– Пятьдесят, – повторил он. – Не рублей, конечно, мил человек, а долларов. Сейчас время такое – всё мерится на доллары.

– Так это сумасшедшие деньги! – непроизвольно вырвалось у меня.

– Ну, для кого сумасшедшие, а для кого месячная зарплата. Сейчас доллар гуляет по России с размахом, а то и под ногами валяется, не ленись только поднять.

– Не знаю, где он так валяется. Россия вообще в нищету погрузилась. Работы нигде нет. Живём тем, что Бог пошлёт.

– Ну так если пришёл дом покупать, значит, есть что-то в закромах.

– Я ещё кое-как перебиваюсь. В море хожу механиком под чужим флагом. Месячное довольствие – полторы тысячи долларов. Чтобы на ваш дом заработать, надо без продыха три года из морей не вылезать. Для меня – нереально.

– Вы ж, судя по наружности, из Москвы будете?

– Не совсем.

– Понятно – из Питера. В таких городах денежные знаки бродят особо активно. Надо просто уметь попасть в нужный поток. Сейчас америкосы выкупают у нас кое-какие секреты, особенно те, что связаны с оборонкой. За бесценок, правда. Но факт остаётся фактом. Мне родственник из одного секретного КБ[1] сообщил: «Пришли к нам пятеро амеров, на вид натуральные цэрэушники, и стали в наших архивах всю документацию микрофильмировать. И никому не пожалуешься, всё в верхах согласовано. Потом они долго языками цокали и по секрету поделились с нами, что по отдельным направлениям мы их на 15 лет опередили. «А теперь всё, ребята, – на ломаном русском объяснили нам, – завтра это и у нас будет. Чтоб паритет, так сказать, соблюсти. Спасибо вам большое за доверие, и миру – мир»… Правда, через месяц-два снова приехали, стали предъявлять претензии, что документация подложная якобы. Попытались они воспроизвести нашу последнюю разработку – универсальный джойстик для наведения и стрельбы ракетами «воздух-воздух», – и ничего не вышло.

«Такого не может быть, – обиделись наши конструктора, – мы его уже пять лет делаем, и все МИГи оснащены этим устройством, и оно прекрасно работает». – «Дайте нам главного инженера», – говорят. Главный им всё и объяснил: мол, это изделие ручной сборки и собирает его только один человек – старейший работник нашего экспериментального цеха дядя Коля. И, кроме него, этот джойстик никто собрать не может.

– Уникально, – заметил я.

– Вот и американцы так сказали. И попросили познакомить их с этим дядей Колей. «Нет ничего проще, – ответствовал им главный, – но он сегодня в запое». – «А что это такое? – поинтересовались люди из ЦРУ, – командировка, что ли?» – «Типа командировки», – подтвердил главный инженер. «А когда же он приедет из этой командировки?» – «А это уж одному ему известно, – получили ответ специалисты из Штатов, – ценных работников мы не торопим». Американцы, конечно, ничего не поняли, но стали терпеливо ждать.

Дядя Коля появился через две недели, гладко выбритый, наодеколоненный. Потирая свои шершавые ладони, приговаривал: «Давненько, давненько не брал я в руки шашек!»

В самый разгар работы к нему подошла делегация из Америки вместе с нашим главным, который с места в карьер начал: «Вот он – герой, современный Кулибин нашего славного ВПК[2], золотые руки советского пролетариата». На что дядя Коля сразу и отреагировал: «Палыч, ты же лучше меня знаешь, что если руки золотые, то неважно, откуда они растут, главное – чтобы пальцы шаволились».

«Вот именно, – заметил Палыч, – тем более что растут они у тебя из нужного места, и пальцы шаволятся как надо, и работу ты делаешь нужную, настолько нужную, что даже товарищи из братской Америки ей заинтересовались». – «Вот эти, что ли?» – повернулся дядя Коля к незнакомцам. «Они интересуются, как ты воплощаешь

в жизнь чертежи известного тебе джойстика». – «Я эти чертежи пять лет назад видел, – признался наш Кулибин, – с первым экземпляром пришлось долго возиться, были нестыковки, а потом пошло как по маслу, собираю с закрытыми глазами. А чертежи уже давно менять надо. В этот самый жостик я кучу доработок внёс».

