Петров вышел из допросной, а Селиверстов по-прежнему сидел и смотрел куда-то на дверь в одну точку.

— Вы просто гений, Владислав Викторович, — восторженно произнесла Рогозина, когда тот зашел в соседнюю комнату со стеклом. — Я не ожидала. Все-таки профайлинг — очень интересная наука!

— Да, раз позволила залезть в голову такому уроду, — процедил Иван Тихонов, немигающим взглядом смотря через стекло на Артема.

— Поверьте, это — просто ерунда, на самом деле профайлинг еще совершенно не изучен, как, впрочем, и человек, — улыбнулся Петров.

— Надо бы нам в министерстве выбить место для профайлера, такой человек пригодился бы нам в расследованиях, — высказала идею Галина Николаевна. — Правда, таких специалистов мало.

— Мало, но я могу вам посоветовать одного замечательного специалиста, — произнес Владислав Викторович. — Правда, она только учится, но поверьте, у нее большое будущее как у профайлера. Можете взять ее в ближайшее время на стажировку, присмотритесь, авось и будет в ФЭС прекрасный специалист по профайлингу.

— Спасибо вам большое, это будет очень замечательно, — улыбнулась полковник. — Пойдемте, нам еще надо много документации оформить.

— Да, Галина Николаевна, пора, а то Новый год скоро, надо бы успеть до праздника все решить, — согласился Петров, и вместе с Рогозиной они вышли из комнаты.

А Тихонов по-прежнему стоял и смотрел на того, кто принес его ангелу столько боли. И непонятно, зачем такие люди ходят по земле? И не люди вовсе, и хуже зверей, хоть известно давно, что самый злой и ужасный зверь — это человек. А Селиверстов, наверное, и есть самый худший из человеческих зверей. И если можно было бы уничтожить, убить таких, как он… Но Иван обещал, что никогда не нарушит закон.

— Ты сам за все поплатишься, — злобно процедил Иван и вышел из комнаты.

— Ну, что, Галь, Новый год будем в ФЭС отмечать всеми, или как? — спросил Майский, зайдя в кабинет Рогозиной.

— Думаю, да, все согласны, поэтому пора уже закупаться продуктами, — отметила полковник.

— Все сделаем, — кивнул Сергей.

— И еще, надо Амелиной с Тихоновым позвонить, они придут или нет, и… — начала Галина Николаевна, но тут у нее зазвонил телефон и она, прервав речь, ответила на звонок: - Да? Что? .. Понятно, спасибо.

Она отключила телефон и выдохнула.

— Что такое? — обеспокоено спросил Майский.

— Селиверстов повесился, — небрежно бросила Рогозина.

А Оксана не могла успокоиться, и никак не могла понять, зачем все это произошло. Мечтала забыть об этом, как о страшном сне, и однажды казалось ей, что справилась с этим, но снова проснулся былой ужас, заставил вспомнить, что ничтожна она. А потом, попав в мышеловку, мучитель фактически сам признался, что она — королева. Но так противно было от этого слова, от его обозначения, что хотелось взять и кинуться в море, чтобы смыть с себя эту боль и статус королевы, отчего все и случилось.

Но не было моря поблизости, был лишь город из миллиона фонарей и снега, хлопьями летящего вниз. Был запах елок, то и дело повсюду украшенных яркой мишурой. И яркость эта слепила, и все было не в радость, а от запаха некогда любимых мандаринов тошнило. И не было для нее больше чуда и радости в новогодней сказке, а был лишь горький осадок и измученное сердце, которое не спасти более, как ей казалось.

— Оксана! Оксана! — раздался позади знакомый голос.

Тихонов. Ваня Тихонов. Ее коллега и начальник. Программист и гений. И спаситель. Необычный, непонятный, но искренний и верный, прекрасный и настоящий. Любящий и любимый, вот только этого он не знал. И нужно ли ему это, когда знает всю правду? Но не отвернулся, не ушел, а спас, и теперь бежит за ней. Зачем ему это, зачем такая, как она?

— Оксан! Ох! — программист схватил девушку за плечо. — Я думал, не догоню тебя. Куда ты так спешишь?

— Домой, — коротко бросила Амелина.

— Зачем? Новый год же через несколько часов, в ФЭС все отмечать собираются, пойдем! — добродушно произнес Иван.

