Серебряный Ястреб – Птица Духа Чакре – заметив, что Ночной Орёл увидит Птиц Духа с поля боя, ещё быстрее устремился к Хизру – Птицы Духа ведомых ксаев не отставали. Следуя за Серебряным Ястребом, Птицы Духа опустились в пламя Хорохая, хранившее границы Нового Каганата, отчего оно вспыхнуло ярче.

Тевур обернулся и, увидев, как священный огонь взметнулся, пришпорил коня ещё.

Птицы Духа, подхватив на своих крыльях огонь, понесли его к полыхающему Хизру.

– Великий князь! – крикнул витязь Богдавладу.

Сквозь гущу сражения, сквозь боль и муку, Богдавлад увидел в светлеющем предутреннем небе огненных птиц.

Но враг напомнил о себе мощным выпадом изогнутой сабли, и князь, отвернувшись от представшего чуда, отразил удар мечом.

Чакре прошептал Слово, которое подхватили Птицы Духа – Слово прокатилось по миру громоподобным треском, опустилось в огонь и взвилось золотыми искрами.

Когда огонь ожил, Птицы Духа, следуя за Серебряным Ястребом, опустились в него, и пламя неистово взревело.

Огонь взметнулся выше городских стен, и в это мгновение сварогинов атаковала армия, ведомая ханом Тевуром.

– Войска для обороны Улада собраны, – поклонился великому хану Абдаю военачальник Адар – высокий крепкий воин с узким лицом. – Оставшиеся ксаи укрепили воспетый огонь.

– Хорошо, – кивнул Абдай, продолжая смотреть на раскинувшийся перед ним город, что простирался с высоты балкона третьего этажа белокаменного княжеского терема Ровновольска. Холодное небо светлело – золотая полоса над разрушенными домами предвещала скорый восход. Внизу – на площади и улицах – собирались воины – те, кто не отправился воевать за Хизр. За городской стеной вздымался вновь воспетый ксаями огонь. – Что сказали ксаи, которые отправляли Птиц Духа по Большому Пути[5]?

– С Севера по Большому Пути идёт многочисленная армия, – ответил Адар. – Не меньше той, с которой мы бились за Улад.

– Через сколько они будут здесь? – спросил Абдай, не поворачиваясь к военачальнику.

– К середине дня, уверен, нападут, – проговорил Адар.

Абдай, сжав кулаки, глубоко дышал, усмиряя гнев. Великий Тенгри! Что за испытания Ты посылаешь?

– Будем биться, как призраки Тьмы, – прорычал наконец Абдай.

– Но великий хан… – Адар не знал, как возразить: гнева Абдая страшились все. Даже военный советник – хитрый лис Мулак. – С оставшимися силами… мы не удержим Улад.

– Если ты так думаешь, колосай, тогда провалиться тебе во Тьму! – прорычал Абдай, и, резко повернувшись к отшатнувшемуся Адару, процедил: – Победу одерживает не сильнейший, а мудрейший. – Абдай помолчал, глядя на кивающего ему Адара и уже спокойно продолжил: – Срочно созови ханов и военачальников на совет. И позови ксаев.

Долемир – город, наречённый колосаями Хизром, – утопал в огне и войне. Небо светлело у острых вершин поднебесных гор Рифея, что высились за тёмным Хизром, окутанным смогом.

Ночной Орёл, чувствуя, как его покидает Сила вместе со Словом, видел, как разгоревшийся у городских стен огонь Хорохая опалил прорывающихся сквозь врата Хизра северян, и они были вынуждены отступить. Серебряный Ястреб – Птица Духа Чакре – вместе с Птицами других ксаев кружила над пламенем, усиливая его мощь.

Орёл видел, как сварогины, отступая от пламени, столкнулись с армией Тевура, видел, как смешались их ряды и грянула новая битва – жестокий бой, тонущий во тьме.

Видел, как на северян, ворвавшихся в Хизр, напали свои же – те воины, Птиц Духа, которых он успел пленить. Старый хороксай узрел смятение в сердцах атакующих, что позволило Ночному Орлу воззвать к их душам… И это было его последнее Слово. Ночной Орёл, вспыхнув золотым пламенем, обратился далёкой зарницей утреннего неба, и первый солнечный луч возвестил о смерти великого Ильвасара.

– Отступаем! – кричал Богдавлад, отбиваясь от врага – колосай мастерски владел саблей, тесня князя к огненной стене. – Отступаем! Все! – отбив очередной выпад хрипел Богдавлад.

