– Варь, – засмеялся Сашка, почесывая бороду, – ты неподражаема. И у меня для тебя кое-что есть в рюкзаке. Все ингредиенты по рецепту деда, с ювелирной точностью и любовью, так что, надеюсь, ты оценишь.

Я оценила то, что приготовил Сашкин дед. Оценила со вкусом и не один раз, растягивая удовольствие. Казалось, что с каждым глотком мое тело наполняется теплом и невесомостью. Может все дело в том, что я взяла слишком высокий темп, поэтому и остановиться не могла вовремя. Работа, нервы, шум большого города… и расслабиться позволялось лишь ночью. Когда совсем недолго, но мир, кажется, застывал. В окнах гас свет, соседи за стенкой переставали спорить и пытаться перекричать дикторов по телевизору. Город засыпал… А во мне пробуждалась жажда деятельности. Мне необходимо было занять чем-то свою голову и руки, вместо того, чтобы, укутавшись в одеяло, проспать до утра.

– Нравится? – устраивая руку на моем плече, поинтересовался Сашка.

– Отличное средство. И почему я раньше обходила его стороной? – подняв указательный палец вверх, произнесла я, чувствуя, как заплетается язык от усталости.

Лежать было не совсем удобно, точнее, сидеть, или все-таки лежать?! Странная поза уставшего краба, когда ноги болтаются где-то внизу, а голова вроде бы и покоится на подушке, что заботливо подложил под шею друг, но все равно, что-то не то. Из полуприкрытых век я наблюдала, как комната меняется в размере. Стены сужались, потом снова пространство увеличивалось, наполняясь светом. И подозрительные мысли начали закрадываться в голову.

– Дед ерунду не посоветует, – выдал Саша, сладко зевнув.

– Я столько книг перечитала, и… – развела руками.

– Порой на самые простые вещи внимания и не обращаем, – выдал он с умным видом.

–Да… – согласилась я, – но всего-то ваниль и вишня. Элементарно, мон ами.

– Кажется, кому-то здесь пора уже в иную плоскость. Твои соседи подумают, что не за горами апокалипсис, раз их любимая соседка в кои-то веки не гудит миксером, а видит цветные сны.

– Ты их недооцениваешь, – пробурчала я, переваливаясь набок, – они способны превзойти по децибелам не только кухонный комбайн, но и двигатель КАМАЗа.

Сашка засмеялся, а я подумала, как же это приятно ощущать рядом человеческое тепло. Пусть даже его источник похож на бомжа с вокзала со своей длинной бородой, которой бы бритва не повредила.

Сашкино лицо было настолько близко, что колючая растительность на подбородке щекотало мне ухо, заставляя морщиться, и, шипеть подобно степному полозу.

Я бы вообще сейчас предпочла оказаться в своей кровати, но понимала, что без потерь туда не доберусь. А с моей неуклюжестью я в нормальном-то состоянии умудряюсь набить шишки, что будет, если побреду туда с закрытыми глазами, даже представить было страшно.

– Знаешь, что, подруга, иди-ка ты на руки к доброму дяде. Пожалуй, сама ты не справишься.

Сашка взвалил меня на плечи, будто я мешок с картошкой, ну, спасибо, что не волоком потащил, и уверенной походкой направился в спальню. Заботливо уложив меня поперек кровати, он прикрыл дверь, и, кажется, отправился сам в объятия сна.

А я все пыталась сделать зарубку в памяти, что поутру просто необходимо допросить по телефону деда Кириллова, потому что, кажется, я нашла человека, который тоже готовил со страстью.

Если бы я, правда, знала, как начнется утро выходного дня, то, пожалуй бы, в первую очередь сменила замки в квартире. А лучше бы вообще эмигрировала на другой континент. Вместо аромата кофе и подгоревшей яичницы, меня разбудил собачий лай. Какое-то время я пыталась сообразить, кто из соседей обзавелся новым другом, но с каждой секундой паника в душе нарастала. В итоге я вскочила с кровати, совершенно наплевав на неподобающий образ, а именно пижаму с жирафами и ласточкиным гнездом на голове. И тут же на цыпочках вышла в коридор, не забывая прислушиваться. За стеной работал душ, видимо, Саша все же встал раньше меня, а вот из коридора доносились визг и причитания.

