Я люблю московские аэропорты. В этот раз я прилетела из Милана в Шереметьево. В этот огромный аэропорт. Сначала кажется, что тут можно заблудиться. Побродив минут двадцать туда-сюда, понимаю, что тут очень удобно всё устроено. Есть розетки, чтобы зарядить телефон, аппараты с горячим кофе и приторно-сладким лимонным чаем на каждом углу, чистые туалеты повсюду, да с большими зеркалами, обмен валют и справочные. Что ещё нужно человеку на часов восемь ожидания самолёта?
Купив чай в автомате, присела отдохнуть. Рядом располагается разговорчивый дядька. Мне он кажется «дядькой», хотя старше меня на пару лет, просто в душе-то я ещё юная девушка. Он не может купить себе кофе, потому что имеет только крупные купюры, которые не принимает автомат. Я говорю ему, что могу купить для него чай, для начала взвесив степень моей симпатии к нему и количество рублей в кармане, но он настроен на кофе, а я не купила кофе даже для себя, так как он дороже чая вдвое. Уходит разменивать свои большие купюры в какой-то кафетерий, попросив присмотреть за его сумками. Я в этот момент ругаю себя за то, что пожалела еще каких-то пятьдесят рублей сверху на кофе для него, и чувствую маленький стыд за свою жадность. Его долго нет, тем временем я пересмотрела сообщения в телефоне, ответила на все, и вот он возвращается, шагая медленно, чтобы не разбрызгать и не разлить горячий напиток из картонного большого стакана. Несёт чай. За двести пятьдесят рублей, а не за семьдесят, как мой из автомата. Узнав цену, начинаю по-женски причитать, мол, предлагала ведь, зачем так дорого покупать, а почему не кофе, вроде на кофе был настроен? Ах, кофе стоит почти пятьсот? И он говорит, что купил гостинец для меня. Долго ищет малышку в кармане, и достаёт ростом с мизинец Алёнку в платке. Это так мило. Я таю, как растаяла бы Алёнка, окажись она под солнцем. Он становится не просто пассажиром, коротающим время рядом, но и родным человеком, и я ищу в своей сумке бутерброды для него, угощаю, и он с благодарностью съедает, а через некоторое время улетает в “свою жизнь”.
Смотрю на табло. У меня ещё много времени. Выхожу из аэропорта покурить. Курю две сигареты «про запас», так как выходить из здания и снова заходить с моими сумками и рюкзаками, чемоданом и сумочками очень хлопотно, проходя каждый раз через контроль при входе, затем постоянно встречаясь на выходе с таксистами, которые непременно предлагают поехать с ними куда-то. А курить две сигареты сразу – невкусно. Знаю, что обманываю себя. Тушу. Захожу снова, ставя на ленту свои сумки и авоськи полные всякого барахла, которые таскаю с собой из одной жизни в другую. А нужно ли мне всё это, кроме паспорта, косметички, зеркальца, лупы, очков, некоторых таблеток, телефона и зарядного устройства, туалетной воды, дезодоранта, влажных салфеток, бумажных платочков, кошелька, где иногда бывают деньги, расчёски, резинок для волос, зубной щётки и пасты? И много ли нужно человеку? Я люблю беседовать на тему: а что бы ты взял с собой на необитаемый остров. Можно брать десять предметов. Я взяла бы нож, соль, лупу, топор, верёвку, мыло, зеркало, спички, зубную щётку и чёрный карандаш для глаз, но, если я успею до поездки на необитаемый остров сделать перманентный макияж на веки за полторы тысячи рублей, то вместо карандаша, пожалуй, возьму тёплое большое одеяло или спальный мешок. Почему именно за полторы тысячи? Потому что для всего, от простых вещей до чего-то большого, как дом, у меня есть определённые рамки в денежном эквиваленте, за которые я не выйду. Поэтому моя тушь для ресниц не будет стоить выше двухсот пятидесяти, помада выше ста десяти, стрижка выше трёхсот и краска для волос выше ста шестидесяти. То, что не очень дорого, не значит плохое. Это касается всего, и еды, и автомобилей, и другого. Мне не стыдно сесть за руль недорогих Жигулей и ехать в общем потоке с такой же скоростью, как и другие, главное, чтобы ехала, а не глохла на каждом светофоре, как вела себя моя первая машина, на которой я ездила года четыре, украсив её появившимися в то время наклейками с изображениями пауков и тигров, покрасив диски колёс в красный цвет. Та Жучка научила меня многому, я с ней набиралась опыта. Хотя опыт не приходит в полном смысле этого слова. Даже через много лет непрерывного вождения, почти каждый раз учишься новому, так как всех ситуаций не предусмотришь. Каждый день нашей жизни это новый опыт. Независимо от того, чем ты занят. Главное – быть занятым. А я много лет провела в ничегонеделании, плюя в потолок. Мне жаль упущенного времени. Я та стрекоза из басни.
