УПРАЖНЕНИЕ: разбирать конкретные помещения, анализировать, какие предметы, освещение, цвета и как они воздействуют. Какие желания возникают. Что хочется изменить.

29. Одежда

Одежда так же является манипулятивным средством, языком взаимодействия. Стили одежды располагают нас к себе, пугают нас, заставляют держаться на расстоянии, раздражают – это так же язык взаимодействия, общения. Одежда – это послание, месседж, который в сочетании с манерой поведения может открыть нам двери в более статусную страту общества, а может закрыть.

Я знала очень богатого человека, который ходил в желтых шортах и рубашке в цветочек, но он не ходил, он ездил на джипе. На большом «Н2». И на руке у него была цепь толщиной с палец.

Я видела один раз человека, который вышел из такого же джипа в потертых трениках.

Я видела очень успешную продюсерку, которая была одета, как бомж.

Я видела шикарно одетых проституток.

И у каждого из этих людей были основания и права одеваться так или иначе. Одежда позволяет войти в новую страту, но потом это надо подтвердить поведением.

УПРАЖНЕНИЕ: Попробуйте поменять стиль одежды хотя бы в одном костюме. Почувствуйте, как это меняет или не меняет ваше отношение к себе, как реагирует на вас полиция, прохожие, знакомые.

30. Татуировки

Татуировки – это такой древний способ создать некую символическую защиту от пространства. Создать некую персону, которая будет выполнять функцию переговорщика еще до того, как носитель татуировок вступит в контакт с кем-либо. В принципе, культовая и профессиональная одежда, речь лексикон имеют те же цели – обособиться из аморфного хаоса более крупной конгломерации людей.

Татуировки не смываются, это жертвоприношение себя клану. Отсюда некоторые черты характера – склонность к ригидности, зависимости, наркомании (в разной степени).

Вместе с защитными функциями, татуировка несет и определительную функцию – рисунок на коже создает определенность, принадлежность к определенному клану, эгрегору, племени. К татуировкам часто прибегают люди с размытым, неотчетливым "Я", которым важно быть частью клана, чтобы снять с себя часть ответственности за свое "Я", очертить свое "Я" снаружи, столкнуть его в рамки определенного четкого нарратива.

31. Встреча

Каждый человек идет вторым. Первым перед ним идет его: лень, жадность, страх, ожидание счастья, ожидание чуда, ожидание удара. Одни люди идут на встречу и несут себя, другие идут, чтобы посмотреть товар. Разумеется, взрослый ищет товар, ребенок идет спасителя (родителя).

Это хорошо бы знать, потому что ты идешь встречаться с человеком, а можешь и не встретиться с ним. Встретишься с тем, что идет впереди него. И на этом и расстанетесь. Бывает так.

Поэтому иногда люди дерутся, чтобы встретиться скорее. Конфликт обнажает людей. Тут опасность в том, что обнаженность иногда воспринимается как доверие. Но обнаженность тоже может быть оружием – втягиванием в свой нарратив.

32. Соревнование в контроле.

Кто опережает в контроле партнера, тот и ведет манипуляцию. Если считать, что манипуляция – средство достижения бонусов, гормональных и материальных поощрений, то любое общение является манипуляцией. По крайней мере, манипуляцией вниманием. И тут вопрос не в том, какие средства, а насколько они откровенны. Есть ведь совершенно открытые варианты манипуляции, которые мы называем вежливостью. Или стереотипами поведения.

*

Например, если сейчас все уже, даже школьники знают, если ты чего-то хочешь, но не хочешь при этом показать свои слабости, то не стоит показывать свое желание, надо дождаться, когда к тебе придут.

С другой стороны, если тебе что-то нужно и ты готов честно платить, лучше не выделываться. А вдруг человек поймет твою тактику? Тогда ты дашь ему карты в руки на "отнестись к тебе по-своему". И тебе может не понравиться его решение.

Естность – лучший способ болучить хороший товар или услугу.

