Вернувшись в колхоз, Мыкола хотел пойти работать в свинарник, но там не оказалось свободных вакансий, и отправили его работать дояром в коровник. С девчатами отношения не складывались. «Кому он нужен, такой дурной та ледащий?» – говорили девушки, но Мыкола не унывал. Он верил Мао Цзэдуну и твёрдо знал, что впереди его ждёт великое счастье. Нужно было выбиваться «в люди». Угнаться за проворными доярками Мыкола не мог, но нужно было выделиться, и Мыкола начал разбавлять молоко водой. В химии и математике он был слаб и разбавлял молоко до тех пор, пока его удой не превышал результатов других доярок. Каким-то образом ему удалось пройти проверку на жирность, и сводка с его результатами попала на стол председателю колхоза. Конечно, его ожидали разоблачение и позор, но тут в колхоз пришла директива: выделить одного работника-комсомольца с блестящими результатами в труде для примера молодому поколению. В колхозе было много хороших молодых работников, но выдающихся результатов ни у кого не было. И тут председатель увидел сводку о надоях Мыколы. Нужно было срочно отвязаться от начальства, и имя Мыколы попало в вышестоящие инстанции. На другой день председателю позвонили из руководства района, дружески попеняли, что он так долго скрывал такого замечательного работника, и предложили представить Мыколу к награждению медалью «За трудовое отличие». Получив медаль, Мыкола вступил в коммунистическую партию.

Тем временем наступили новые времена. Распался Советский Союз. 18 ноября 1993 года был принят закон о выборах в Верховную раду Украины. Подумав, Мыкола подал свою кандидатуру.

Его кандидатура всех устроила: колхозник, мужчина-дояр, член КПСС, медалист. Мыколу включили в списки для голосования, и народ, не веривший начальству и чиновникам, выбрал своего представителя. Так Мыкола попал в высший руководящий орган республики. Оказалось, что он обладал важными качествами политика: беспринципностью, умением «держать нос по ветру», ладить с нужными людьми, угождать начальству и требовать с подчинённых. И теперь уже Мыкола Петрович стал начальником отдела Верховной рады Украины. Вскоре он женился, приобрёл квартиру в Киеве и дачу и зажил обеспеченной и приятной жизнью уважаемого человека. Гениальный Великий Кормчий оказался прав: непутёвого Мыколу ожидало большое счастье.

Пётр Николаевич был врачом-психиатром. В маленьком городке, где он проживал на пенсии, его очень уважали. Носились слухи, что он был гипнотизёром и под воздействием гипноза мог заставить выполнить любое своё желание или каприз.

Жил Пётр Николаевич с женой, Виолеттой Владимировной, скрипачкой, в небольшом, но красивом и уютном домике с садиком на тихой улице. Детей у них не было. Пётр Николаевич любил дружеские компании, свою машину и рыбалку. Виолетта Владимировна любила музыку и книги. Но было у них совместное увлечение: старики выращивали цветы. По вечерам они сидели на веранде и любовались цветами. А любоваться было чем. В садике были небольшой розарий, пионы, гладиолусы, тюльпаны. В мае цвели сирень и фруктовые деревья, осенью – георгины, каллы, астры, петуния, флоксы.

Но однажды старики увидели у себя в садике кур с соседнего двора. Куры топтали цветы и что-то клевали.

– Петя, они вытопчут все цветы, – всполошилась Виолетта Владимировна.

– Да, куры в цветнике как слон в посудной лавке, – резюмировал Пётр Николаевич. Он прогнал кур и пошёл разбираться с соседями. Дверь долго не открывали.

– Открыто, – наконец донёсся пьяный голос.

Пётр Николаевич зашёл и остановился на пороге. Соседи занимались своим любимым делом – пили самогон. У них в гостях были Петро, строитель, и Лёха, шофёр с нефтебазы. Застолье было в самом разгаре, когда появился возмущённый сосед.

– О! Гипнотизёр, – обрадовался Лёха. – Васька! Наливай ему штрафную.

– Я не пью, – Пётр Николаевич остановился у двери.

– Не пьёшь, интеллигент проклятый, брезгуешь рабочим классом. – Василий, хозяин дома, агрессивно приподнялся, но сил встать у него не хватило.