За двенадцать лет трезвой жизни я никогда не чувствовала головной боли и слабости, я не понимала людей, которые жалуются на боли вообще, пока несколько месяцев назад не поднялось моё артериальное давление до ста пятидесяти (может быть это пустяки, но для меня многовато). Вместе с этим пришли ко мне тревога и чувство страха, тяжесть в голове, головокружение, усталость, бессилие, подавленное состояние, панические атаки. Стали раздражать мелькания предметов и звуки. Даже собственный голос доставлял дискомфорт. Хочется молчать и зарыться в нору, лечь и постоянно лежать. Появилось ощущение, что я нахожусь не в своём теле, что нетвёрдо стою на ногах, меня шатает, мне плохо, я в другом измерении. И мне пришлось вернуться домой, в Россию, из той жизни, куда я уехала четыре месяца назад, в сентябре. Сейчас апрель. Я дома с января. Стало чуть легче. Я много ходила по врачам, сдала много разных анализов, проверила все органы. Затем невролог поставил диагноз ВСД, назначил антидепрессанты, уверил, что всё нормализуется. Но я еще слаба. Особенно вечерами щемит сердце, появляется слабость в мышцах и страх. Я выхожу погулять, но это не помогает. Пока снова не посплю подольше. Я завидую себе той, которой была раньше, полной физических сил, завидую людям с хорошим психоэмоциональным состоянием, которые весело общаются с друг-другом, смеются.
Я дома, и меня это радует. Живу я с сыном, который полностью взял на себя обязанности мужчины в доме. И уже давно. Он заботится обо мне. Он для меня сын и отец, друг, советчик и брат. Как же я счастлива осознавать, что он такой, какой он есть, что он не в меня. И я ругаю и ненавижу себя за то, что была плохой матерью для него. Я писала выше, что не вернулась бы в прошлое, чтобы начать по-новой жизнь, но стоило бы, конечно, ради того, чтобы постараться стать лучшей матерью, лучшей сестрой для братьев и сестры, лучшей дочерью для мамы.
Чувствую себя беспомощной. Через усилия делаю какие-то домашние дела. Если я уезжаю из дома с ночёвкой в гости, то немного погодя, начинаю ощущать тревогу и страх, что не могу даже сесть за стол со всеми. Я просто не понимаю, что со мной происходит. Это ново для меня, и продолжается уже четыре с половиной месяца. Бывало, что становилось лучше, но снова возвращается это состояние.
Возвратившись домой, я стала общаться и с психологом, параллельно посещая разных врачей. Психолог дал совет восполнить внутреннюю пустоту, полюбить себя. И всё время предлагал вернуться в детство, чтобы разобраться в теперешней «Я». Но в детстве было столько разных моментов, что выкапывать каждый из них по фрагменту, как археологи косточки динозавров, я не хочу. Что было, то прошло. Я нарисовала акриловыми красками большую картину-коллаж с доставляющими боль эпизодами из детства, которые сильно запомнились, скорректировав плохое на хорошее, зашила разорванное сердце белыми нитками и убрала подальше из глаз мою печаль. Я изобразила себя маленькую на руках у себя взрослой, которая успокоит и обогреет, любит и бережёт меня маленькую; ЗИЛ с пассажирами на борту, ехавшими на сабантуй и смеющимися надо мной, которая бежит за ними и падает на пыльную каменистую дорогу, я изобразила высоко в облаках. Тех людей я заменила сердечками, сделав их добрее, с борта спустила на землю верёвочную лестницу, и я карабкаюсь по лестнице к ним, как бы мне ни было тяжело; огромные вёдра, с которыми я упала, неся воду из колодца, и была высмеяна, теперь висят на рожках полумесяца и полны самых красивых звёзд; пощёчина, доставшаяся мне от взрослого, отпечатана на щеке у солнца, солнце очень грустное, но оно очень жаркое и может стерпеть это жжение; и ласточка, гнездо которой я сломала из-за любопытства, сидит на моём плече и не клюет мне голову, как меня пугали. И так далее, и так далее…