© Гершанова С. Ю., 2008

© Капустянский Е. Г., оформление, 2008

В концерте Вали Толкуновой я читала стихи, 15 минут, пауза между песнями. После концерта подошёл мужчина и спросил, как это часто бывает:

– Где купить вашу книжку?

– Нигде. У неё больше не будет книг, – ответил за меня Витя, мой муж.

– Почему? – не понял тот.

– Потому что книги стихов сейчас выпускаются только за свой счёт, а это невероятно дорого.

– Сколько? – кратко спросил этот человек.

Муж посмотрел в потолок и назвал астрономическую для нас в девяносто втором году цифру:

– Пятьсот тысяч.

– Вот моя визитка. Договоритесь с издательством и позвоните мне, куда перечислить.

Мы обошли несколько издательств, но нашли – небольшое, правда, где книгу обещали выпустить за пятьсот тысяч рублей. Такое счастье!

У меня появилась Её Величество Надежда, и я села за рукопись.

Сначала раз в неделю, потом раз в месяц Витя звонил в издательство.

– Ну, что будем делать? Счёт они выслали ещё в прошлом квартале. Не могли же деньги пропасть!

– Давай позвоним прямо ему.

Оказалось, не проходили тогда рублёвые переводы из Казахстана в Москву. Не получилось.

Но рукопись начала собираться с левой стороны стола, стихи складывались сначала в стопку, потом в папку…

На последнем заседании секции поэзии Союза писателей в повестке дня был один вопрос – как выжить в новых условиях.

Серьёзные люди один за другим утверждали с трибуны – никак. Всё рушилось, никто больше в отделах поэзии солидных государственных издательств не составлял планов выпуска поэтических сборников. Никто из поэтов, даже известных, не мог быть уверенным, что книжка выйдет. Издатели станут выпускать только книги массового спроса – детективы и любовные романы. Действительно, как выжить поэтам в этих новых условиях? Мне рассказывали в Литфонде, пришёл к ним один пятидесятилетний поэт и сказал:

– Если вы не будете мне помогать, я повешусь на этой вашей хрустальной люстре…

Но для меня, варяга, условия не были новыми. Книжки выходили редко, и сам факт их выхода требовал таких душевных сил, что на радость их уже не оставалось. Только первая была исключением, только она одна.

«Я знаю, как выжить в новых условиях», – написала я в записке в президиум. Долго не давали слова – что может знать молодая неизвестная поэтесса, когда мэтры только разводят руками. Под занавес выпустили всё же, наверно, решили – пусть народ посмеётся!

Моя формула была проста, слишком проста для этой рафинированной аудитории. Но никто не смеялся.

– Знаете, главное, выбросить из головы, что литература обязана вас кормить, несмотря ни на что. Нужно самим зарабатывать деньги любым доступным порядочному человеку способом, и на выпуск своих книг тоже.

Я была уверена, выжить можно только так. Не отказывалась ни от каких заработков, продавала книги на предприятиях, распространяла билеты на ёлки. Как в сказке – ела ржаные пирожки из встречной печки, кислые яблочки у встречной яблоньки…

И чудо свершилось! Когда я продала шесть тысяч билетов на ёлку в «Известия», мне в награду подарили миллион на книжку!

Мне! Миллион! На книжку! Мы бросились искать издательство, где за миллион могли выпустить книжку, пусть в мягком переплёте и на серой бумаге. У меня так давно не выходили книжки!

Деньги дали не сразу, а когда дали наконец, миллиона уже не хватало.

Шёл девяносто третий год. Книжка стихов была готова, но ещё раньше была готова повесть о любви, очень хотелось издать и её.

Книжки были словно заколдованы, мне называли в издательстве стоимость выпуска, и я начинала зарабатывать необходимые деньги, добавляя всё к тому же волшебному миллиону. Но за это время цена вырастала, как гора: идёшь к ней, идёшь, вот она, рукой подать, а дойти не можешь.

И тут – щёлк! Опять случилось чудо. Валя Толкунова, которая пела довольно много песен на мои стихи, вернулась с гастролей в Израиль. И меня пригласили туда.

