– А самый главный технолог есть?

– Есть.

– Отлично. Диктуйте его ФИО. Сейчас в грамоту впишут, и можно приглашать на награждение.

– Куда приглашать?

– Как куда, девушка?! В администрацию, конечно. Записывайте номер кабинета и время награждения. И чтоб без опозданий. Ясно?

– Ясно.

– Для контроля продиктуйте номер его сотового, – требую у секретарши.

– Но…

– Я никому не скажу, – улыбаюсь и записываю номер.

Через два часа запыхавшийся главный технолог подходит к кабинету 101 и пытается открыть дверь. Сразу видно, что человек не вхож в кабинеты. Владелец этого кабинета ещё две недели будет в отпуске (если верить закрытой информации).

– Андрей Иванович, – окликаю топчущегося возле кабинета мужчины. – Вы извините, накладка вышла. Мэр срочно уехал на селекторное совещание. Поручил мне с вами встретиться. Вы уж извините, пожалуйста, за суету.

– Да ладно, – бормочет гость, не зная, что делать дальше.

– У меня к вам деликатное дело от Губернатора, – полушёпотом сообщаю. – Мы могли бы поговорить где-нибудь в неформальной обстановке?

– От Губернатора? Дело? – изумлённо переспрашивает. – А какое?

– Может, выйдем на улицу, поговорим? Кстати, вот ваша грамота и премия…

– Какая грамота? Какая премия? – обалдевает мужчина.

– Если хотите узнать, поехали.

– Куда поехали?

– В милицию, родной, заявление писать о явке с повинной, – бурчу. Вижу, как побледнел технолог, улыбаюсь в полный рот. – Шутка! Кафе заказал. Отдельную кабинку.

Таксист быстро довозит нас до кафе. Проходим в заранее забронированную кабинку.

Дальше провожу жёсткие переговоры. По всем правилам воздействия на объект переговоров.

Шантаж, лесть, угрозы и деньги – всё идёт в ход.

– Губернатор поручил мне разобраться в деликатном вопросе, – начинаю неторопливую беседу после того, как заказали основные блюда.

– В каком? – ёрзает собеседник. Он искренне не понимает, что происходит.

– У Губернатора выявлена зависимость от вашей продукции. Гематоген, который вы производите, вызывает у него наркотическое привыкание. Чтобы не предавать дело огласке, мне поручено провести пока неформальное расследование.

– Ничего не понимаю, – бормочет.

– Вот результаты химического анализа состава вашей продукции, – протягиваю распечатку. Технолог не знает, что я сам её подкорректировал в графическом редакторе.

– И что? – не понимающий взгляд.

– В составе продукции обнаружены наркотические компоненты, – сурово объясняю. – Ваши действия попадают под статьи Уголовного кодекса об изготовлении и распространении наркотических веществ в особо крупных размерах. Понимаешь, во что вляпался?!

– Бред какой-то! – парирует технолог. – К чему это всё? Я знаю техпроцессы. Никаких наркотиков. Это что, шутка такая?

– Вот и Губернатор мне так сказал, – снижаю обороты. – Сказал, съезди и потихоньку узнай, что происходит. Кто-то, может, диверсию на заводе совершает, и жизни людей в опасности. А может, это сговор какой преступный? Тогда по максимальной статье. Всех, кто замешан! Это ж надо – Губернатора, спортсмена, на наркоту подсадить! Всем головы поотрываю!

– Ничего не понимаю, – подавленно шепчет технолог.

– Кто-то, воспользовавшись халатностью охраны или вступив с ней в преступный сговор, добавляет в продукцию дозы наркотиков! – говорю, словно произношу приговор.

– Это невозможно! Я лично контролирую техпроцессы!

– Что, во все три смены? – ехидно уточняю. – На каждом участке? В каждом цехе? Не смешите!

– Нет! – стушевывается.

– А кто бы мог вас так подставить? Кто мог бы добавить запрещённые вещества? На каком этапе это возможно? Сколько человек может участвовать в преступном сговоре?

– Не знаю, – плечи собеседника безвольно опускаются.

– Вы хотите сказать, что ни разу в своей жизни не делали запрещённых добавок в сырьё?

– Что вы имеете в виду? – пристальный взгляд.

