========== Часть 1 ==========

Мы встречаемся на выходных. Он снимает номер в отеле, я прихожу как гость и остаюсь с ним до утра. Наверное, особо дотошные ребята за камерами уже всё поняли, но с проблемами мы ещё не сталкивались. Это хорошо. Я думаю, что это хорошо. Хоть что-то хорошее в этой ситуации – на меня никто не будет капать сверху.

Я жмусь, когда замечаю камеру в лифте. Опускаю голову и смотрю на ковёр с логотипом отеля.

Сегодня тоже всё будет как обычно.

И это хорошо.

Когда стучу, не называюсь. Он знает, что это я. Определяет по звуку. Я тоже начал замечать за собой, что стучусь всегда одинаково, хотя никогда не думал над этим.

Он открывает дверь. Свежий. В халате. После душа. Мне улыбается. Не дежурно, не вежливо, а мягко и тепло. Как только он мне улыбается.

— Проходи, — говорит и пропускает.

Я вхожу. Вид люкса пятизвёздочного отеля вызывает охи и вздохи, но я держу их при себе. Пытаюсь не думать, сколько всё это стоило и сколько ещё раз будет стоить. Пытаюсь держать себя в руках и не обращать внимание на фруктовую тарелку, конфеты и бутылку вина. Пытаюсь раздеться и не трястись.

Не выходит.

Несмотря на то, что я тепло оделся, было холодно.

— Неважно выглядишь, — говорит он и приобнимает за плечо. — Простыл?

— Нет. Просто замёрз.

Я смотрю на тарелку с виноградом, апельсинами, киви, клубникой, и мне становится плохо.

Я ел сегодня один раз, и больше не смогу.

Он не будет заставлять, но я знаю, что мне надо. Через силу, но надо.

— Примешь душ?

— Ага.

Он убирает руку, а я ухожу в ванную.

После горячего душа теплее не становится, но я расслабляюсь. Примиряюсь в очередной раз с тем, как всё сложится вечером субботы и что будет ночью воскресенья. Так было и так будет.

Халат мне почти впору, но на нём выглядит лучше. Там есть на чём сидеть.

Когда я выхожу, вино уже разлито по бокалам. Его не беспокоило, что мне нет восемнадцати. Думаю, он подразумевал, что раз мы занимаемся сексом, то алкоголь – не такая уж и проблема.

— Будешь? — он кивает на фрукты.

А ещё он знает, что я всегда готовлюсь заранее, и при этом ни разу не забыл предложить мне поесть.

Я смотрю на еду, но от неё делается хуже.

Отказываюсь и выпиваю. Берёт почти сразу, и он это видит.

Смотрит выжидательно и улыбается. Подразумевает, что в любой момент поможет.

Он уже много раз мне помогал, хоть и не знает об этом.

Когда мы кончаем с прелюдиями, то переходим к главному: он начинает целовать и раздевать меня, трогать везде и тереться своим членом, называть меня по имени и дышать в ухо.

Мне это не нравится. Даже если тело отзывается, я вздрагиваю от его прикосновений и кончаю, то мне всё равно не нравится. Ничего из этого не приносит удовольствия, ни с чем из этого я не могу примириться и возжелать. Просто не могу. Но это не так важно и не так страшно. Это просто есть. Мне не нравится, но и не ненавистно.

***

Утром я просыпаюсь первым. Когда встаю с кровати, рядом вижу ведро, а в нём презервативы и упаковки из-под них. Их много, но мне не кажется, что мы столько трахались.

Зеваю и иду в душ. Халат оставляю в комнате и голышом выхожу. Он ещё спит. Он любит подольше поспать. Говорит, что в другое время не получится.

Я завтракаю фруктами. В холодильнике нахожу ещё закуски и пробую их.

Утром я могу есть. А потом мне и не надо.

Так и сижу перед открытым холодильником и тягаю по одному кусочку сыр.

— Аппетит появился? — я вздрагиваю от его голоса. Ощущаю себя так, будто меня застали за кражей родительских денег. — Извини, я думал, ты меня видел, — смеётся и гладит по голове.

Меня отпускает.

— Да нормально, — говорю и достаю тарелку. — Просто не ожидал.

— А ты этим наешься?

— Вполне.

Он тянет «хм», подразумевая «правда?».

— Не пойдёшь со мной завтракать?

Я смотрю на время. Когда мы пойдём, будет уже обед.

— Пойду. Просто сейчас перекушу.

