Машина мчалась на убийственной скорости. Я знала, что случится. Осталось только закрыть глаза – и умереть. И я была готова к этому.

Но внезапно все озарилось. Казалась, целая пустыня засияла на мгновение. Время замедлилось, но не остановилось. Я, как в трансе, чувствовала закрывающее меня тело и зажмурилась от яркого света.

Все во мне кричало, что я сейчас умру. Грузовик был слишком близко, чтобы я что-то поменяла. Но больше я ничего не видела.

Раздался странный ужасающий скрежет, словно многотонная жестяная банка сгибается под тяжестью неимоверной силы. Этот звук буквально взорвался в моей голове, эхом раскатываясь по машине, словно гром. Стекла вылетели от жуткого звука.

Я почувствовала, как что-то соленое капает мне на лицо. Что-то похожее на кровь.

Но я ничего не успела понять. Вспышка повторилась: но на этот раз она была дольше. Я услышала снова грохот, и на этом все закончилось.

По радио крутили инди-рок. Я наслаждалась звуками отличной музыки и иногда подпевала, пытаясь сымитировать глубокие басы солистов. За окнами проносился удивительно однообразный пейзаж: кактусы и юкка, уныло стоящие в пустыне под вечно палящим солнцем. Я не гнала, а плавно держала постоянную скорость, приличную для обычных дорог, но минимальную из нужных для хайвея. Близилась следующая остановка: впереди маячило придорожное кафе, а мой живот бурчал и строго приказывал мне дать ему переварить что-то более съедобное и подобающее, кроме крекеров из пачки. Нет, на самом деле поесть бы мне следовало давно.

Наконец я остановилась, нацепила очки и не торопясь вышла из машины. Было 12 часов дня, самый солнцепек, люди прятались по домам или отсиживались в кафе и пабах.

В кафе было немного народу, и, конечно, все сразу принялись разглядывать меня. Я сделала вид, будто занята изучением меню (как такового, его не существовало, просто перечень еды, которую можно тут купить).

Стукнула дверь. Я насладилась легким потоком воздуха, не глянув, кто зашел. Наконец я взяла себе гамбургер и колу, и повернулась уходить, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Стоя посреди зала с гамбургером, я выглядела глупо, но я все ещё не могла понять, кто на меня так бесцеремонно пялится. Все люди были заняты своими делами. И, наконец, я заметила одного странного парня, который сидел в бейсболке, старой затертой футболке и в коротких, подкатанных джинсах. Козырек его бейсболки был натянут на пол лица, но я чувствовала, что это его взгляд я ощущаю на себе.

Мне стало жутко неприятно, и я поспешила убраться из этого кафе. В последний миг, на выходе, я бросила на него взгляд: теперь он снял бейсболку и смотрел в упор на меня. Мне стало страшно, от него так и веяло холодом. Я быстро закрыла дверь и дошла до машины. Внутри было мерзкое ощущение, но вместе с тем… во мне словно поселилась уверенность. Будто кто-то придал мне силы.

Я уже собиралась завести мотор, как меня окликнули. Я подняла глаза и увидела того парня из кафе.

– Привет, – его голос был странным, одновременно тихим и четким, будто он проговаривал каждую букву в слове, что весьма нетипично для носителей американского сленга.

– Ты забыла, – он протянул мне мои очки. Пальцы у него были тонкие, а руки – холеные.

– Спасибо, – кивнула я, беря свои очки. – Не заметила.

Казалось бы, на этом разговор можно было закончить. Обычный парень, ничем не примечательный, но что-то меня настораживало в нем. И также тянуло.

– Куда ты едешь? – беззаботным голосом спросил он.

– В Неваду, – быстро ответила я, следя за ним и пытаясь понять, что в нем странного.

– Ааа, я тоже, – он кивнул. – Моя машина сломалась, и, похоже, ремонту не подлежит, – он указал рукой на стоящий позади моей машины пикап. – Придется ловить попутку.

Говоря это, он с прищуром смотрел на меня. Было странно, что палило такое солнце, прямо ему в глаза, и он был без очков и при этом нисколько не ощущал дискомфорт.