– Кровь. Настоящая кровь. Не заменитель. Не концентрат. Настоящая кровь, – твёрдо отвечаю, внимательно отслеживаю микропризнаки лжи или попыток скрыть правду. Всё! Дрогнули ресницы, забегали глазки, уголки губ непроизвольно сжались (словно хотели возразить) и расслабились.

– Вы сказали, кровь? – уточняет.

– Да. Кровь. В составе одного типа батончиков обнаружены компоненты крови. Человеческой крови. У вас есть несколько вариантов. Первый – вы во всем признаетесь только мне. Тогда решение будет принимать один человек. Второй – вы ничего не рассказываете. Вас объявляют террористом, делают этаким монстром. Не уверен, что доживете до зоны.

– А почему вдруг террористом? – побелевшими губами спрашивает, едва не теряя сознание.

– Биооружие. Мало ли вы какие добавки в изделия добавляли. Мышьяк, кровь наркоманов или носителей СПИДа. Вас расстрелять надо! Вы – угроза для общества!

– Нет!!! Я ни в чем не виноват! – чуть не плачет. – Я точно знаю, в какой партии товаров в качестве исходного сырья мы использовали настоящую кровь. Я проводил эксперимент в лаборатории. Мы пробовали разные варианты состава, чтобы получить новые свойства. Я нашёл старинный рецепт состава, решил попробовать. Договорился с директором станции переливания крови. Взял несколько литров донорской крови. Сделал экспериментальные образцы. В ночную смену, под предлогом контроля, в чан с сырьем добавил приготовленную сыворотку. Дальше всё строго по технологии. От клиентов не поступало жалоб и претензий.

– Ваша продукция попала в мой город. Ко мне, – пожимаю плечами. – Вы сделали меня вампиром. Приучили ко вкусу переработанной человеческой крови. Разбудили во мне особый дар. Я вижу «субсущности», когда работаю с клиентами.

– И что теперь делать?

– Расширять ассортимент.

– Расширять ассортимент?! – ахает. – Что это значит?!

– Видите ли, – улыбаюсь. – Я давно ищу способы, как можно массово воздействовать на людей и плавно их трансформировать.

– Куда?

– К добру!

– Звучит как речь религиозного фанатика, – бормочет. – Есть СМИ, 25 кадр, нейропрограммирование, психотронные разработки. Это звучит страшно…

– Согласен, – киваю. – Проблема в том, что я не успеваю в одиночку охватить миллионы пользователей.

– Зачем?

– Чтобы их подкорректировать…

– Даже если они против?!

– Это самая главная проблема, – вздыхаю. – Правила трансформации требуют, чтобы человек хотел и желал изменений.

– И что вы предлагаете?

– Изменения через удовольствие. Съел плитку шоколада или шоколадную конфету – и…

– Что и?

– Запустил революцию бессознательного…

– Революция звучит как-то угрожающе… Попахивает государственным переворотом!

– Хорошо, назовём по-другому – «эволюция бессознательного»…

– Но зачем?

– Хочу сделать мир чуть более совершенным, – мечтательно вздыхаю.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю выпустить новые варианты продукции вашему предприятию. Вот деньги на разработку нового состава. Справитесь?

– Я не понимаю, в чём ваша выгода? В чём ваша роль?

– Предлагаю начать менять мир. Это и есть моя выгода.

– Но как?

– Я буду новым донором! – говорю и пристально смотрю в глаза собеседнику. – Моя кровь уже трансформировалась. Я буду понемногу сдавать свою кровь. Она же быстро восполняется в организме. По-моему, требуется от 5 до 10 дней. Хотя нет. Согласно показаниям, мужчины могут быть донором 5 раз в год. И сдавать не более 450 миллиграмм за один раз. Нечасто, получается.

– Но что это даст?

– Охват! На личном сеансе я могу улучшить жизнь только одному клиенту. Сдав кровь и переработав её как компонент добавки (в вашу продукцию), я смогу трансформировать сотни тысяч человек в квартал.

– А вы не боитесь, что люди будут бойкотировать нашу продукцию?

– Не боюсь. Поправим маркетинг вашей компании. Я – нейромаг высокой квалификации. Я умею убеждать…