Граф Никита Воскресенский сидел в своем кабинете и медленно поочередно читал документы. Его земли приносили неплохой доход. Мужчина ни в чем не нуждался и был бы одним из самых завидных женихов, если бы не одно «но». Никита участвовал в боевых действиях 1853 года с Турцией. Россия тогда потерпела серьезное поражение. А вот молодой мужчина потерял свое лицо в прямом смысле слова. Выйдя из одного сражения еле живым, Никита узнал, что его лицо сильно изуродовано. На теле тоже остались множественные шрамы, но под одеждой их невидно. Никита закрылся в своем поместье, и десять лет не выходил из дома, не закрывшись платком или маской, под которой видны оставались только глаза. Он не появлялся на приемах и не посещал своих друзей. Конечно же настоящие товарищи не оставили его одного, но, чаще всего, проведать приезжали сами.

Сегодняшний день был очень удачным и граф удобно расположился за обеденным столом. Кухарка Марфа была старше мужчины лет на двадцать. Она работала еще, когда живы были родители Никиты. Она, одна из немногих, кто остался в доме, и не стала обращать внимание на испортившийся характер молодого хозяина. В поместье были разные рабочие, но с графом они пересекались редко, а всем заведовала кухарка.

Марфа присела на стул с другого конца стола и вытирала руки тряпкой.

– Жениться тебе надо.

Женщина, пожалуй, единственная, кто мог с графом так разговаривать и не навлечь на себя гнев хозяина.

– Прекрати. Что мне с женой делать?

– Знамо что.

Кухарка двусмысленно заулыбалась.

– Тьфу, на тебя.

Никита, обычно суровый, сейчас улыбнулся.

– Наследник тебе нужен. Ну, не жалко ли будет это все, когда помрешь?

– Когда помру, мне уже все равно будет.

На лице Марфы отразились злость, обида, разочарование или же все вместе. Она любила мужчину как своего сына. Он вырос на ее руках. Кухарка встала и направилась на свое рабочее место. Никита тоже ее любил, как родную мать, поэтому обижать женщину старался не позволять себе. Граф выдохнул.

– Ладно, извини. Я не хотел тебя обидеть. Посиди со мной.

– Дел у меня много.

Марфа обиженно вздернула подбородок.

– Хватит дуться. Садись, поговорим о наследниках.

Женщина тут же переменилась в лице и села на стул за столом уже ближе к хозяину.

– Ты все-таки решился? – Женщина с видом заговорщика наклонилась к графу.

– А ты мне поможешь? – Таким же тоном ответил мужчина.

Кухарка была в числе тех немногих людей, которых не касался суровых характер Никиты.

– Как же я тебе помогу? Я стряпать только умею. Откуда ж мне знать высокородных девиц на выдане.

– Не недооценивай себя. Я думаю, что вы с Анфисой косточки-то всем перемываете, так что, давай, выкладывай, кого можно посватать?

– Это еще что? Ты хочешь просто так любую взять и жениться?

– Нет, конечно. Мне нужна та, кто захочет за меня замуж.

– Прекрати жалеть себя. Ну, подпортили тебе физиономию, так, ты богатый. Мамаши в очередь за тобой небось стоят.

Граф сильно задумался. Он знал, что Марфа его подбадривает. Он уже пытался однажды вести нормальную жизнь. После возвращения с войны, мужчина пытался не обращать внимания на свои увечья, но общество не было так лояльно, как хотелось бы. После чего Никита стал полным затворником.

– Не хмурься. Слух пущу, что граф Воскресенский жениться надумал, сам увидишь, как у твоей двери толпиться начнут невесты.

Марфа радостная побежала на кухню. Прислуга всегда между собой общалась. Даже когда хозяева были в ссоре, прислугу, по большей части, это не касалось.

Прошло пару дней, но толпы невест, как уверяла Марфа, за окном не наблюдалось. Граф мерил шагами кабинет. Слова кухарки, про наследников, его хорошо задели. Мужчина понимал, что женитьба ему необходима. Тем более после того, как уже было объявлено, о его намерении обзавестись семьей. Пусть и неофициально, но все же. Если отказаться от этой затеи, то в свете начнут о нем судачить, а Никита совершенно не хотел быть в центре внимания.

