Скажи, как меня зовут… скажи, как меня зовут… скажи, как меня зовут…

Ска…

Я вздрогнул и открыл глаза. В памяти осталось что-то мутное, серое и зубастое. Привидится же такое. Вытерев глаза тыльной стороной ладони, я взялся за ручку. И с удивлением обнаружил, что исчеркал тетрадку отнюдь не формулами механики, а набросками с холодным оружием. Н-да… физпрактикум, однако.

– Влад! – Я сделал вид, что оглох. – Влад!!! Повернись!

Я продолжал изображать оглохшего. По голове что-то ударило. Я нащупал это и удивился. Этим оказался увесистый учебник по математическому анализу. Да, диагноз, убит тупым тяжелым предметом, ничью биографию не украсит.

– Чего дерешься? – я положил учебник на стол и потер набухшую шишку. – Человеку уже нельзя поспать, что ли?

– На уроке? Смотри за своей шайтан-машиной внимательнее.

Я посмотрел на маятник Обербека. Похожий на мельницу с брусками на осях, он исправно вращался. Подвешенный груз то опускался, то поднимался. И создавалось странное чувство, словно я открыл вечный двигатель.

Чушь, конечно, но иногда хочется поверить в невозможное.

В машине что-то хрупнуло. Маятник ускорился. С одной из его осей слетел брусок, который я еле успел перехватить. Ладонь дернуло, на глазах чуть не выступили слезы. Отдача, блин. Больно как.

Хорошо, что у меня еще чувствительность слабая, а то бы катался по полу и рыдал.

– Влад! – сестра подскочила ко мне и заехала по голове картонной волшебной палочкой. – С ума сошел? Без руки решил остаться?

– Не остался же, чего паришься.

Я ухмыльнулся, потряс рукой и нацепил брусок назад.

– Видел бы тебя наш препод!

– И чего он во мне не видел? – я хмыкнул и начал собираться. – Что, готовишься к выступлениям?

– Готовлюсь, – с неохотой отозвалась Светка, поправляя помятую палочку. – Парик достал. Может, в блондинку перекраситься?

– Тогда и волосы отращивай, – посоветовал я.

И, смахнув остатки вещей в рюкзак, отправился на выход. Светка пошла следом, кусая губы в задумчивости. И не скажу, что в мирной.

На улице уже чувствовалась осень.

Я все еще ходил в майке с короткими рукавами, но уже подумывал о том, что куртку брать с собой не помешает. А там не успеешь чихнуть, уже начнется слякотная зима с редкими перерывами на снег.

Поднялся ветер. Он чуть не сбил меня с ног, швырнув в лицо пригорошню желтых листьев. Я поймал один и поднял голову, гадая откуда он прилетел. Деревьев здесь не так уж много. Старые срезают, новые сажают, но редко.

Вскоре приехал потрепанный автобус. Выплюнул нескольких пассажиров, проглотил новых, и нас вместе со Светкой в том числе. Какое-то время мы ехали молча по раздолбанной дороге, которую обещали починить еще в прошлом году. Но почему-то так и не сумели. То ли деньги закончились, не успев начаться, то ли просто другие дороги оказались важнее.

Автобус добрался до Центрального рынка, куда, как в Рим, ведут все дороги Ростова, и избавился от пассажиров. Я почувствовал себя автобусным выкидышем. Шатался, укачавшись, и старательно зеленел лицом. Но до Дмитрия Ростовского добрался без поддержки. И даже помахал ему рукой. Он продолжил стоять на постаменте, даже не соизволив взглянуть в мою сторону, и продолжал благословлять неизвестно что или кого.

– Влад, что у тебя в рюкзаке? – прервала мои невеселые мысли Светка.

– Телефон, учебники и прочая ерунда, – я сунул руки в карманы и побрел через дорогу. Там свернем на Буденовское авеню. А что, разве плохо звучит? Буденновское авеню. Прямо будто в Америку попал или Францию. Если во Франции авеню есть, разумеется.

– Вот именно. Телефон.

Светка поиграла бровями, но я отмахнулся. Телефон подождет. Весь мир подождет, я исполнен пафоса и величия. Я желаю упиваться этим моментом, а не таращиться в экран, читая разные глупости.

– Влад, я настоятельно рекомендую войти в приложение.

