К зиме Аля совсем расслабилась и больше не придуривалась. Или Джонни больше не отпускал ее. Не знаю. Но они собирались встречать новый год в баре, шумной компанией. Пригласили и меня. Я думала согласиться, но меня сдерживал страх встретить там Ника.

Сама не знаю, почему так его боялась. Да, мой побег был глупым, но почему-то я думала, что он меня понял. Только вот встречаться с Николаем Николаевичем мне совсем не хотелось. Боялась, да. И стыдно было, что я все еще не решилась на операцию.

«После нового года», – пообещала я сама себе. Как раз в каникулы поищу врача. Скобелев точно не один хороший спец на весь Питер. Даже если верить, что он самый лучший, я обойдусь нормальным. Повезло ведь мне уже с нормальным бойфрендом, может, и с врачом не пролечу.

В общем, я старалась мыслить позитивно, и вся Вселенная словно чувствовала мой боевой мажорный настрой, помогая дотянуть до желанных праздников с приятными бонусами. По счастливой случайности наши заказчики перебрались в другой офис совсем рядом с Теминой конторой. Я изредка, но заскакивала к нему по дороге с переговоров. Мы вместе обедали или просто болтали, или я целовала его и убегала, или он закрывал дверь своей каморки и целовал меня не только в губы.

В один из таких визитов Тема меня ошарашил.

Я сидела на его столе, разведя ноги, а он стоял между них, прижимая губы к моему виску, тяжело дышал, поглаживая через тонкий шелк блузки мою грудь.

– Еще немного и я начну умолять взять меня прямо здесь и сейчас, – простонала я.

– Еще немного, и я уволюсь только чтобы сбежать с тобой домой сейчас. – Он скользнул ртом к вырезу, глухо застонал. – Я люблю тебя, Анечка.

Меня как будто ледяной водой окатило, я вздрогнула, а потом сделала самую глупую вещь на свете. Сказала:

– Я тебя тоже, Тем.

Он издал какой-то странный звук и стащил меня со стола.

– Пошли! – решительно выпалил Артем.

– Куда? – смеялась я, пока он натягивал на меня пальто и сам быстро надевал куртку.

– Ко мне.

– К тебе?

– Да, я тут живу через дорогу.

Я ни разу не была у Темы. Он говорил, что снимает квартиру с другом, и нам было бы, безусловно, некомфортно проводить редкие ночи в присутствии третьих лиц. Моя отдельная квартира – хоть какой-то плюс от безумной гонки на работе.

– А твой сосед. Он дома?

– Вроде нет. Забудь о нем.

И я тут же забыла, потому что Тема поцеловал меня быстро, но так порывисто и страстно. А потом сказал:

– Так хочу тебя, Анечка. Прямо сейчас. Немедленно.

– Мне на работу надо, – захныкала я, но не очень убедительно и совсем не сопротивляясь.

Наверно, я бы наплевала даже, если бы за задержку грозило увольнение.

– Обед, Ань. У всех сейчас обед. Крепостное право отменили давно.

Действительно. Я вспомнила, как Лёва говорила то же самое. Подумаешь, задержусь. Потом все наверстаю.

Артем жил в доме, очень похожем на мой. Тоже двор-колодец и серые мрачноватые стены. Разве что квартира была двухкомнатная. Я успела отметить, что его соседа дома нет, как и жуткого бардака, который непременно ассоциировался у меня с холостяцким жилищем. А потом я оказалась на кровати и забыла обо всем на свете, радуясь, что люблю и любима.

Торопливо причесываясь у зеркала через полчаса быстрого и радостного секса, я усиленно игнорировала неприятные ощущения внизу живота и женский парфюм Донна Карен на полочке в ванной. Теперь и сердце заныло. Оказалось еще, что у меня пришли месячные. Видимо, прямо в процессе. На них я и списала дискомфорт. Но что делать с Донной Карен?

– Проклятье! – выругалась я.

– Ты в порядке?

– Нет, блин. – я так расстроилась, что не стала скрывать от Темы свои проблемы. – Критические дни пожаловали, а я не взяла ничего.

– О, это я что ли виноват? – заглянул ко мне Тема. Он не смущаясь, вытащи из шкафчика пачку тампонов. – Вот. Борькина подружка тут раскидывает свои вещи. Метит территорию, наверно.

– Спасибо, – пробормотала я, махнув рукой, выгоняя его.

