– Сегодня же сжечь эту проклятую чужеродную вещь! – заключил Андекамул после долгой речи о людской глупости и отсутствии уважения к словам друида.

– Ты, верно, сошёл с ума, жрец, – покачал головой Матуген. – Нельзя жечь эльфийские дудочки. Тебе ли не знать, чем это закончилось, когда длинноногая Бернас сожгла такую вещь!

Высыпавшие из домов люди согласно загудели. Более старшее поколение знало, что эльфийский дудочки очень дороги древнему народу и уничтожать их ни в коем случае нельзя. Легенду о Бернас передавали из уст в уста в тени вечерних костров.

Родившаяся в соседнем селении длинноногая красавица с необычайно длинными и густыми волосами цвета пшена привлекала внимание многих неженатых мужчин. Говорят, Бернас была столь красива, что к ней сватался даже сын вождя из дальнего городища, но по какой-то причине получил отказ от отца девушки.

В один из холодных вечеров, когда листья уже начинают краснеть и опадать, отправившаяся за грибами Бернас привлекла внимание альвийского короля, разъезжающего по своим владениям на серебристом коне. В знак своих чувств альв решил не похищать девушку, а сначала одарить её ценной вещью – прекрасной дудочкой из редкого красного дерева, которая была любимым инструментом волшебного существа. Испугавшаяся такого сватовства девушка сожгла дудочку тем же вечером в огромном костре.

Говорят, не прошло и четверти ночи, как лес сомкнулся вокруг большого селения. Завыли где-то вдалеке банши, стирая в протекавшей рядом реке Эйр кровавые одежды, предвещающие скорую смерть. Крики жителей были слышны очень долго в соседних селениях, но помочь никто не мог – лес не пропускал ни единую живую душу. Как только наступил рассвет, родственники и знакомые смогли пробиться к реке Эйр, около которой когда-то стояло селение. Покосившиеся дома чуть ли не падали друг на друга, заборы лежали плашмя, а идол Отца был вымазан в свежей стекавшей с его губ крови. Говорят, по лесам ещё долго находили отрубленные конечности жителей села – головы, ноги, руки, но ни одного человека так и не смогли собрать в цельное тело, чтобы по-человечески похоронить. От самой Бернас не нашли и этого. Кто-то считает, что жестокий король унёс её с собой, но некоторые утверждали, что видели в лесу развешанные по деревьям куклы, сделанные из волос бедняжки Бернас.

– А ты, Матуген, поди забыл, кто из нас служитель лесным духам? – прошипел друид. – Сегодня на вечерней службе испрошу совета у них. Да будет так, как решат наши мудрые покровители!

Селяне закивали, соглашаясь с таким решением. Все любопытные взгляды были прикованы к смущенной Сайофре, непонятно откуда принесшей чужеродный предмет. Не альв же выказал ей своё внимание? Смешно и представить. Люди проводили глазами удалившегося Андекамула и начали потихоньку расходиться, предвкушая приход друида с вечерней службы. Кто-то громко говорил о возвращении музыкального инструмента в лес, кто-то возражал – мол, если подарок, то обида будет нанесена страшная. Не признавали древние народы уничтожения или возвращения своих подарков. За сожжение дудочки убили целое поселение, а за возврат что будет? Проверять никому не хотелось. Несколько девушек подбежали к Сайофре, начав расспросы об альвах. Они успели придумать себе красивую историю о влюбившемся в девушку эльфе, вознести её до небывалых высот и поверить в этот бред. Чувствуя себя униженной и оплеванной взглядами односельчан, девушка молча отошла от стайки щебечущих сверстниц и села на покатое старое бревно у забора вата Матугена.

Идущий по направлению к дому мужчина был хмур и задумчив.

– Где ты нашла эту дудочку? – сын Медведя присел рядом с задумавшейся Сайофрой.

От него повеяло запахом выделанной старой шкуры, которую мужчина носил не снимая. Выцветающие длинные волосы Матугена свисали до загорелых могучих плеч, которыми селянин мог спокойно выбить толстую дубовую дверь с одного удара. Это Сайофра видела своими глазами. Борода вата уже полностью поседела и напоминала острый весенний сухостой, свалявшийся в плотный клубок. Широкое лицо Матугено, покрытое шрамами и морщинами, практически никогда не освещала улыбка. Говорили, что он перестал улыбаться после того, как открыл в себе дар провидения.