Подсознание всегда мстит – ни один кидала не обошелся без того, чтобы не кинули однажды его.

*

Многие добавляют себе важности опозданиями. В эту игру можно играть бесконечно – опаздывать, забывать, не являться. Но однажды это надоедает, и все заканчивается. Главное из чувств, несомненно, чувство меры.

*

С другой стороны, признание, например, что человек тебе очень важен и интересен, дает некоторую свободу от от своей нужды. Любая правда между людьми очень упрощает отношения. Если ваши нужды совпадают, вы ничего не потеряете.

*

Я много раз видела, как танцы девушек («Надо же сначала поиграть») приводили их не под венец, а в долговую яму.

33. Личный опыт

И на этой странице мы снова сделаем тот же фокус, что и во второй книге серии «Манипуляция». Я помещу здесь продолжение повести «Роспись». Там будет много о манипуляции предметами и пространствами. А так же чужим чувством долга. Чувство долга непременно должно быть у жертвы, хорошо, если у жертвы есть жадность, мания величия или жуткая недооценка себя – это все отличные дрова в топку мошенничества.

(Начало повести в предыдущей книге "Заивисмость и Манипуляция. "Роспись")

Мы с Анной сидели в пустынном кафе, недалеко от отеля, на ослепительном от солнца песке покачивались тени пальмовых листьев, над головой нежно, как мишура на новый год шуршали на ветру фонарики из фольги, в сотне метров от нас динамик другого кафе самозабвенно страдал от сексуального влечения: «Хабиби…»

– Знаешь? – сказала Анна. – Я не жалею, что попала в эту историю. Это было как кино. Сейчас, задним числом, я понимаю, как много ситуаций было придумано для меня специально, чтобы изменить мою жизнь.

– Кем придумано? Гариком?

– М-м-м.. – Анна задумалась. – Да. Раньше я думала, что Гариком, но ты спросила сейчас, и я поняла, что и Гарик придуман для меня. Я его сама придумала, он был мне нужен, и я придумала его.

– А, может быть… – начала я и остановилась.

Мы вместе с Анной одновременно посмотрели в небо, на пальмы, на ослепленные солнцем листья, песок, на резкие короткие тени, на маленькие стеклянные чашечки для кофе, золотую сеточку на их голубоватом стекле, песчинки на стекле стола и облако. Одинокое облако, что отражалось в нем. Мы вдруг увидели мир как музыку, как картину, как будто мы стали огромные, как будто мы слышали весь мир одновременно и в то же время были маленькими. Это было недолго, но это был ответ.

– Да, ты права, – произнесла Анна, когда мы снова вывалились из вечности в мир суеты. – Это Он. Создатель. Никакого Гарика не существует. Как и нас с тобой, впрочем.

– Ну да. Так, – вздохнула я. – Надо честно признать, что в жизнях других мы всего лишь призраки. А больно нам всего лишь от потери энергии, не потому что кто-то что-то сделал, а мы не способны получить из этого энергию или хотя бы удержать. Абстиненция. Тело против того, чтобы отдавать то, что приросло к нему. Нас удерживает вместе сначала радость получения энергии, а потом боль абстиненции.

– Или избыток энергии? Когда ножом?

– М-м.. – я на секунду задумалась. – Нет. Больно ведь не от ножа, а от того, что он разрушает, и нужна энергия на восстановление.

– Точно! Ты права, – согласилась Анна. – Интересно, можно ли не чувствовать боль по желанию? Что такое боль? Почему мы убираем руку от огня? Это же все в голове, какие-то сигналы, а если их выключить? Гипнотизеры же выключают.

– Можно. Можно поднять уровень эндорфинов, например. Они обезболивают. Манипуляторы тоже это делают, кстати. Они делают больно, а потом утешают или дарят что-то. И приток эндорфинов значительно сильнее, чем подарки от тех, кто не делает больно. Это и есть ловушка – то больно, то приятно. И мы ценим этот приток эндорфинов.