…Ах как Надежда Васильевна ждала мужа! Как одиноко металась в своём маленьком доме, как, ожидая, ночами стояла у окон, как искала его у «друзей», по всему городу, ставшему вдруг чужим и враждебным. Искала по знакомым и малознакомым домам. Ночь с 23 на 24 сентября 1937 года провела у приютивших её парижских родственников Эйтингонов – Райгородских.
Она всё надеялась, что Коля жив, что вот-вот вернётся. Он так любит её, что не может оставить в таком положении, в ужасе и неведении. «В вечную ночь пропадёт – / Погонюсь по следам… / Солнце моё! Я тебя никому не отдам!» Не отдала никому – его отняли и убили.
Доблестный генерал, Георгиевский кавалер, клятвенно и верно служивший Отечеству, как в бездну канул. Безусловная смерть его от рук красной разведки и по сей день остаётся тайной. Есть версия, что его увезли в Москву, на Лубянку; есть версия, что погиб при бомбёжке у Франко; есть версия, что был выброшен Судоплатовым из летящего якобы в Испанию самолёта. Достоверно одно: он оставил Третьякову (коллеге по РОВС, у которого скрывался от ареста в последние дни) записку «для Васеньки [так называл он жену], чтобы не волновалась», и достоверно другое – перед смертью с его пальца сорвано было их фамильное с Надей кольцо с вензелем «HB» (Надежда Васильевна и Николай Владимирович). Однако похищенный Скоблин был обвинён в «похищении» генерала Миллера. А вскоре и Плевицкая (как жена) была арестована у себя дома, уже французами, по обвинению «за соучастие в похищении». Этот нехитрый сценарий по уничтожению организации РОВС, как и предыдущие – по убийству Троцкого, похищению и убийству уколом генерала Кутепова, Савенкова и многих других – был разработан на Лубянке с участием «мудрого специалиста» Павла Судоплатова (тогда ещё полковника).
Но надо было не только уничтожить организацию: следовало дискредитировать и оклеветать всех погубленных. И, как говорится, концы в воду. Но главное – захватить, арестовать многолетний архив Белого движения.
Так что участь Надежды Васильевны была предрешена. Шёл 1937 год. И она не могла не погибнуть в этой исторической мясорубке.
…Далее я позволю себе отступление. Оно, на мой взгляд, необходимо и касается судьбы русского генерала Николая Владимировича Скоблина, кавалера боевых орденов Святого Георгия и Святого Николая. Личности яркой, незаурядной, но в данном повествовании интересной потому, что почти двадцать лет он был любящим и любимым супругом великой женщины и ярчайшей певицы. Спасши её в России от смерти в пожаре братоубийственной бойни, он прожил с ней самые трудные, но и счастливые годы. Был другом её и её музыкального и литературного окружения, а часто и её антрепренёром.
Он обожал жену и в жизни всё мерил либо её присутствием, либо её отсутствием, за что над ним подтрунивали завистники сослуживцы, именуя то Надеждиным, то Плевицким. У него в Красной России, куда «посланники» НКВД (Ковальский и прочие) так его и не смогли затянуть, в Красной армии, как я уже говорила, служили два брата, два офицера. Младший же, юноша, был с ним в эмиграции, опять же, на содержании Надежды Васильевны.
…Где и как погиб Миллер? Где и как погиб Скоблин? В подвалах ли посольства СССР, в трюме ли корабля, шедшего на восток, или уже в Москве, на Лубянке, где каждый камень пропах кровью?.. Или, может, тогда же, сентябрьской ночью, где-нибудь в переулках Парижа от рук своих же «соперников», рвавшихся в руководители РОВС? Например, таких как генерал Шатилов (занявший-таки кресло Миллера). Или, может быть, таких как давний завистник Скоблина Борис Прянишников, тоже мечтавший о «тёплом» кресле с зарплатой и написавший вскоре гадкую книжицу о его жене-певице (книжицу эту, выдавая за правду, и по сей день любят цитировать наши СМИ). А может, от рук агентов фашистского гестапо или от пули ярых испанских коммунистов?.. А может, с подачи самих же французов, к тому моменту «поссорившихся» с Красной Москвой и недовольных Белым «русским сопротивлением» на своей территории?.. Вопросы, вопросы… Но ответов на многие нет и никогда, наверно, не будет…
Во всяком случае, к концу тридцатых годов многострадальная Белая гвардия (да и вообще вся военная русская эмиграция) «устарела» морально, перестала быть для Европы и актуальной, и важной, и нужной. С приходом Гитлера и новой мощной силы – фашизма – открывалась совсем иная, тогда ещё неизвестная, страница истории. А Белая гвардия, верная старой присяге, продолжала служить стране, которой давно уже не было. В крови и пожаре «русской трагедии» там убили и Бога, и Царя, и Отечество. А в новом европейском клубке истории организация РОВС, как старый узел, уже мешала всем и не нужна была никому.
