– Мне кажется, это Оскар должен поговорить с ним, – заметил Фольштейн.
– Они ненавидят друг друга, – возразил Уильям. – Лучше будет, если с ним поговорю я.
– Раз ты так считаешь… – неуверенно согласился Альберт. – Только возьми сперва вот это.
Он снял с руки перстень и протянул его Уильяму:
– Это фамильная реликвия Фольштейнов. Теперь она твоя.
– Это большая честь для меня, – сказал Уильям, принимая кольцо. – Я вернусь, как только поговорю с братом.
– А я пока навещу внука, – ответил Альберт. – Жаль, что пока не могу называть его по имени. Но скоро это изменится.
– Да. Для моего сына уже придумано имя, и он его получит.
В задымленной комнате среди гор бутылок Рой отчаянно боролся с похмельем. Вечеринка выдалась на славу. Это он понимал по непрекращающемуся звону в ушах. Рой рефлекторно потянулся за портсигаром и привычным движением извлек оттуда сигарету. Затем он поджег ее щелчком пальцев и крепко затянулся. Этот магический трюк он освоил одним из первых, чтобы обходиться без зажигалки. Ламперуж всегда считал, что магия имеет смысл только тогда, когда приносит реальную пользу по жизни. Знания же ради знаний бессмысленны.
Откинувшись в кресле, Рой выпускал густые клубы дыма и пытался рассмотреть в них какой-нибудь причудливый образ. Но в этот раз ничего любопытного не получилось. Перед глазами витали лишь бесформенные облачка.
– Значит, сегодня денек будет так себе, – проворчал Рой.
– А? Ты что-то сказал? – спросил заспанный голос с соседнем дивана.
Это был один из вчерашних собутыльников Роя. Кажется, кто-то из синдиката, но Ламперуж никак не мог вспомнить его имени. Значит, это мелкая сошка. Серьезных людей Рой старался не забывать.
– Слушай, а где это мы? – спросил он в ответ.
– Как это где? – захохотал человек на диване. – Это ж хата моя. Вчера мы с тобой рубились в бильярд. Потом я пригласил тебя к себе. Мы набрали бухла и девочек… Эээ… кстати, где… где девочки? – он удивленно огляделся вокруг.
Рой потянулся за бумажником. Разумеется, тот оказался пустым. Однако Ламперуж не стал сильно переживать по этому поводу. Он был морально готов расстаться с этими деньгами, когда напивался в стельку среди незнакомых людей. Главное, что портсигар на месте. Это была единственная вещь, имевшая для него значение.
Рой встал на ноги. В голову резко ударило, и он едва не рухнул обратно в кресло. Благо, похмелье уже стало его постоянным спутником, поэтому Рой научился сопротивляться головокружению и тошноте. В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.
– Никого нет дома! – крикнул хозяин квартиры со своего дивана.
– Открывай! – продолжал молотить в дверь незнакомец. – Рой, я знаю, что ты здесь!
Ламперуж удивленно тряхнул головой. Голос показался ему удивительно знакомым. Кажется… это его брат. Но что он забыл здесь?
– Сейчас! – отозвался Рой, медленно ковыляя к двери.
Он повернул ручку замка и впустил брата. Уильям зашел в комнату и тут же закашлялся от густого табачного дыма.
– Все еще не переносишь сигареты? – спросил Рой.
– Все еще впустую тратишь деньги и время? – спросил в ответ Уильям, обводя руками комнату. – С каждым разом твои собутыльники становятся все более и более… убогими.
– Эй, Рой! Этот хрен что, назвал меня убогим? – возмутился хозяин комнаты.
– Вроде так он и сказал, – лениво ответил Ламперуж.
– Тогда я наваляю ему! – вскочил тот с дивана. – Когда закончу, вынесу его вместе с мусором.
– Я бы тебе не советовал… – попытался остановить его Рой.
Но было поздно. Бандит из синдиката накинулся на Уильяма, однако быстро пожалел о своей затее. Фольштейн перехватил его руку и с хрустом вывернул. Раздался отчаянный крик, который Уильям тут же прервал резким ударом по затылку. Поверженный собутыльник Роя обмяк и медленно сполз на пол.
– А теперь поговорим, брат, – произнес Уильям, отряхивая руки.
– Валяй, – беззаботно отозвался Рой. – Тут как раз еще немного осталось.