– Это по-нашему! – заметил я.

– Америкосы тотчас поняли, что без дяди Коли им ничего не светит. И стали его обхаживать, узнавать, какая зарплата, чем питается, чем дышит. Очень удивились, что последнюю получку он видел только полгода назад – на предприятии денег нет. «Чем же ты живёшь тогда?» – спросили. «Чем-чем – святым духом да надеждой на будущее, – отрезал наш Кулибин, – главное – это дело. Оно у меня есть. А прокормиться – как-нибудь прокормимся, у меня жена запасливая, да и дети с внуками, если что, помогут». – «А не хотели бы вы, дорогой товарищ дядя Колли, – предложили ему цэрэушники, – переехать в Штаты и получать за свою работу пять тысяч долларов в месяц? Причём без всяких задержек». На что товарищ дядя Коля ответил: «Меня родина взрастила, воспитала и дала работу. Родиной не торгую. – И, подумав, добавил: – И спирт у вас из кукурузы гонят. Не люблю!»

Вот так и остались Соединённые Штаты Америки без советского джойстика.

– А к чему вы мне всё это рассказываете? – всколыхнулся я.

– А к тому, что амеры эти, как бы между делом, активно интересовались красной ртутью. Но никто ничего им про эту ртуть сказать не мог. А главный инженер Аркадий Палыч, когда тему вынюхал, замахал руками и, тряся подбородком, выговорил заикаясь: «Да вы-вы-вы что, ребята?! Здесь гос-гос-госизменой пахнет! Это ж сверхсекретное вещество. Из килограмма красной ртути можно сделать сотню миниатюрных ат-ат-атомных бомб размером с авторучку. Последняя разработка Минатома и об-об-оборонки!» На что ему коллеги заметили: «Да и так уже всю Россию с потрохами продали. Может, красная ртуть только и осталась. А на что она нам? Её ни съесть, ни выпить нельзя. А бомба размером с карандаш вряд ли нам и понадобится. У нас пока ещё кое-что потолще есть да посолиднее. Можем так жахнуть, что и красная ртуть не востребуется».

Но тем не менее, – продолжил хозяин тоном профессора, – теперь эта самая красная ртуть для америкосов стала как красная тряпка для быка. Приманка своего рода. Скупают её в любых количествах. А поскольку товар стратегический, секретный, то и платят за него бешеные деньги. За килограмм дают миллион, как минимум. А если ещё и сертификат к ней приложить, до десяти доходит.

– Долларов, что ли? – с недоверием переспросил я.

– Ну да, – подтвердил хозяин, – или вышка… За такие дела по головке не гладят. Но как добраться до этих цэрэушных амеров, не знаю.

– А зачем вам?

– А вот зачем…

Хозяин вышел в сени и через минуту принёс литровый китайский термос и поставил его на стол.

«Чаем будет поить, что ли?» – подумал я.

– Ну-ка, подними его, подлеца… Подними, подними, не бойся.

Я с трудом оторвал термос от стола.

– Как думаете, каков вес? – с хитрой усмешкой спросил хозяин.

– Килограммов пятнадцать будет, – удивился я.

– Ровно тринадцать с половиной кило! Как в аптеке. И стоит он тринадцать с половиной миллионов долларов.

– Никак красная ртуть?!

– Догадливый, – похвалил меня хозяин, – но не совсем так. Красной я её сделал…

– У вас здесь что? Секретная лаборатория?

– И опять догадались, не только лаборатория, но целое НИИ. И всё это умещается в моей башке.

Хозяин пригладил волосы ладонью и, привычно сцепив пальцы в замок, продолжил:

– Время и случай приведут к нужному результату. Надо лишь ими воспользоваться. Умей смекалку применить. Искусство выживать не всегда сводится к добыванию хлеба насущного в поте лица своего, доложу я вам. Веками алхимики пытались ртуть превратить в золото – не получилось. И вот пришло время, когда делается это элементарно и без особых затрат.

– Так за это можно загреметь под фанфары в места не столь отдалённые, и, как я понял, надолго.

– Но я предлагаю вам уже готовый товар: находите покупателя хотя бы на килограмм, получаете свои пять процентов, и этот дом у вас в кармане. Пятьдесят тысяч баксов как с неба. Никакого накопительства, всё быстро и честно.