Действительно, в 1940-м, в мясорубке начавшейся Второй мировой войны, погибли все достойные (и недостойные) участники Белой гвардии. Выжить они не могли. Исключая приспособленцев. Например, генерала Шатилова, уже усевшегося в опустевшее кресло Миллера. (Немцы без боёв, не встретив никакого сопротивления, вошли в Париж, мирно расположились и прижились. Как прежде работали казино, кафе, бары, Пиаф пела песенки, Коко Шанель сочиняла наряды, как всегда, выходили газеты…) Вначале гестапо арестовало было генерала Шатилова – нового руководителя РОВС, однако вскоре выпустило и, как писала французская пресса, «в связи с исчезновением Миллера отмыло его от каких-либо подозрений».
Так Белая гвардия (как и было задумано на Лубянке) постепенно погибла, «растаяла». Частью тайно покинув страну, частью – в фашистских концлагерях Европы, частью (те, кто на плечах немцев в качестве десанта и переводчиков с жадностью бросился «спасать» Россию) – в застенках ГУЛАГа. Как сказала Анна Ахматова, «хотелось бы всех поимённо назвать, да отняли список, и негде узнать…»
По городам и весям я давно по крупицам собирала доступные мне архивные документы. Конечно, не как учёный-историк, а как писатель, ищущий правды, а не сенсаций и тиражей, не популизма, «клубнички с кровью» для охочего до смертей и интриг современного обывателя. Читала показания, которые давали в НКВД перед расстрелом под хруст собственных костей и офицер Ковальский, и прочие смертники, так и не сумевшие очернить ни Скоблина, ни его жену. Читала очерки Ильина, К. Деникиной, язвительные домыслы и просто враньё в книге эмигранта Б. Прянишникова. И поняла одно: сегодня уже не стоит «копать архивы». В СССР документы были или уничтожены, или фальсифицированы. Как, например, «собственноручное заявление» Плевицкой в НКВД. Один нынешний автор на обложке своей брошюры для пущей важности даже воспроизвёл псевдостраницу этого заявления, надеясь на читательскую доверчивость и свою безнаказанность. Так вот я, И. Р. – автор настоящего текста – со всей ответственностью заверяю: эта страница – ложь, бездарная поделка (даже не подделка), отношения к Н. П. не имеющая.
Автор этой фальшивки не удосужился даже найти и положить перед собой хотя бы одну страничку её подлинного письма, чтоб уж не «лажаться» так бессовестно, а убедиться: такой почерк (как иероглифы) подделать было нельзя.
Сейчас на моём письменном столе лежит бесценный раритет – 400 страниц рукописных писем певицы (разумеется, ксерокс, из библиотеки Конгресса США), посланных ею из тюрьмы перед смертью в Париж своему адвокату. Его предстоит буквально по буквам «расшифровывать» много месяцев. Что же касается понятия «архив Белой гвардии», то, как видите, он объявился-таки в США, что вовсе не удивительно. А Николай Владимирович Скоблин, потомственный дворянин, горячо преданный родной земле (будь Красная она или Белая), Богу, Царю и Отечеству, прошедший сквозь войны и революции, оставивший в России двух родных братьев, ставших красными офицерами, имел высшей целью возродить Россию, любыми способами вернуть ей честь и достоинство.
И, до конца оставаясь военным, делал это в меру своего разумения и исторических обстоятельств. Прав ли он был в выборе методов этой борьбы – рассудит история.
Сегодня же, спустя более полувека с тех кровавых событий, удивляет одно: как порой деятели от журналистики, всевозможные СМИ и горе-историки в поисках остреньких, «беспроигрышных» сюжетов (не опираясь на документы, не все архивы открыты) могут беспардонно лгать. С жаром цитируя друг друга, упрямо перевирать чужие судьбы. Полуправду и полуложь – этот кровавый «авторский» винегрет – выдавать за истину, морочить читателям голову.
