- Что делать, у нас есть кому решать без подсказок снизу. Твои картины могут создать необходимый контраст для понимания совершенства совершенного. То есть душа определённая к нам, увидев твои э... работы, должна воспринять Рай как... РАЙ!

  - Задача понятна, как с оплатой? - Максима начала забавлять всепроникающая напыщенность нижних чинов.

  - Воистину погряз мир в грехе мздоимства. О духовном думать следует. О духовном!

  - Духовная пища не калорийна, а я пока живой.

  - Пока. Жизнь земная - миг. О вечной жизни думай. Помучайся творчески и создай нечто полезное для светлого. Если работа будет принята, зачтётся сиё тебе в судный час.

  - Понял. Буду довольствоваться оказанной честью, и жить надеждой на вечное блаженство. Объект посмотреть можно? Ну, для создания общего впечатления и определения направления творческих мучений, господин Благочистивцев?

  - Не достоин, на данный момент. Воображением довольствуйся. Художник он на то и художник, чтобы воображение иметь. Семь суток сроку тебе даём, - молвил Благочистивцев и, даже не пошевелив крылышками, вышел через закрытое окно.

  "Чудны дела твои, Господи" - Максим повернулся спиной к мольберту. - "Одни живут лучше, чем в Раю, а другие хуже, чем в Аду. Или это мы сами доразвивались и досовершенствовались? Ладно, попотеем мозгами"

  Когда и кому ещё представится возможность выставиться сразу на двух диаметрально противоположных площадках ВЕЧНОСТИ?!! Взбудораженный рой мыслей уже пытался жужжа вырваться на волю. Что-то из неясно-туманного стремилось обрести очертания и смысл.

  - Украсить Ад сценами из Рая и развесить в Раю шпалеры с "репортажами" из Ада? Примитивно, дядя, при-ми-ти-вно.. - Макс закурил, рассуждая вслух, - здесь требуется нечто соответствующее... Вопрос: Чему? Ответ: И тому и сему!..

  Неосязаемое постепенно обретало форму, цвет, содержание и великое множество всяких прочих параметров. На воплощение оставалось ещё больше ста шестидесяти часов.

  Отставив в сторону холст и подсвечник, Максим развёл руками, извиняясь перед видимым только ему портретом Лизы, и пошёл в дальний угол мастерской за новым подрамником.

  Вечер сменила ночь.

  Ночь сменило утро.

  Дождавшись своей очереди, вечер вновь пригасил на улице свет...

  Ночь, утро, день, опять вечер...

  Подрамники с натянутыми до барабанной упругости холстами водружались на мольберт и, наполнившись буйством красок, распирающих странные, подозрительно знакомые формы, выстраивались вдоль стены.

  Ночь, утро, день, вечер...

  Любопытное членистоногое спустилось на паутинке с потолка, многоглазо просмотрело выставленное, и прытко взобравшись обратно, предпочло скрыться.

  - Ну вот, на первого зрителя экспозиция впечатление произвела. Это уже что-то. Или нечто? - Максим вытирал кисти многострадальной тряпкой, - Можно передохнуть.

  Наивность собственных желаний особенно видна на фоне встречных инициатив.

  - Итак... - из окна вышел Благочистивцев.

  - Салют! - в дверях появился Феликс.

  Представить их друг другу Максим не успел, оппоненты встретились взглядами... и вспышка на некоторое время сделала мастерскую одним сияющим пятном. Когда глаза немного "остыли" от созерцания непредвиденного результата встречи, оказалось, что заказчиков нет и в помине. В мастерской оседала серебристая пыль, покрывая всё поблёскивающим слоем. Праздничность портила только смесь запаха серы с ладаном.

  - Интересный вариант аннигиляции*, - озвучил Макс первую, пришедшую в голову мысль, поднимаясь с пола и бережно усаживая себя на табурет.

  Когда глаза окончательно свыклись с реальностью, осталось лишь под традиционное "Однако" почесать макушку - картин у стены не было.

  - Однако, так эффектно меня ещё не разводили, - неизвестно кому пожаловался Макс, - впрочем, с одним я контракт сам не заключил, а другой ничего не обещал. Ладно, проехали.

  Пасьянс... пасьянс... Свой "пасьянс" лучше раскладывать самому.

  Выковыряв непослушным пальцем из пачки последнюю сигарету, Максим смахнул серебристую чепуху с отставленного холста, закрепил его на мольберте, поставил перед ним подсвечник со старым огарком, зажёг свечу и начал вглядываться в замирающие колебания светлого пятна... лицо Лизы не появлялось.

  "Сердится, наверное, что я неделю..."

  Нежные пальцы закрыли ему глаза.

  - Лиза, ты?

  - Да. Я так вдруг за тебя испугалась.

  - А я вот твой портрет...

  - Смешной ты. - Лиза повернула Макса лицом к себе. - Зачем тебе сейчас мой портрет, если я здесь? А что тут случилось? Ты весь в какой-то серебрянке!

  - Заказчики из разных сторон вечности являлись... Только что все эти вечности и тьмы, и света? Кому они нужны без нашего краткого, но яркого и цветного мига?

  С. Васильев