— Хорошо, — его это будто бы радует.

Я же всегда соглашаюсь. Нет в этом ничего нового.

***

Ни разу мы не встречались у него дома. Он предпочитает в отелях. В дорогих, конечно. Он об этом не говорит, но подразумевает, иначе не стал бы вечно выбирать люксовые номера в пяти звёздах. И всегда в разных отелях. Так же с ресторанами, куда мы идём в воскресенье. Нередко эти заведения соседствуют, рекламируют и пытаются переплюнуть друг друга в роскоши, новизне и дороговизне.

С первого дня он сказал, чтобы я не беспокоился о деньгах, не думал, как сэкономить и поберечь чужой кошелёк. У меня таких мыслей даже не возникало, но и пользоваться на полную катушку своими привилегиями я не планировал. Я просто следовал за ним. Если он выбирает это заведение, значит, оно ему по карману. Если он говорит, что платит, то я ни о чём не беспокоюсь. Однако мысленно я складывал числа и представлял, на что бы мог потратить деньги, которые ушли на этот завтрак. Так и сейчас. Я поражаюсь тому, на что уходят такие числа.

На то, чтобы стать энергией, такой же, как и еда из Макдака.

Аппетита нет, но я ем. Без отвращения и отторжения. Это хорошо. Пока могу, надо есть. Потом не получится.

— Куда поедем? — спрашивает он, когда мы ждём счёт.

Я жму плечами.

Безразлично. Пока я с ним, без разницы куда, насколько и за сколько. Хотя насколько – не без разницы. Я бы хотел навсегда, но это невозможно. Ему завтра на работу, а мне в школу. Если он забьёт на работу, не будет и денег на «меня». А если я пропущу школу… то ничего не будет потеряно.

Я уже давно не понимаю, зачем хожу туда.

— На набережную? — предлагает он. Опять.

Он любит набережную. Я не имею ничего против, поэтому соглашаюсь.

Мне нравится, что мы проводим вместе все выходные, а не встречаемся ночью ради перепихона. Конечно, я не был бы против, если бы этот перепихон длился все выходные. В любом случае, два дня были бы убиты.

Осталось придумать, что делать с оставшимися пятью.

Смотрю в окно. Речку едва сковал лёд. Она течёт. Вокруг неё всё серое и коричневое. Меня это успокаивает. На кого-то нагоняет тоску, а мне кажется родным и близким. Чем-то похоже на мою жизнь. В целом.

— Ты хорошо поспал? — спрашивает он. — Выглядишь усталым.

Ещё бы, столько трахаться.

— Я в норме. Просто задумался.

— О чём же?

— Да так… о своём.

Он не лезет с расспросами. Останавливается на единственном «о чём же?». Знает, больше я не скажу. Да и надо ли ему? Кажется, у него снова хорошее настроение, так зачем его портить? Пусть хотя бы у него всё будет хорошо, а я и сам как-нибудь справлюсь.

Справлюсь со своей серо-коричневой жизнью, которую и жить-то не хочется, чего скрывать.

Когда я ищу повода только не оставаться дома, как спрятаться от родителей и одноклассников, подкрадывается мысль, что это ненормально, но я так к этому привык, что даже не могу представить, а как тогда по-другому должно быть? Как я должен быть с теми, кто игнорирует моё существование, а замечает его только для того, чтобы наорать? Как быть с теми, кто не друзья и не враги, кто может обернуться чем-то похуже родителей?

Если с одноклассниками я как-то справляюсь – стараюсь так же не замечать их, то с родителями всегда тяжелее. Им всё не то, и я не тот, и оценки мои не так, и поведение, и манера речи, и взгляд, и в то же время им без разницы, какой я, какие мои оценки и всё остальное. Они находятся в двух крайностях, и от обеих я хочу убежать.

Летом-то проще, можно переночевать в парке, утром пойти умыться в ТЦ и гулять весь день, а зимой… только на вокзал идти, чтобы не околеть от холода. С такой перспективой пребывать в пятизвёздочных отелях, есть в дорогущих ресторанах, разъезжать на машине с личным водителем – предел мечтаний.

Меня всё устраивает. Всё, кроме времени. Но я боюсь, что, если мы будем чаще встречаться, я ему быстрее надоем и он бросит меня. Это не может продолжаться вечность. Но пока что… пока всё хорошо. Пока я ещё интересен. Пока что мной можно пользоваться. Меня можно покупать. И я совсем не против.