Меня! На гастроли! В Израиль!

Моё знакомство с заграницей ограничивалось Болгарией. Первый раз было приглашение – месяц сказки, об этом надо писать отдельно.

Во второй раз я попала в Болгарию благодаря очередному чуду. Впрочем, всё хорошее происходит со мной только таким образом. Можно биться, барахтаться, выбиваться из сил, и всё впустую. И вдруг – щёлк! Я еду в Болгарию. На фестиваль «Обеч» – «любовь» в переводе на русский язык.

Симпатичный молодой человек в иностранной комиссии Союза писателей недоумённо разводит руками:

– Мы подали большой список, всех повычёркивали, вас почему-то оставили.

– Я ведь переводила болгарских поэтов.

На каждом вечере представляют делегацию Союза писателей – секретарь Союза, ещё секретарь, председатель Бюро пропаганды Белоруссии, главный редактор журнала из Армении, ещё один главный редактор и поэтесса.

По законам жанра в сборных концертах самых известных исполнителей оставляют на заключение, на коду, как говорят музыканты.

По законам бюрократии я должна была выступать последней. Болгары думали, по-моему, что меня приберегают на коду…

Но Израиль… Совершенно неведомая страна, отзывающаяся голосом крови – сквозь русские сказки, Пушкина, всю русскую классику, русское образование, воспитание, окружение…

Я жила предвкушением счастья. Иногда я говорила себе – всё ещё может поломаться, такое тоже случалось не раз. Вдруг проснусь – и это окажется обыкновенным мыльным пузырём.

Но тут позвонил из Израиля известный питерский поэт. Я и не знала, что он уехал, песни его продолжали звучать у нас.

Звонок из Израиля! Какое счастье! Он организует мои гастроли!

– Вы хотите приехать с мужем? Но поездка будет практически за ваш счёт. Выступления перед недавними иммигрантами, люди небогатые.

– Неважно, я заработаю! Я давно хотела, даже мечтать не могла…

– Погодите, это всё эмоции. Вот если вы привезёте свои книжки, их купят охотно, и вы оправдаете поездку.

– Правда? Спасибо!

– Издадите в России? Можно и здесь, оплатите в долларах.

Долларов я тогда в глаза не видела, первый мне подарил старший Витин сын в девяносто шестом. Нет, надо издавать дома и платить рублями.

Я села за телефон, кредит у меня в Москве был пока.

Шёл ноябрь, а гастроли начинались первого февраля – сроки жёсткие, но выполнимые, как мне объяснили знающие люди.

Я снова села за телефон – у кого, у кого есть знакомый издатель, чтобы дёшево, быстро и качественно? Звучало, как реклама, но ведь нужно было именно качественно и быстро и как можно дешевле. Бывшие государственные издательства отпали сразу – мне объяснили, что у них большие накладные расходы.

Мы тогда продавали книги от Большого издательства. Как всегда, о моих проблемах и перспективах знали все окружающие. Сколько раз Витя говорил мне, что нельзя быть такой дурочкой!

С издателем меня познакомил Валера, один из редакторов. Им оказался парень лет тридцати – тридцати пяти, полноватый, вальяжный, симпатичный. Он был сама вежливость и предупредительность.

– Сможете к первому февраля?

– Какие вопросы! Книгу в типографии печатают в два дня. Ещё и раньше отпечатаем, может, к Новому году.

– Это было бы слишком хорошо. Но понимаете, Толя, – можно, я вас так буду называть? – книжку я буду продавать за границей, мне нужно мировое качество. Я могу дать вам свою последнюю книжку как образец. Она вышла в «Советском писателе». Сможете её повторить? Точно такой формат, и шрифт, и бумагу на обложку. И чтобы обе книжки были похожи – сможете?

– Какие вопросы! Делать будут профессионалы. Вы отдаёте рукопись – и больше никаких хлопот. Я продаю бумагу и бумагой же расплачиваюсь с издательством за работу. Я вам покажу образцы. А шрифт, формат – какие проблемы?