В дискуссию вступила Верка, его жена. Из её монолога разобрать можно было только маты.

– Тихо, – вступил в беседу наиболее трезвый собутыльник, Петро. – Он гипнотизёр, заставит тебя дом поджечь или закодирует, и ты пить больше не сможешь.

Василий с опаской посмотрел на соседа:

– Да нет, не может быть, как это, пить не смогу, а жить как же? Ну ты, гипп, гиппо, короче, чего явился, если не пьёшь?

– Да вот куры ваши топчут цветы.

– Ишь ты, цветочки, перебьёшься. Куры – тоже живые, что ж им, и погулять нельзя? Вали отсюда, гипотизёр, пока я добрый.

Пётр Николаевич повернулся и пошёл домой. Он осмотрел ограду. Заборчик был невысокий, и курам ничего не стоило взлететь на него и перескочить на соседний двор. Пётр Николаевич задумался. Переделывать забор ему не хотелось.

На другое утро Пётр Николаевич достал спиннинг и насадил на крючок дождевого червя. Забросив леску в цветник, он сел на веранде и стал ждать. Вскоре появились куры. Они начали просеивать цветы в поисках чего-нибудь съедобного. Вдруг одна курица клюнула приманку. Она дёрнулась и крепко села на крючок. Пётр Николаевич начал потихоньку сматывать леску. Курица задрала голову и двинулась к нему. В это время через ограду заглянула соседка. Она увидела соседа, внимательно глядевшего в глаза курице, и курицу, задравшую голову вверх и медленно идущую к веранде.

– Свят, свят, – заголосила Верка. – Гипнотизёр проклятый. Она выгнала кур из сада и убежала в дом. Вскоре к Петру Николаевичу зашёл Василий.

– Так ты что, и правда этот… как его, гипотизёр и можешь сделать так, что я пить не смогу? Ты на нас не сердись. Мы люди тёмные. Вот тебе бутылка, может, разопьём? А, не пьёшь… Ну ладно, только не надо нас гипотизировать. Курицу забери себе за то, что она цветы топтала, а другие к тебе больше не придут.

Слухи о гипнотических способностях Петра Николаевича быстро распространились среди соседей. Теперь его уже не только уважали, но и боялись. «Вот сделает так, что мы пить не сможем, – говорили они между собой. – Что же это за жизнь будет?»

Как-то, гостя у дяди в Боулдере, штат Колорадо, я встретил своего старого знакомого, приехавшего учиться в Боулдерский университет по программе обмена студентами.

Боулдер понравился моему знакомому. Был май, лучший месяц года. Мы гуляли по улицам, любовались причудливой архитектурой домов, экзотическими цветами, слушали пение птиц. Я рассказал, что в 2010 году Боулдер был признан самым счастливым городом Америки. И вдруг мой собеседник заметил:

– Всё это хорошо, но посмотри, какие уродины здешние женщины: тощие, с длинными носами и лошадиной челюстью. А в России или на Украине каждая вторая – красавица.

Я посмотрел вокруг. Действительно, окружающие женщины как-то не вдохновляли.

Вдруг чуть поодаль я заметил, как к ресторану подъезжает свадебный кортеж.

– Давай посмотрим на невесту, – сказал я. – Может, она тебе больше понравится.

– Ну-ну, – скептически заметил мой знакомый. – Наверно, очередная лошадь.

Мы приблизились. Толстый надутый жених помог невесте выйти из машины. Невеста опустила вуаль. Мы обомлели. Это была совершенная красота. Нежный овал лица, огромные голубые глаза, маленький аккуратный носик, пухлые губки, жемчужные зубки. А фигура! Платье только подчёркивало красоту длинных ножек, а приоткрытая грудь обещала неземное блаженство.

– Ну, – заметил я, – очередная лошадь?

– Господи, какая красота! – не удержался от восклицания мой приятель.

Невеста посмотрела на нас. От взгляда прекрасных очей нас охватило голубое блаженство.

– Спасибо, – тихо сказала невеста по-русски, зарделась и опустила пушистые ресницы.

Мне почему-то стало грустно.