Противник князя был искусен в бою – колосай атаковал, не позволяя Богдавладу перейти в наступление, его изогнутая сабля сверкала. Вокруг творилось неясное, дыхание сбилось… Великий князь едва удержался в седле, когда лошадь, испуганная ревущем позади неё пламенем, встала на дыбы, чуть не сбросив наездника. Княжеский конь, взбрыкнувшись, лягнул колосая, и воин упал со своей лошади. Богдавлад, с трудом усмирив коня, направил его прочь от Хизра. Но прорваться сквозь сумятицу боя было сложно: князю приходилось прокладывать дорогу к отступлению мечом. И когда уже заветная свобода была близка, взору Богдавлада предстало ужасное: северяне атаковали его армию. Сварогины, скачущие под предводительством колосаев, настолько потрясли Богдавлада, что князь, на мгновение растерявшись, пропустил удар…

Серебряный Ястреб, воспевая с другими Птицами Духа огонь, видел, как армия хана Тевура не позволила отступить северянам, зажав их между собой и полыхающим огнём Хорохая. Тевур, обнажив саблю, ворвался в гущу сражения смертоносным смерчем – сил у измождённых ночным боем сварогинов почти не осталось.

И когда Солнечный Свет предстал во всей красе златоликого Хоро, северная армия была почти разбита. Пал Богдавлад, Яробуд и Сваргослав. Когда же ясный день разгорелся, Хизр был отвоёван вновь – столица Нового Каганата, утопающая в смоге догорающих огней, осталась непокорённой, и на границе земель вновь полыхал священный огонь.

Всех уцелевших в битве северян колосаи доставили к лекарям, и ксаи, зачаровав Птиц Духа пленников, исцеляли их раны.

Серебряный Ястреб, влетев в окно покоев хороксая Ильвасара княжеского, а теперь – ханского – терема Хизра, увидел его опалённое тело. На полу подле ложа Ильвасара сидели с закрытыми глазами его ученики – они ещё были Птицами Духа, и Серебряный Ястреб не стал их тревожить.

– Да прибудет с тобой Тенгри в золотом краю вечно, – прошептал Серебряный Ястреб и, вылетев в окно, покинул покои почившего.

Серебряный Ястреб, Словом позвав за собой Птиц Духа, устремился к Уладу – хороксай Чакре чувствовал, что их ждёт великая битва.

И не одна.

– Колосаи окружили Ровновольск огнём, вдоль стен выставили воинов – сил у них немного, – поклонился Ворону вернувшийся дозорный – невысокий юноша.

– Сколько человек? – спросил военачальник.

– Думаю, не более двухсот, – положил руку на сердце витязь.

– Такие силы мы точно одолеем, – пробасил Родим, и Ворон посмотрел на воеводу.

Армия Пяти Стольных Островов остановилась на поле, через которое пролегала Великая Дорога. Поле располагалось за полосой отделяющих его от Ровновольска деревьев, окутанных туманом. День близился к середине, и небо заволокли низкие облака – белые, как снег.

Военачальники восседали на конях во главе ждущего приказа войска: алые, подбитые мехом плащи сварогинов развевались на ветру; холодный свет зимнего дня отражался от доспехов; в глазах людей – тёмная решимость.

– Мы можем видеть не все их силы, – заметил Ворон. – Если они одолели армию Возгаря и взяли Ровновольск… – Военачальник задумчиво покачал головой: – Нет, я даже уверен, что мы видим не всё.

– Мы уже сообщили в Солнцеград о принятом решении, – ответил Родим.

– И мы последуем ему, – хмуро согласился Ворон и, посмотрев на Родима, проговорил: – Их непобедимость – в огне. Должно же быть что-то, что может его одолеть.

– В нынешнее время – численное превосходство, – сказал Родим.

– У Возгаря было численное превосходство, и ещё какое, – заметил Мстислав.

– Поступим, как решили на совете, – пробасил Ворон, отогнав сомнения, которые леденили душу. – Я с армией атакую, а ты, Родим, укроешь бо́льшую часть войска от колосаев в лесу. Волхвы помогут тебе в этом. – Ворон перевёл взгляд на Станислава. – Выдели Родиму сильных волхвов, сам же останешься со мной, – велел военачальник, и Станислав поклонился ему. – Да пребудет с нами отец Сварог, – обратился Ворон ко всем. – Да поможет нам Перун.