Потерев переносицу, я хотела было вернуться в спальню, но тут дверь ванной комнаты открылась и… Черт, да ему надо сниматься в рекламе нижнего белья…Мне казалось, что из моих глаз пойдет кровь, потому что смотреть на Кириллова было просто невозможно, особенно когда вместо брюк на нем было лишь полотенце, повязанное на бедрах. К тому же держалось оно на честном слове, единственный узел был не в счет. Я зажмурилась, но не от красоты перед глазами, а оттого, что мой вид даже не стоял на одной тропе с идеалом. Меня можно было смело ставить в огород и вороны бы облетали это место за версту.

– Варя, – внезапно раздался голос, от которого меня бросило сначала в жар, а потом липкий пот тонкими струйками пролился по спине.

– Мама, – процедила я, кажется, медленно бледнея.

– Что? – округлил глаза Сашка, но с места не сдвинулся.

– Мама, – прошипела я, и взгляд заметался по стенам квартиры.

Конечно, этот голос я узнаю из тысячи, к тому же лай… ну, как же сразу-то не догадалась. Только до сегодняшнего утра моя родительница предпочитала предупреждать о своих визитах, а в эту субботу, видимо, планеты выстроились в ряд.

– Варя-я-я, – мама взяла высокие ноты и теперь даже у музыкально одаренного Кириллова закладывало уши.

– Здесь я, – пришлось отозваться мне, и только пришла гениальная мысль спрятать Сашку за дверями спальни, как мама возникла в нашем поле зрения.

– Ого, – первое, что произнесла она, сосредотачивая свой взгляд не на мне, а на моем друге.

– Я не вовремя, – улыбнулась мама, а я лишь тяжело вздохнула, потому что уже поняла, если брови мамы ползут вверх, то дело-труба.

От лишних вопросов никуда теперь не деться, да и вообще, кажется, мы влипли. Она с интересом рассматривала Сашку, задерживая взор на более любопытных участках скульптурного тела, а краснела почему-то я, а не этот гуру фитнеса. Кириллов лишь поднял слегка голову, чтобы пена для бритья не падала на пол, а покрепче вцепился в узел, видимо, всерьез опасаясь, что от взгляда моей мамы оно рухнет вниз гнилой тряпкой.

– Напомни мне забрать у тебя ключи, – проскрипела я, словно дверная петля, которую давно пора смазать.

– Да кто ж знал, – взмахнула она руками, – Варя, наконец-то я смогу познакомиться с твоим женихом. Вы вместе живите? Какая прелесть! – притянула мама меня к себе, целуя в макушку.

А мне захотелось залезть под кровать и не подавать признаков жизни. Какой жених?! Живем вместе?! О господи, что она еще там себе надумала?!

– Почему ты не предупредила? – выскользнув из ее объятий, пробормотала я, стараясь придать своей прическе божеский вид.

На фоне мамы у меня появлялись комплексы, кажется. Именно в эту секунду они росли со скоростью сорняков на навозной куче, потому что мама, в отличие от меня, была всегда модно одета, причесана и с маникюром. Я, видимо, пошла в папу, отдавая предпочтение не моде, а удобство.

– Позвонил Герман, сегодня после обеда у Надин и Жана конкурс красоты, – широко улыбнувшись, выдала она, косясь на Сашку.

– Надин и Жан? Ты вроде б говорила, что единственный ребенок в семье, – выдохнул Кириллов, стараясь спрятаться от взгляда моей мамы.

– Единственная, кто ходит на двух ногах, – похлопала я его по плечу, пытаясь не обращать внимания, что один из «сводных» родственников в это мгновение пытался вырвать кусок ткани из моей пижамы.

Рыжий шпиц по кличке Жан рычал и упирался задними лапами в пол, всеми силами желая победить хлопчатобумажную ткань.

Хотелось плакать и смеяться одновременно. Я могла ожидать, пожалуй, чего угодно, но только не визита мамы. И сейчас лучшее, конечно же, что я могла сделать – это попытаться ей все объяснить.

 Вытянувшись по струнке, сделала глубокий вдох, и в первую очередь топнула ногой, чтобы этот комок шерсти, по крайней мере, отцепился от моих штанин.

Мама продолжала улыбаться Сашке, казалось, что еще несколько мгновений, и она упадет на колени и назовет его спасителем. Родители вполне искренне считали, что я засиделась в девках и скоро покроюсь паутиной. И если папа деликатно намекал, что неплохо бы познакомиться с кем-то, ведь есть всякие свидания вслепую, это он видел по телевизору, конечно же, то мама заявляла прямым текстом, что в двадцать три уже можно, если и не замуж, то хотя бы найти себе парня. Ага, секс полезен для здоровья, кажется, это напутствие бегущей строкой было у моей мамы на лбу. Что сказать, прогрессивные такие родители.