Эх, подружка соседа, а я уже начала бояться всякого неприятного. Запретив себе думать про Артема всякие гадости, я пристыдила саму себя, быстро сделала все дела и вышла.

Расплата настигла меня этим же вечером. пришлось торчать на работе до ночи, спасаясь только сообщениями от Артема. Я позволила себе отвлечься лишь на пять минут, чтобы выпить кофе. Сразу нагрянули неприятные мысли. Зачем я сказала, что тоже люблю его? Он мне нравился, конечно, сильно, но мы так мало времени проводили вместе. Я почти не знала его, в сущности. Люблю ли я его?

Раньше я думала, чтобы это понять, нужно пожить с человеком, узнать его. Но я пожила и думала, что знаю. Первая любовь, первый мужчина. Сказка о принце и Золушке. На деле все оказалось совсем не волшебно.

Может быть любовь – это вспышка? Между мной и Темой сразу что-то вспыхнуло. При первой же встрече. Или это похоть и симпатия? Я не нашла ответа, собираясь подумать потом, после работы. Однако дела меня так вымотали, что я не думала вообще ни о чем. Просто исполняла механические движения. Вернулась домой, съела творог, чтобы ничего не готовить, умылась и легла спать. Выключилась моментально и даже сны мне не снились.

Новый год неумолимо приближался, а я так и не решила, что буду делать. Ехать к родителям совсем не хотелось. Там точно подружки утащат гулять, и обязательно наткнусь на бывшего. Я всерьез рассматривала предложение Али. Правда, она за какую-то неделю успела пять раз вдрызг поругаться и четыре жарко помириться с Джонни. Джонни, конечно, был Ванькой, но мы так звали его по привычке. Стоит признать, он мне был симпатичен. Не только внешне, вообще. Мы не так много общались, но вот было в нем что-то надежное и положительное, что подкупало сразу, моментально. Похожей аурой обладал и Ник, мысли о котором нет-нет, да и всплывали. Я почти не помнила его лицо, но осталось какое-то странное послевкусие от этого знакомства. От него щемило сердце и ныло внизу живота. Или же это побаливала киста. Черт знает. Сразу и не разберёшь. Мысли о Нике я игнорировала, как и эпизодические ощущения дискомфорта при интиме с Темой.

Конечно, во всем, что случилось со мной под новый год, виноваты Алька с Джонни. Решительный анестезиолог заявился к нам в офис, не постеснявшись никого. Он втащил охапку воздушных шариков и заявил, что если Аля не прекратит быть стервой, он привяжет ее к этому гелиевому спутнику и отправит на орбиту, дабы не травить нашу планету ее ядом. Все ржали, Алька кипела, но сдалась, едва Ваня сгреб ее в объятия и стал целовать. Они сорвали аплодисменты. Даже Лева расчувствовалась и велела моей подруге убираться, иначе она сама запустит ее на шариках, чтобы не отравлять рабочий процесс проклятой слезовыжимающей романтикой.

Поздно, Тамара Львовна. Я уже отравилась. Мне нужно было идти на встречу, но я витала в облаках и жутко завидовала Але. Сама не знаю, почему. У меня ведь был Артем, у нас все хорошо, но вот что-то все равно грызло изнутри. Я опять попыталась списать на кисту, но не вышло. После мозговыносящих переговоров мне стало так тошно и одиноко, что я набрала Артема. Он всегда готов был меня выслушать, но в этот раз его номер оказался занят. Я повторяла дозвон, но все то же самое. Мне хотелось слышать его до зуда на кончиках пальцев, до слез и тянущей боли внизу живота. Нельзя игнорировать это чувство. Преступно сейчас перетерпеть и поехать к себе. Я ведь совсем рядом у его дома. Вон даже окна светятся.

Наплевав на все правила вежливости, я развернулась и пошла на тот самый свет из окна его кухни. Дверь подъезда открылась, не давая мне набрать номер квартиры на домофоне. Бабулька с болонкой, улыбаясь, пустила меня в подъезд.

Возбужденно пританцовывая, я терзала звонок. Пусть там его сосед с подругой, пусть это неудобно. Я просто поцелую его и убегу. Мне очень нужно сейчас пять минут объятий и теплых слов.

Мне открыл Артем. В квартире было тихо, и свет теперь горел только в прихожей. Он был одет и, похоже, куда-то собирался уходить.