Эх, Ваня, слишком добрый, слишком всепрощающий для нее, что не смогла сохранить себя и свою честь. Не стоит идти за королевой, которая на самом деле такой быть не должна. Которая в самом деле — кукла. А может, прав был Селиверстов? И она действительно ничтожна?

— Не думай ерунду! — непонятно как Тихонов словно прочитал мысли девушки. – Так, запомни, Оксан: все, что случилось — все в прошлом. Ты — настоящая, сильная девушка. А этот урод поплатится за свои дела.

— Да ничего ты не понимаешь, ничего! — крикнула Амелина и заплакала. — Я — ничтожна, кому я нужна? Сколько раз я пыталась это скрыть, удавалось, а теперь я иду, и такое ощущение, что каждый смотрит на меня, все знает и осуждает! Все! Все!!!

С этими словами девушка обессиленно упала в снег и заревела. Но почти сразу же почувствовала такие родные, такие знакомые руки Тихонова, которые вытаскивали ее из сугроба. Он поставил девушку перед собой, схватил ее за плечи и сказал, глядя прямо в глаза:

— Мне ты нужна, мне! И не сделал этот урод тебя плохой! Он за причиненную тебе боль поплатится, поверь мне! Сдохнет, как последняя сволочь, какой он и есть! А ты — сильная, ты — смелая, ты — отважная, ты — прекрасная! Ты — ангел, который светит нам всем и дарит свою улыбку! А ангелам не надо плакать, ангелов должны делать счастливыми! Оксан, я прошу тебя, будь со мной! Да, я, конечно, не принц из книжек, но поверь мне, пожалуйста, я сделаю все, чтобы ты действительно была счастливой! Поверь мне, ангел!

— Ваня… — прошептала Оксана. — Вань… я… не ангел…

— А вот и ангел! — немного сам удивившись своей непонятно откуда взявшейся смелости, Тихонов прижал к себе девушку. — Ангел, самый настоящий… Самый лучший и прекрасный, самый добрый и замечательный…

— Твой ангел… — прошептала Амелина и поцеловала Ивана. — Только твой.

Комментарий к Скандал ФЭСовцев и профайлеров и освобождение Амелиной и Тихонова. Вот такая часть, в которой расставляются все точки и запятые!

P.S. Надеюсь, когда Петров говорил про специалиста-профайлера, не вышло Мэри Сью?

И сейчас будет выложен финал сказки!

Большое спасибо всем читателям и комментаторам!

====== Подарки от Деда Мороза и Снегурочки и сюрприз для Амелиной. ======

А снег все падал и падал. Снежинки блестели от разноцветных фонарей, сияли, и тем самым дарили городу еще больше сказочницы. Аромат от падающих хлопьев снега и стоящих повсюду живых елочек был чудесным, и это замечал каждый проходящий. Кто-то, забыв купить продукты, с огромной скоростью бежал в еще не закрывшиеся магазины, некоторые уже начали отмечать праздник и шли по улице с бутылочкой неплохого шампанского. Но кто бы то ни был, каждый останавливался на улице на мгновение, подышать новогодним необычным воздухом и полюбоваться на настоящую сказку. То и дело откуда-то появлялся и запах мандаринов, и шампанского. И так и хотелось закрыть глаза и представить, что все снова оказались в детстве, в самом счастливом времени, когда мама бегает из кухни в зал, перетаскивая тарелки с оливье и селедкой под шубой, папа настраивает телевизор на Первый канал, а мы, маленькие, сидим под елкой, раскрыли пачку с конфетами и тайно, чтобы никто не видел, роемся маленькими ручонками в этих шуршащих фольговых пакетах и ищем самые вкусные конфеты, которые и позволить себе можем только на Новый год. А потом из новогодней праздничной коробки достаем несколько мандаринок, быстро, чтобы никто опять же не заметил, очищаем и заталкиваем в рот, ощущая сладких вкус заморских новогодних фруктов. Кот наш ходил под елкой, игрался с висящими на самом низу игрушками и то и дело норовил съесть висящий яркий дождик. И мы смеялись, наблюдая за игрой домашнего любимца.

И верили мы, и знали, что это время признано временем сказок и чудес, и для нас это — самый счастливый день.

— Так, ребята, помогаем, ставим нарезочку! — командовала всеми Валентина Антонова, держа в правой руке нож, а левой подавая всем тарелки с уже нарезанной и уложенной колбасой и сыром.