Моя родная мама пропала без вести, когда мне исполнилось два года. Пропала без следа, словно провалилась в бездну. Полиция долго расследовала дело о ее исчезновении, но так и не смогла найти никаких улик или хоть какую-то «ниточку», которая помогла бы что-либо понять. Мама словно растаяла, будто и не было ее никогда в нашей с отцом жизни. Просто вечером возвращалась от подруги, но домой так и не пришла. Вот так я и осталась на попечении отца. Своим родителям папа меня не мог оставить, потому, что сам был у них единственным и поздним ребенком. К моим двум годам они уже не смогли бы справиться со мной в силу своего возраста. А маминых родителей никто не знал – она все свое детство провела в детском доме в Восточной Европе.

Вот так я с детства и росла, чувствуя себя ненужной самому близкому для меня человеку. Постепенное мучительное осознание предательства сначала нестерпимо жгло в груди, побуждая меня, еще будучи ребенком, задаваться совсем не детскими вопросами, ответы на которые подчас становились невыносимыми. С годами весь сакральный и сокровенный смысл слова «папа» для меня померк и развеялся. Да и папой я его называть давно уж перестала. Семьей мы были исключительно по документам, а на деле – два взрослых человека, занятых друг другом и своей жизнью, и я – растущая сама по себе, как сорная трава, рядом с ними под одной крышей. Я жила в своем собственном мирке, любовно выстроенным мной за многие годы и наполненным книгами, музыкой и нотами, стихами и разговорами с морем, и этот мир, цветущий и лелеемый внутри меня и спрятанный от всех, придавал смысл моей жизни и силы следовать своим мечтам. Хотя, стоит отдать должное бабушке и дедушке – пока они были живы, я всегда знала, что на этом свете есть целых два человека, искренне любящих меня.

В детстве у меня имелись приятели среди сверстников, но лет с десяти со мной начали происходить странные вещи. Мне стали сниться сны, которые вскоре сбывались. И это невероятно пугало. Сначала я старалась не обращать внимания, но когда это стало повторяться, то поняла, что вижу не просто сны. Но это было лишь началом. Цветочки начались, позже, когда я поняла, что могу при общении с человеком почувствовать, если ему угрожает смертельная опасность. А потом вслед за предчувствием меня стали посещать видения.

Однажды прямо на школьной парковке перед моим внутренним взором возникла страшная картина – в автомобиль отца одноклассницы на огромной скорости врезается другой. Это было так страшно увидеть! И я не нашла ничего лучше, чем в панике броситься к этому мужчине и начать уговаривать его оставить машину на стоянке и взять такси. Естественно, мои слова не были восприняты всерьез, а одноклассница весь день смеялась, рассказывая другим про мою истерику. А на следующее утро наш город облетела страшная весть – отец одноклассницы погиб в автокатастрофе. С тех пор меня побаивались и сторонились, будто его смерть была на моих руках. А я стала умней, и теперь тщательно скрывала свои необычные способности, которые так пугали окружающих. Хотя порой недоумевала – как можно меня бояться, проживая в стране, где с помощью сеансов Кашпировского люди воду заряжали через экран телевизора? Уж Кашпировский-то похлеще моего чудил.

Из раздумий меня вывел шум подъехавшей машины, и в окне промелькнул отцовский «Ниссан». Со мной отец был строг, равнодушен, а порой и очень вспыльчив. Но Анна… Вот с ней он становился совсем другим человеком – мягким и покладистым. Мачеха своим властным характером подавляла его. Он редко возмущался, наверное, таких мужчин женщины и называют подкаблучниками. Душу мою грела мысль о том, что уже совсем скоро я окончу школу и уеду нафиг из этого дома, который больше похож на террариум. И кобра по нему ползает. Королевская…

– Ты идешь обедать? – послышался рядом строгий голос отца. – Нам с Аней еще нужно собраться на светский прием.

Вот и отлично! Вот и проваливайте! Светская львица и ее домашний послушный Бобик. Наконец-то останусь дома одна, и почувствую в кои-то веки себя свободно. Отсутствие дома отца и мачехи было прекрасным шансом провести этот вечер, как мне хочется, не выслушивая презрительного шипения Анны в мой адрес, тем более что такая возможность выпадает не всегда.