Дверь робко отворилась и в проеме появилась голова Кузьмы, который работал у графа, как и Марфа.

– Никита Михайлович. Разрешите?

– Входи Кузьма. Что случилось? Что-то с Авророй?

– Нет, лошадка ваша хорошо себя чувствует. Там, господин какой-то пришел.

– На ночь глядя?

Никита отвлекся от своих дел и посмотрел на конюха.

– Я ему то же самое сказал. – Мужчина пожал плечами. – Пусти, говорит к барину. Так чего? Пускать?

– Пусти. – Граф кивнул. – Посмотрим, что ему нужно.

Никита закрыл лицо большим платком и вышел к незваному гостю. Никита появился резко и разговор начал грубо.

– С кем имею честь разговаривать?

Мужчина кутался в плаще и переминался с ноги на ногу. На улице было довольно зябко, и гость не успел согреться, пока ждал хозяина дома.

– Не извольте зло держать Ваше Сиятельство. Помещик я Иван Егорович Алексеев. Вы, небось и не слышали о таком.

Никита сделал попытку покопаться в памяти, но такого имени не вспомнил. Скорее всего, оттого, что жизнью города граф интересовался в последний раз почти десять лет назад. Сейчас, даже если он когда-то и знал помещика Алексеева, точно не помнил.

– Нет, не помню. – Прямо ответил Никита.

– Я, собственно, по какому вопросу. – Гость не стал медлить и разбрасываться общими вежливыми фразами. – Вы же жениться хотите.

Никита даже немного поперхнулся. Он сам уже давно стал как бирюк, но удивился, когда перед ним стоял не манерный собеседник.

– А Вы, простите, кого-то хотите посоветовать?

Графу и в голову не пришло, что это может оказаться кто-то из родителей.

– Да. Дочерей своих.

На самом деле, это была неслыханная наглость, чтоб помещик графу дочек предлагал. Но, Никита решил дослушать гостя. Эта тема его интересовала.

– Ваша Светлость, не сочтите за грубость, но за вас не хотят девицы молодые идти. Старая, вам тоже не нужна. Наследника ведь хотите. А мои дочки красавицы, умницы и уговаривать не придется.

Помещик Алексеев, несомненно, был прав. Никита хотел было начать возмущаться, но такая удача ему точно больше не улыбнется. Однако достоинство сохранить не мешало бы. Раз мужчина пришел сам, значит его положение еще отчаяннее, чем у самого графа.

– Мне их всех брать?

– Нет, Ваша Светлость. Дочки у меня две. Вам выбрать можно.

Иван Егорович опустил глаза.

– Хорошо, допустим, меня заинтересовало Ваше предложение. А чего Вы от меня хотите?

– Стыдно сказать, девочки мои, бесприданницы. Состояние наше плачевное. А с вашей помощью, авось и выкарабкаемся.

Мужчина немного нервничал и не знал, куда девать руки.

– Знать, продать ты мне одну из своих дочерей хочешь.

Гость еще ниже опустил голову.

– Знать так, Ваша Светлость. Не гневайтесь. Выходу нет.

Выход есть всегда, подумал Никита, но идея ему приглянулась. Все равно, кандидаток кот наплакал. А так, хоть, в грязь лицом не ударит. Пускай бедная, главное чтоб виду не подавала, будто ее купили.

– Заеду на днях в гости. Кузьма весть принесет, как соберусь.

Мужчина поклонился и задом попятился к двери. Никита задумался.

– Странный он какой-то.

На шум вышла Марфа.

– Никитушка, кто-то приходил? Поздно так.

– Ничего особенного. Один папаша предлагал купить у него дочь.

Марфа округлила глаза так, что те стали похожи на блюдца. Женщина была хоть и бедна, но честь для нее была дорога. А тут родной отец так низко пал, чтобы торговать своим ребенком. В барских кругах почти все браки были похожи на покупку. В лучшем случае, бартер. Но, вот так откровенно мало кто решался торговать.

– Как это купить?

– Вот так. Он обедневший помещик, денег хочет. Говорит, что за меня никто не пойдет, а так будет мне счастье.

– Никитушка, конечно, это все не правильно, но может нам так и лучше?