– Под кустами около Священного леса, – девушка тяжело вздохнула, окинув взглядом собеседника.

– Вот оно что! – Матуген удивлённо вскинул брови. – Такого не было уже давно. Всем известно, что альвы любят и ценят музыку, поэтому неохотно расстаются со своими инструментами.

– Тогда почему я нашла её там? – развела руками Сайофра. – Может, какая-нибудь альвийка её случайно обронила?

– Они не люди, девочка, – покачал головой провидец. – У альвов не бывает случайностей. После великой ссоры такие дудочки древний народ использовал, чтобы завлекать простых людей в свои холмы, поэтому я сомневаюсь, что дудочка подброшена случайно. Я слышал, что там они обращали наш род в рабство на долгие-долгие годы, обманом заключая договор на несколько дней, но длился он многие века. Выходивший из холмов человек либо умирал от старости, либо оказывался не в своём времени.

– Какой ужас! – девушка побледнела, представив себя на месте этих людей. – Неужели им нравится смотреть на страдания несчастных?

–Знают ли они такое слово? – пожал плечами ват. – У альвов нет сердца. Вместо него у скрытого народа ледяной камень. Мы мало знаем о них, к счастью или к сожалению.

– К счастью, – буркнула девушка, собирая в кучу роящиеся мысли. – И что теперь будет? Мы ведь даже не знаем, для чего подброшена эта дудочка. Может, она предназначалась какой-то другой девушке, а я её подняла?

– Сомневаюсь, – поморщился сын Медведя. – Но то что тебя будут подозревать в связи с лесными созданиями я знаю точно.

Так и случилось. Жители села косо поглядывали на девушку, еле слышно перешептывались и старались обходить стороной. Мало ли, вдруг на неё альвы глаз положили. Так пусть забирают, только не трогают остальных. Это немного утешало жителей села, но совершенно не успокаивало мать Сайофры.

Изибил металась по избе. Отправив младших детей во двор, она ходила из угла в угол, вполголоса ругая себя за произошедшее когда-то давно. О событиях с дудочкой знали все, но никто кроме матери Сайофры не догадывался, что на самом деле значит появление странного предмета. Изибил понимала, что это предупреждение. Знак, говорящий о неминуемом приближении древнего существа. Подарок для дочери от нечеловеческого отца.

Глава III

– Римляне! Римляне!

По вытоптанной дорожке, ведущей вдоль просыпающихся ранним утром домов, шёл Бойрикс. Мужчина возвращался с ранней предутренней охоты, когда услышал конское ржание и знакомый язык. Мелькнувший красный плащ не мог знаменовать никого другого – солдаты Рима достигли их поселения.

Бойрикс нервно поправлял светлую льняную накидку, покрывающую могучие плечи и тряс длинными волосами, вымытыми щелочью и стянутыми в упругий хвост до такой степени, что они напоминали конскую гриву. Он слишком хорошо помнил сражения с солдатами из далекой страны, унесшее жизни многих молодых воинов, только прошедших посвящение и получивших в руки оружие. Тогда солдаты вражеской стороны отступили. Черепа побежденных до сих пор украшали стену дома Бойрикса, навевая воспоминания о кровавой битве в непролазной чащобе. В тот год восстали многие племена, которые услышали о молодом карнуте Гутуатере, организовавшем нападение на римских торговцев в Ценабуме. Это послужило сигналом. Дальше волну протестов подхватил молодой арверн Верцингеторикс, организовавший боевые действия на территории, которую римляне уже считали своей. В то время полыхнули все племена, вдохновленные огнём восстаний. Однако, после окончания этой продолжительной войны многие племена галлов покорились Риму. Карнуты остались неприступны, вспоминая унижения, перенесшие в те года, когда вождь из дальнего городища Тасгетий заключил мир с римским царём и позволил солдатам-чужакам встать на зимовку в их домах. Слава лесным духам, селение Бойрикса эта участь обошла стороной, но затронула его родичей, живших неподалеку. Что хотели римляне? Для чего они приехали? Бойрикс не знал, но был готов хоть сейчас взять в руки оружие и защищать интересы племени.