– Как он проводил свободное время? Было ли какое-то хобби?

– Ездил на рыбалку.

– В квартире нет снастей, – вклинился Дарек.

– Он хранил их в багажнике машины. Иногда перебирал тут, возле ангара.

– Он верующий? – спросил Негослав.

– Как все. Скрутку Камулу, печенье Хлебодарному. Не постился, к чашам подходил только по праздникам.

– Алкоголь, наркотики?

– У нас жесткие медкомиссии. Это бы сразу выплыло.

– Замечали ли вы за ним склонность к азартным играм?

Вопрос Светозара явно удивил, но он без запинки ответил:

– Нет. Полное равнодушие. Даже в картишки на спички никогда не перекидывался, хотя ребята часто так время убивают на дежурстве, когда вызовов нет.

– Занимал ли он у кого-нибудь деньги? Или, наоборот, ссужал в долг?

– Не замечал ничего такого. По мелочи до зарплаты все друг у друга стреляют, если потратятся. На крупные ссуды касса взаимопомощи есть. Гвидон никогда не обращался.

Дарек спросил в лоб:

– На что он тратил зарплату в таком случае? У него койка армейским одеялом застелена и две кастрюли. Из вещей – только форма. Трусы и те казенные. Машина далеко не представительского класса, не мог он столько тратить на ее обслуживание. Если у него нет омеги с запросами выше среднего – и я не о золотишке и бриллиантах, о расходах вроде двоих детей в школу собрать – и нет пороков, которые мы уже перечислили, в шкафу или на счету должна лежать солидная заначка. Он не поднимался в квартиру, после того, как вы его предупредили.

Светозар поморщился.

– Не будем разыгрывать спектакль, – предложил Дарек. – Он купил воду, сел в машину и был таков – это показания соседа. Накопительных счетов и сберегательной книжки у него нет. Мог ли он носить с собой крупную сумму денег?

– Не знаю.

Дарек почувствовал не раздражение – разочарование. Биться в эту стену головой было бесполезно. Светозар непрошибаем. А еще – некстати, не вовремя – вспомнилось серое одеяло на койке. Расправленное, разглаженное, без единой складочки.

«Не убрал огрызок, но застелил койку? Почему? А! Мог спать, перекинувшись. На полу, возле батареи, линолеум вытерт и когтями исцарапан. Почему он не постелил себе коврик?»

Негослав поправил наушник, прислушался. Быстро встал, коснулся плеча Дарека:

– Если есть еще вопросы – задай. Нет – отнеси диктофон Болеку на расшифровку. Оформи показания. И выдвигайся в квартиру. Ребята там уже закончили, надо опечатать.

Дарек вернулся к теме постоянного любовника и добился только раздраженного негодования:

– Я вам уже говорил – нет у него ни любовника, ни загородного дома!

После ухода Негослава Светозар заметно охамел, но одергивать его пока не имело смысла: авось разозлится, да проговорится.

После оформления протокола допроса они направились в квартиру подозреваемого вдвоем. Светозар увязался следом, а Дарек не спорил. Они вышли из административного здания – в густые сумерки, сдобренные пригоршнями снежной крупы. Дарек поежился. Его бушлат уехал в багажнике машины, вместе с Негославом, Феликсом и Романом, помчавшимися проверить сигнал с поста ДПС. Вторая машина куда-то делась – хотелось верить, что к подъезду Гвидона, а не в далекие дали. В довесок к скверной погоде, волки уже переварили появление спецподразделения и Дареку были оказаны знаки внимания в виде неумело слепленных снежков. Светозара это разозлило. Он повернулся к подчиненным и зарычал. Так грозно, что Дареку первому захотелось смыться куда подальше – да, вот, хотя бы в медвежью берлогу. Отсидеться, пока Светозар не подобреет, заодно опросить свидетелей.

Попытка бегства была пресечена. Светозар снял с себя куртку и торжественно закутал Дарека, демонстрируя подчиненным неприкосновенность гостя. Волки не очень-то испугались и не расстроились – сначала разбежались в разные стороны и тут же собрались у ангара, чтобы обсудить дальнейшие планы.

– Вы только не сердитесь, – избавляясь от клокочущего рыка в горле, проговорил Светозар. – Они вам ничего плохого не сделают. Максимум – напугают. У меня тут все такие. Без приказа не убивают. Ваш командир сказал, что Гвидон хвост из трупов может оставить. Я с ним спорить не стал. Но Гвидон не такой. Ему это не в удовольствие.