– А я настоятельно рекомендую не обижать меня. – хмыкнул я и поспешил на зеленый свет светофора, пока он мерцал, готовясь уступить место красному человечку.

Светка сплюнула и побежала за мной. Как ни странно, ни один водитель не посчитал себя бессмертным, которому можно все. И множество машин терпеливо ждали, пока пешеходы соизволят переползти через дорогу.

Вот и я перешел, остановившись на той стороне, сунув руки в карманы и разглядывая машины, заполонившие дорогу.

Сейчас их было довольно много. Ростов погружался в вечер, укутываясь сумерками. Всегда любил это время. Тихое, освежающее, какое-то колдовское что ли. Идешь по длинным улицам, любуясь огнями и витринами. И мечтаешь, чтобы у тебя был байк. А тогда можно ловить еще и скорость. Под веселую музыку любимых исполнителей.

Увы, мечты…

– Влад, последнее предупреждение, потом мне будет наплевать.

– Тогда считай, что оно уже было, и плюй себе спокойно.

Я ухмыльнулся, и свернул за угол, где нас ждала дорога к дому. Улица имени одного из самых известных ученых, Мечникова, ухоженная с одной стороны и неприглядная с другой.

Я кивнул официанту из итальянского магазина. Он махнул мне рукой, и на этом мы разошлись. Надо будет навестить его. Надеюсь, он забыл пару неприятных происшествий, случившихся из-за меня…

Светка достала ключ от домофона, неловко закинув рюкзак за спину. Я сунул руки в карманы, рассеянно оглядываясь по сторонам. Вдали тихонько замяукало. Я озадаченно повернул голову, прислушиваясь к неприятному звуку. Скорее всего, небольшое животное надрывается. Светка тоже услышала эти всхлипы, и посмотрела на меня.

А что на меня смотреть, я, можно подумать, Ванга, определять потусторонние звуки. Однако я не стал ругаться и перешел дорогу, прямо на пустырь, оглядываясь по сторонам. Завернул за качели, проржавевшие уже давно. Прошел мимо перекошенной лавочки и ничего не обнаружил. Но кто-то настойчиво кого-то звал.

Пожав плечами, я вернулся к сестре.

– Это может быть какой-нибудь аука, – предположила Светка, открывая дверь.

– Ауки в лесу живут, – возразил я, заходя за ней и захлопывая дверь.

– С соседом не забудь поздороваться, – Светка легко поднималась на пятый этаж. Я шел следом, стараясь выкинуть из головы странный плач.

– Ну нафиг, – я хмыкнул, – с чего бы это мне с ним здороваться?

– С того, что его помощь тебе может пригодиться. Когда-нибудь.

– Когда-нибудь, когда пригодится, я буду дохлым. Пусть закопает где-нибудь под деревом сакуры.

Светка попыталась стукнуть меня рюкзаком, но я увернулся и нырнул за дверь. Небольшая прихожая, совмещенный санузел и комната с кухней. Здесь живем только мы с сестрой. По некоторым причинам.

В гробу я такие причины видал.

– Влад, поставь чайник, пожалуйста. – Светка сделала вид, что не услышала мои возмущения в сторону соседа и поставила чайник на плиту сама. – И… ты собираешься делать аналитическую геометрию?

– Сделал, на перерыве между физрой и физпрактикумом, – отозвался я, выудив из рюкзака тетрадку и кинув ее сестре. Светка поймала и пролистала.

– Жуть какая, я это за год не решу, – сестра бросила мою тетрадку на стол и пригорюнилась. В чем-то я ее понимал. Хотя, на мой взгляд, аналитическая геометрия просто идеальный предмет. Можно рисовать графики, и при этом все умещается в понятные формулы.

– Кстати, сосед рассказывал, что у него дочка погибла, – Светка сняла чайник с плиты и начала разливать нам кипяток. – Ее мужик бросил, она беременная была.

Я чуть не поперхнулся чаем и уставился на сестру. Словно в ответ на мои мысли заорал телефон. Орал он долго и противно, даже начинало сводить скулы и дергать глаз. Сколько не бьюсь, отключить оповещения не могу. Потерять телефон совершенно случайно тоже не получается.

– Влад, лучше прочитай, что они от тебя хотят, – предложила Светка, допивая чай. – Не отстанут ведь.