– Я знаю, что ты ходишь в клуб, но насчет себя я сомневаюсь.

– Никаких «но», просто пошли, и все.

– А можно? Я бы, кстати, и дочь прихватила с собой.

– А что? Это мысль. Из нас трех получится подходящая компания. Я уже была на нескольких заседаниях и чувствую, что там требуется свежая кровь.

– А руководитель как считает? – засомневалась Наталья.

– Я просто с ним поговорю и спрошу, можно ли привести с собой гостей. Договорились?

– Если ваш руководитель будет не против.

Маргарита перезвонила через пару дней и с воодушевлением сообщила, что она передает личное приглашение от руководителя на ближайшее заседание клуба.

– Рита, надеюсь, мы не окажемся сразу в числе выступающих? – слегка обеспокоенно поинтересовалась Наталья.

– Да не напрягайся ты. Там все вполне цивилизованно. Ну скажешь несколько слов в крайнем случае. Что, тебе привыкать, что ли?

– А на какую тему заседание?

– А тебе не все равно?

– Конечно, не все равно. О чем будем говорить-то?

– Тема прекрасная: пенсионная реформа.

– Может, расскажешь мне свою технологию подготовки выступления? – серьезно спросила Наталья.

– Надеюсь, ты шутишь? Неужели ты так серьезно к этому относишься?

– Ну, с мыслями-то собраться надо.

– Так и собирайся. Кто тебе мешает?

– Сама-то, поди, готовишься основательно.

– Да я просто отвечаю на поставленные вопросы, а потом высказываю личное мнение.

– У вас и вопросы у каждого есть?

– Конечно. Ладно, не пугайся. Ваше дело – туда явиться.

Так Наталья и Ольга оказались на заседании Уральского отделения Труворского клуба. Офис разместился в девятиэтажном жилом доме на первом этаже. За три года проживания в новостройке с консьержкой гостьям подъезд показался старым, грязным и каким-то замызганным. Офис оказался двухкомнатной стандартной квартирой, где одна комната – большая, а вторая напоминала кухню-клеть из хрущевки. Все пространство прихожей занимала холодильная камера, на которую все сбрасывали свои сумки.

Хозяин, руководитель семинаров, встречал всех в коридоре, приветливо улыбаясь, и приглашал сразу в большую комнату.

Гости прошли в так называемый зал и стали размещаться вокруг центрального стола на разномастных табуретках, скамеечках, мягких и пластиковых стульях. Женщинам любезно предложили стулья, но Ольге не повезло: ей досталась маленькая пластиковая табуретка.

«И зачем я платье надела? – подумала она. – На этом трамплине лучше в брюках сидеть».

Новички с Маргаритой с увлечением наблюдали за присутствующими и прибывающими гостями. Рита вполголоса называла им тех, кого уже знала, периодически заглядывая в свой блокнот.

Как только все расселись за столом, Анатолий Сергеевич тут же закрыл окна плотными шторами и объявил:

– Не надо, чтобы нас видели снаружи. Мало ли кто может за нами наблюдать.

После этого он включил люстру.

– Жарко будет, хотя бы форточку откройте, все-таки июль за окном, – попросил кто-то из присутствующих.

– Ничего, потерпим. Вдруг нас увидят?

Графитов выдержал паузу, оглядывая присутствующих. Сразу бросалась в глаза его массивная квадратная фигура, именно такую квадратуру подчеркивало полное отсутствие шеи, казалось, что голова этого человека просто поставлена на плечи, причем сделано это очень основательно и на века. Следующее, на что падал взгляд, – это круглый выпирающий живот. Сегодня многие мужчины, особенно любители пива и не фанаты спорта, обзавелись маленькими и большими животиками, иногда таких размеров, что в голову начинают приходить несуразные мысли: а не собрались ли и они заняться решением демографической проблемы? Справедливости ради надо отметить, что у Анатолия Сергеевича природа фигуру скроила так, что все смотрелось монолитно и крепко, как говорится, ничего лишнего. Внешность дополнял короткий стриженый ежик волос.