– Я могла бы подвезти, – выпалила вдруг я, совершенно не ожидая от себя этого. Черт.

Он внимательно посмотрел на меня, совершенно не удивленный и сказал:

– Спасибо, я сейчас только вещи возьму.

Я смотрела на то, как он идет к машине – походка его была неторопливая и плавная, словно он не шел, а плыл по воздуху.

Я отвернулась, хмыкнув, и тихо охнула: он уже открывал дверь, садясь в машину.

– Спасибо, что согласилась подвезти меня, – произнес он голосом с глубоким тенором.

– Не стоит, – пробормотала я, нервно глянув на него. – Меня зовут Белла, кстати.

– Анджелл, – улыбнулся он.

– Очень приятно, – кивнула я. – Очень жарко, может, крышу поднять?

– Мне нормально, – покачал он головой, смотря перед собой.

– Как хочешь, – я пожала плечами и одела очки, чувствуя себя более уверенно.

Завела мотор и медленно тронулась с места. Анджелл молчал, но у меня все ещё было странное ощущение, будто я что-то пропускаю, что-то не вижу. Его грудной голос был очень необычным, я никогда не слышала, чтобы так говорили. Может, он поет? Судя по голосу, у него, несомненно, есть талант.

– Куда ты едешь? – спросила я, пытаясь разбавить тишину.

– К другу, – быстро ответил он, отчего его голос стал ещё более необычным. – А ты?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Еду просто чтобы… Разобраться во всем.

– Я понимаю тебя, – тихо сказал он, и почему-то я была уверена, что это действительно так.

– Время ни черта не помогает, – резко проговорила я. – Обидно.

На моей фразе он странно вздрогнул.

Я заметила это, но ничего не сказала. Может, он убежденный верующий?

– Люди придают большое значение времени. И на самом деле пропускают все, что находится перед ними. Вот что обидно.

Эта фраза заставила меня задуматься. Я ничего не ответила, но, по-моему, он и не ждал ответа. Он был настолько погруженный в свои мысли, словно погрязший в трясине. И было странно находиться с ним в одной машине. Будто он… неодушевленный предмет, а не человек.

Мы ехали по хайвею, как вдруг Анджелл стал настороженным.

– Что такое? – я мельком глянула на него, и перевела взгляд на дорогу.

Машин вокруг не было; на шоссе мы были одни.

– Останови, – вдруг резко сказал Анджелл. – Сейчас же останови.

– Что такое? – недоуменно повторила я, нажимая на педаль тормоза.

Машина остановилась, и я с удивлением заметила, как буквально через секунду на дорогу выскакивает небольшая лисица, и пугливо перебегает шоссе. Она выскочила словно из ниоткуда, и, не скажи мне Анджелл остановиться, я бы сбила ее неминуемо.

Я ошеломленно перевела взгляд на Анджелла: он откинул голову на сиденье, натянув бейсболку и закрыв глаза. Лицо его было безмятежно спокойным.

Я медленно перевела взгляд снова на дорогу и снова тронулась в путь.

Чувство непонимания усиливалось.

Незаметно наступил вечер. Я решила сделать перерыв, Анджелл сказал, что ночью он поведет сам. Я была не против. Мы зашли в очередное придорожное кафе, но ели в машине. Анджелл был также неразговорчив, и мне было так странно находиться рядом с ним, но он абсолютно не раздражал своим молчанием.

– Небо прекрасное, – сказал он, когда допил свое кофе и кинул стаканчик в пакет для мусора на заднее сиденье.

– Тебя тянет к звездам? – усмехнулась я.

– В них есть что-то особенное… Они холодные, ведь так? Они же вроде неживые… Но они сияют ярче, чем Солнце, потому что на них можно смотреть вечно.

– Я думаю, они показывают, насколько люди далеки от идеала. Мы все тянемся к звездам, но нам никогда их не достать.

– Ты так думаешь? – Анджелл внимательно посмотрел на меня. В темноте его глаза были более выразительны, они были похожи на небесные светила, которыми он так восторгается.