Отец с мачехой уехали в шесть часов вечера. Оставшись наедине с собой, я даже растерялась – чем же таким интересным мне заняться? Сначала включила самые любимые готические треки в своем плей-листе и решила перед зеркалом примерить платье для Бала вампиров. Как же оно мне нравилось! Пошитое в винтажном стиле, оно живо напоминало о викторианской эпохе, которую я так любила в романах.

В окно заглянул прощальный луч уходящего за горизонт солнца. Мне в голову пришла блестящая мысль – а не сходить ли на дикий пляж к морю? Как раз успею проводить закат. Все равно туристов в это время года почти что нет, а значит, можно смело надеяться, что меня никто не потревожит. Что может быть лучше – легкий морской бриз, шелест волн и крики чаек. Взяв с собой гитару, я отправилась на встречу с морем.

***

В моей душе впервые за несколько недель царило умиротворение, и с таким настроением я, не спеша, шла к морю. Стоило мне свернуть со своей улицы, как мое внимание привлек очень интересный молодой человек, которого я раньше не заметила, погруженная в свои мысли.

Высокий, широкоплечий и статный, он выглядел настоящим атлетом и шел с такой грацией, которой позавидовал бы любой самый искусный танцор. До чего же он был хорош собой! Прямые черные волосы до плеч, благородные аристократичные черты лица, оливковая кожа, и яркие зелено-голубые глаза, цвет которых я рассмотрела, когда он подошел ближе. Несмотря на внешнюю красоту, этот незнакомец не выглядел слащавым, что-то в его внешности было неуловимо хищное, и будто даже опасное. Этот парень запросто мог бы играть в кино красивых обаятельных злодеев. А как он был одет! На нем прекрасно сидела белая рубашка и иссиня-черный винтажный камзол с такими же брюками и до блеска лакированными туфлями.

Незнакомец выглядел таким таинственным и нереальным, чуждым окружающей обстановке, словно его каким – то чудом занесло на нашу улицу из далекого прошлого или вообще с другого мира. Я пыталась понять, кем же он мог быть, но абсолютно не могла вспомнить его лица. Этот парень вряд ли местный житель. Мы точно не встречались раньше, такой колоритный персонаж мне бы запомнился.

Все это время, пока мы шли навстречу друг к другу, я даже не задумывалась о том, что разглядывая незнакомца, делала это открыто, и когда опомнилась, то смутилась и уставилась в землю. Мы уже почти поравнялись, и соблазн еще раз посмотреть на него пересилил стеснение. Каковым же было мое удивление, когда подняв глаза, я увидела, что он тоже смотрел прямо на меня! Его взгляд такой же таинственный, как и его обладатель. В нем читалась легкая грусть и задумчивость, сменившаяся потом удивлением. Мое сердце вдруг бешено подпрыгнуло и заколотилось, как у испуганной птицы. Мне показалось, будто воздуха не хватает в легких, пока я тщетно пыталась справиться с охватившим меня волнением. В этот момент мы смотрели друг другу прямо в глаза, продолжая идти. Вот мы поравнялись, и сейчас, чтобы видеть друг друга, нам приходилось оборачиваться. Теперь он смотрел мне в след, а я ему. Боже мой, что это происходит?

Меня словно окатило холодной водой, и я, отвернувшись, ускорила шаг. В моей голове билась одна и та же мысль – нельзя вот так без стеснения, в открытую рассматривать незнакомого мужчину! Даже, если он красив. И тем более, если очень красив. Однако сердце упрямо требовало взглянуть на него еще хоть раз, и, повинуясь его зову, я украдкой обернулась. Мое сердце пропустило удар в тот момент, когда наши глаза встретились. Стараясь унять его бешеный стук, я выдохнула и отвернулась, еще больше ускорив шаг.

Обаятельный незнакомец так и остался стоять на месте с задумчивым видом, глядя мне вслед. Весь оставшийся до пляжа путь он не выходил у меня из головы. Вновь и вновь в моей памяти возникал его образ, каждый раз заставляя меня ощущать необъяснимый трепет. Если бы только можно было встретить его еще хоть раз!