Ламперуж нашел бутылку, на дне которой болталось еще несколько глотков жидкости неопределенного цвета. Едва он попытался поднести бутылку ко рту, как Уильям ударом выбил ее из рук, отчего та с громким дребезгом разлетелась о стену.
– Хватит! – крикнул Фольштейн. – Посмотри на себя, ты выглядишь, как полное ничтожество.
– В отличие от тебя, я замечательно выгляжу, – отмахнулся Рой, поправляя пиджачок. – И перестань говорить, как отец. Тебе не к лицу.
Уильям уже начинал выходить из себя, однако унял гнев и спокойно продолжил:
– Ты знаешь, что через двенадцать дней начнется испытание парагона?
– Конечно, нет. И ты даже не представляешь, насколько мне плевать на это испытание.
– Зато мне не плевать, – Уильям встал вплотную к брату. – На кону жизнь моего сына. Мы с тобой должны победить в испытании. Если потребуется, я силком приволоку тебя туда.
– Ладно-ладно, – замахал руками Рой. – Я все понял. Спасем мы твоего сына. Кстати, поздравляю. Не знал, что у тебя есть ребенок.
– Я полгода года назад говорил о беременности Николь. Но ты, похоже, был слишком пьян, чтобы придать этому значение.
– Есть за мной такой грех, – Рой беззаботно пожал плечами.
Уильям схватил брата за шиворот и хорошенько тряхнул его.
– Тогда послушай меня хоть сейчас! В таком состоянии ты погубишь нас обоих. Через двенадцать дней мы с тобой сразимся с представителями трех великих домов. Они не будут ждать, пока ты проспишься. Возьми себя в руки и займись делом!
– Полегче, братец, – расслаблено ответил Рой. – Я едва тебя не ранил.
Уильям проследил за взглядом брата и заметил маленький ножик, что тот приставил к его животу. Больше всего Фольштейн изумился тому, как Рой умудрился так быстро и незаметно выхватить оружие.
– Прости, привычка, – извинился Ламперуж. – У меня много вредных привычек, как ты знаешь.
– Это тебя твои дружки научили? – произнес Уильям, отходя на шаг назад.
– Кажется, – ответил Рой. – Уже и не вспомню.
– А колдовать еще умеешь? Или махание ножичком это твой предел? – спросил Фольштейн.
– Не нужно язвить, брат. Если ты помнишь, магия всегда давалась мне лучше, чем тебе, – заметил Ламперуж.
– Это было давно, с тех пор я много тренировался. А еще я прошел через целую войну. От владения магией зависело мое выживание. А чем похвастаешься ты?
– Вообще ничем. Это ты в детстве постоянно любил хвастаться, – улыбнулся Рой. – А я что? Веселюсь, пью, гуляю – словом, веду прекрасную беззаботную жизнь. Моя бы воля, так вообще бы не участвовал в испытании. Мне и так хорошо.
– Ты невыносим, – печально произнес Фольштейн. – Надеюсь, ты не врешь и действительно все еще владеешь магией. Иначе нам придется нелегко.
– Не волнуйся, брат. Я не собираюсь подводить тебя больше обычного, – рассмеялся Ламперуж.
Уильям хотел было ударить Роя, но вовремя сдержался и просто вышел из прокуренной комнаты. Как он и подозревал, состояние брата только лишь ухудшалось. Ему придется самому приехать к отцу и обсудить все детали, потому что на Роя он никак не мог положиться.
– Увидимся на испытании, Рой, – сказал Уильям уже из коридора.
– Нам там будет весело, брат, – крикнул Рой ему вслед.
Оскар Ламперуж приготовил папку с документами, касающимися грядущего испытания. На днях ему надо будет заехать к Альберту и обсудить все с ним уже более детально. В этот момент зазвонил служебный телефон на столе Оскара. Тот поднял трубку и резко ответил:
– Я же просил отменить все встречи на сегодня! Больше не беспокойте меня.
Однако в ответ он услышал совсем не то, что ожидал:
– Прошу прощения, но к вам пришел господин Фольштейн.
– Что? Альберт? – удивился Оскар.
– Нет. Уильям Фольштейн, – ответил голос на другой стороне провода.
– Так пропусти его! – приказал Ламперуж. – С каких пор ты не пускаешь ко мне собственного сына?!