Началом заседания послужил момент, когда на середину комнаты Анатолий Сергеевич торжественно водрузил высокую стойку-треногу. Видимо, этот предмет играл особую роль в организации семинара.

Подождав, пока все обратят на него внимание, руководитель открыл заседание, громко зачитав обращение к участникам семинара официального руководителя отделения клуба на Урале. Оно оказалось довольно кратким: сначала прозвучали какие-то общие слова о необходимости пенсионной реформы, а потом пошли пожелания успехов в работе.

Подруга шепнула Наталье на ухо:

– Каждый раз слушаю такие обращения «ни о чем», и у меня сразу же появляется страстное желание повидать этого великого Илью Владимировича.

Графитов строго взглянул на болтушку и продолжил говорить:

– Сейчас только ленивый не упоминает пенсионную реформу. Столько разнообразных материалов печатается в наших СМИ, столько мнений, точек зрения. Какие будут приняты решения – покажет время. Мне хочется высказать свое личное отношение к пенсии: я оформлять пенсию не планирую. – Он несколько раз похлопал себя ладонью по широкой выпуклой груди. – Мне до пенсии остался год, но я не ощущаю себя пенсионером, я сторонник формирования личных накоплений в течение всей жизни для достойной старости. А сейчас я попрошу высказаться каждого из присутствующих.

Возможно, по плану или, вероятно, спонтанно он предоставил слово присутствующему мальчишке. Белобрысый мальчик, очень похожий на своего сидящего рядом отца, начал бойко толковать по бумажке.

– Мне четырнадцать лет, в моей жизни сейчас главное – это школа. Все события связаны только с ней, моя встреча с пенсией произойдет лет через пятьдесят. – Он иногда поднимал глаза от листка с текстом, обращаясь к присутствующим, но тут же возвращался к написанному. – За эти годы столько всего произойдет разного, и, скорее всего, будут новые правила. Для меня пенсия – это непонятное будущее.

Мальчишка с видимой радостью закончил рассуждать по писаному и смотрел на взрослых, ожидая: вот сейчас его отпустят. Наталья попыталась задать вопрос мальчику, но ее резко оборвал Анатолий Сергеевич. Она еще не знала, что здесь не принято задавать вопросы кому-то еще, кроме него самого.

После выступления первого ребенка, по логике развития событий, все стали ждать, что скажет девочка. Ее речь продолжалась в течение еще более краткого отрезка времени – буквально две-три минуты. Она так же, как и ее брат, держа в руках написанный текст, очень волнуясь, сообщила следующее:

– У меня есть две бабушки и два дедушки. Все они получают пенсию один раз в месяц. Для этого каждый из них работал по многу лет. Причем работа была трудной. Сегодня я не думаю про свою пенсию, но, глядя на них, понимаю, что обязательно наступит время, когда придется о ней задуматься.

После выступления предыдущего «оратора» и попытки о чем-то его расспросить присутствующие взрослые вопросов не задавали. Они просто дружелюбно поблагодарили детей за участие.

«Похоже, дети приглашены сегодня неслучайно. Скорее всего, их трогательные мнения составлены взрослыми не только для того, чтобы разогреть аудиторию, а для чего-то еще. Ну, например, продемонстрировать креативность мышления руководителя семинара, опробовать новые формы дискуссии или сделать плавный переход к следующему выступлению», – подумала Наталья.

Наталья попыталась вспомнить себя в этом возрасте и пришла к выводу, что, пожалуй, она тоже не задумывалась о какой-то непонятной пенсии, будучи маленькой девчонкой. Еще ей почему-то вспомнилась одна деталь из детства. У дедки с бабкой на верхней полке в горке в дальнем углу, предназначенной для посуды, всегда стояла красивая железная коробка из-под чая. В ней хранились деньги, которые приносил раз в месяц почтальон. Поначалу сумма казалась астрономической – 550 рублей. После обмена денег в 1961 году сумма автоматически превратилась в 55 рублей, а после смерти деда бабушке назначили пенсию в 27 рублей 50 копеек, ровно половину от пенсии мужа, сама она ее так и не заработала. Очутившись в детстве, Наталья немного отвлеклась, но моментально спустилась с небес на землю.