Дарек промолчал, ожидая продолжения. Он видел много расстроенных мужей, любовников и родителей, не желавших верить в вину подозреваемых и задержанных. Фраза: «Он не мог это сделать» привычно пропускалась мимо ушей. Истерики, рыдания и крики игнорировались. Светозар отличался тем, что переживал не за возлюбленного или родственника, и не выгораживал своего Гвидона – принял факт, и пытался найти смягчающие обстоятельства. Это было разумно.

– Он не агрессивный. Скорее вздернется, чем кого-то порешит. Мне сто раз врачи заключения передавали, что у него суицидальные наклонности.

– И как вы на это реагировали? – заинтересовался Дарек.

– На рыбалку его отправлял. Проветриться. К шлюхам, – Светозар спохватился, хорошо подумал и добавил. – Удваивал физические нагрузки, чтобы дурные мысли в голове не задерживались.

– Ясно, – сказал Дарек. При словах «физические нагрузки» на ум почему-то сразу пришли метла и плац, а не внеплановое посещение борделя.

– С полной выкладкой заставлял бегать, – вспомнил Светозар. – И его, и всех остальных заодно. Чтобы не расслаблялись.

– Ясно, – повторил Дарек, скинул с плеч тяжелую куртку, вернул Светозару и открыл дверь в подъезд.

Его ждала рутинная работа – подписать, опечатать. И, между делом, продолжить складывать мозаику из осколков личности Гвидона. Мозаику-загадку, которая не желала складываться, смущая взор яблочным огрызком, поцарапанным линолеумом и казенным одеялом.

…То, что Светозар не путался под ногами, не значило, что он исчез.

– Майор Кравец!

– Слушаю вас внимательно, подполковник Ковальский, – отозвался Дарек, запирая дверь квартиры.

– Вы опечатываете?

– Как видите.

– А ключи у кого будут?

– У меня. Дознаватель принимает меры по обеспечению сохранности имущества подозреваемого. Завтра вызову специалистов, поставят квартиру на сигнализацию. Еще в мои обязанности входит попечение о детях и об иждивенцах подозреваемого. Есть такие?

– Нет. Я же вам говорил – у него никого нет.

– Мало ли. Вдруг вы только что вспомнили.

– Я честно ответил на все вопросы.

– Светозар, – укорил Дарек, спускаясь по лестнице. – Вы же умный волк. Невозможно задать все вопросы. Мы тычемся вслепую. А вы нам не помогаете.

– Я тоже тычусь вслепую, – парировал Светозар. – Мне никто не сказал, в чем его обвиняют – конкретно. Общие слова. Я хочу знать правду. Всю правду. Тогда вы получите мое содействие.

– Неужели? Сначала отпустили, а потом будете способствовать поимке?

Дарек поплотнее запахнул великоватый бушлат, который удалось отжать у экспертов, и замер в ожидании ответа. Колючий снег обжигал щеки, путался в волосах, вызывал желание чихнуть. Газоны и пешеходные дорожки уже замело. Дареку захотелось перекинуться и побегать по свежему снежному покрывалу, оставляя цепочки следов. Увы и ах, придется ждать отпуска.

– Я должен разобраться, – прервал молчание Светозар. – Обдумать. Решить, чего он заслуживает. Не сгоряча, как это произошло утром. Или я прослежу, чтобы вы взяли его живым, и отправили в камеру, соблюдая все права, или сам пристрелю его при задержании.

– Не много на себя берете? – усмехнулся Дарек.

– В самый раз. Давно так делаю, уже привык. Пойдемте в часть. Выпьем чаю. Если захотите – поужинаете. Из столовой что-нибудь принесут.

Дарек не удержался, поддразнил:

– Вечер, предложение выпить чаю. Светозар, это похоже на флирт!

Легендарный командир лисогорского ОМОНа поперхнулся холодным воздухом. Отдышался и гневно заявил:

– Майор Кравец! У меня муж и трое детей! Вы мне в сыновья годитесь!

– Так уж и в сыновья? – уточнил Дарек и все-таки рассмеялся, испортив такую замечательную игру.

Светозар обижался, пока они шли к части. Или не обижался, а выстраивал в уме план разговора. Дарек тоже хорошо подумал и решил, что от разглашения архивного судебного процесса большой беды не будет – часть истории Светозар уже знает, оставшуюся может узнать, приложив определенные усилия. А при подаче фактов на блюдечке выгода намечалась изрядная. Если Светозар сильно захочет, то добудет из-под земли и самого Гвидона, и доказательства, которые понадобятся для дела. Потому что как свои пять пальцев знает местность, оборотней-начальников и оборотней-подчиненных, понимает на кого надо надавить, а кого проще подкупить.