия.

Четвертые сутки начались с того, что он проспал весь день, и когда надо было идти работать в ночную смену, еле пришёл в себя.

Нога нещадно болела, эффект от мази на время сдал позиции. Не то сказывалась погода, не то общий недожор, которым он страдал в последнее время.

С самого вечера он ощущал какую-то пустоту. После вчерашних разговоров с мужьями и другими девушками он понял, что бывают в жизни и застои, когда просто требуется держать оборону на всех фронтах.

Несмотря на это ощущение пустоты, отработалось достаточно легко.

Были, конечно, бесконечные шутки насчёт его новой подработки, которую он не держал в тайне, но он только посмеивался вместе с товарищами и делился впечатлениями, поскольку если бы кто-то и соблазнился поработать по его рекомендации, то ему бы грозило за это денежное вознаграждение.

После бессонной ночи на работе, придя домой, ему вдруг не захотелось спать. Усталости он не ощущал, ведь работа была лёгкой, и он решил не выжимать из себя остатки сна, который и так не шёл, а решил сходить снова, с утра пораньше, на подработку, чтобы сберечь таким нелёгким трудом нажитое, которое он имел на сей день.

День прошёл более или менее легко, и, когда он вернулся домой, его ждал сюрприз в виде сообщения от давней подруги из родного города, которая решила с ним пообщаться по видеосвязи.

Подруга была замужняя, но это не мешало им быть хорошими друзьями, пусть и по переписке.

Поговорив с ней часок, он вдруг ощутил, насколько скучно он живёт. Работа-дом, берегите ногу, не сходите с ума, а лучше сойдите с подножки трамвая, кот-мать, начальник-коллеги и всё в таком духе.

Но одному его подруга всё-таки научила.

Если Вселенная определила тебя на одно место, то стоит ли дёргаться с него? Ничуть.

Это ещё раз подтвердило опровергающую Грибоедова мысль: хорошо там, где мы есть, а если там не очень хорошо, то в наших силах сделать всё необходимое, чтобы стало лучше.

С этими блаженными мыслями он и заснул после трудового дня сном праведника.

Проснувшись, он первым делом позавтракал, позвонил матери, узнал, как у неё дела и принялся за уборку дома.

Прибираясь, он размышлял над пришедшим ему в голову за завтраком вопросом: хотела ли та девушка, которая так охотно разговаривала о Боге, развить тему и поговорить об этом побольше. Проще говоря, хотела ли она познакомиться. Предложить продолжить разговор было можно, благо от смены тогда оставалось полчаса. Завершить заказ, обменяться телефонами, доделать все срочные дела и пуститься в словоблудие на тему в Высших Сил за чашечкой кофе или бургером в придачу, поскольку смена была затяжная.

Ему почему-то представлялось, что вряд ли бы беседа в тот день получилась конструктивной. У него тогда нещадно болело колено, он был уставший, раздражённый и даже перспектива найти себе приятную компанию мало его соблазняла от слова совсем.

Хотя сейчас, немного отдохнув от вчерашних побегушек, он даже сожалел, что так неудачно сложилось их спонтанное знакомство, поскольку девушка сама просто намекала на продолжение.

Решив впредь быть более лояльным к женскому вопросу, он принялся шлифовать давно ждущие мужской руки стены прихожей.

По мужской руке, видно, изголодались не только стены, поскольку ему написала новоиспечённая подруга из компании, в которой он встречал Новый Год, и пожаловалась на то, что залетела от его, на тот момент, лучшего друга, музыканта, у которого празднование и было.

Неизвестно, на что она надеялась, написав ему, на сочувствие, участие или что-то ещё, но на советы она не реагировала, а тупо жаловалась, какой Вадим плохой.

Это его насторожило ещё больше, и он решил не делать скоропалительных выводов и посоветовал, конечно, не делать аборт, как она говорила, но и более деятельного участия со своей стороны он тоже не обещал, просто умолчал.

Появление детей на свет он считал прекрасным событием, а то, что это случилось по залёту он во внимание не брал, поскольку сам был незаконнорожденным ребёнком в своей семье.