Пока Лали принимала душ, Ваграм успел накрутить себя до определенной точки, требующей какого-нибудь крепкой расслабляющей жидкости. Неспешными шагами он приблизился к мини-бару в гостиной и достал бутылку коньяка с бокалом, плеснув добрую порцию. Напиток обжигал нутро, но следовавшее за этим удовольствие того стоило.

Через какое-то время хлопнула дверь ванной. Мужчина подождал немного, затем направился туда, чтобы постоять под освежающими струями, надеясь на то, что это принесет ясности уму. Если Лали к тому времени изволит уснуть или притворится спящей, что ж, так тому и быть.

Но она его удивила.

Девушка сидела на краю кровати и смотрела перед собой ровным немигающим взглядом. Совсем влажные — даже мокрые — волосы спадали на плечи и чересчур прямую спину. Макияж был смыт, никакого лоска и шика. Но, черт возьми, дыхание предательски сбилось.

Лали. Она всегда была королевой. А королеве корона не нужна. Ее прекрасное лицо, черты которого дышали свежестью и достоинством, не могло не восхищать. В осанке читалась гордость, недоступность, цепляющая за живое. Это была крепость, которую надо было покорять снова и снова, чтобы достигнуть желанного результата и войти в ее внутренний мир.

Девушка медленно повернулась к нему и подняла глаза. И тут же отвела их.

Ваграм сложил руки на обнаженной груди, совершенно не опасаясь, что затянутое вокруг бедер полотенце может спасть. И хмыкнул. Лали вызов приняла, и их взгляды скрестились. Да, она была весьма решительна и…зла. И так дьявольски красива в этом своем состоянии…

Мужчина снисходительно-оценивающе, но весьма красноречиво прошелся по ее скромному глухо запахнутому банному халату, пояс которого был плотно завязан. Даже шеи видно не было.

— И что дальше? — спросил с усмешкой.

— А ты забыл? — очень резко. — Тебе надо напомнить, как это делается?

Да, настрой у нее был воинственный, но не так ему хотелось начать семейную жизнь. Нарочито медленно Ваграм направился к тумбочке у кровати, не прерывая зрительного контакта и отмечая испуг в глубине ее глаз, который девушка отчаянно пыталась скрыть вздернутым подбородком и сжатыми губами. Выдвинул первый ящик, вынул скрепленные бумаги и подошел к ней, положив их на покрывало.

— Условие номер один было выполнено — Аэлита на свадьбу не пришла. Условие номер два выполнено — результаты обследования рядом с тобой. Условие номер три в силе.

Лали нахмурилась, а потом демонстративно отвернулась, возмущенно покачав головой и фыркнув.

— Даже не взглянешь? — издевательски протянул мужчина.

— Нет. Раз ты решился мне показать их, значит, все в порядке. Да и откуда мне знать, что они…не куплены…

В один шаг он преодолел расстояние между ними и рывком поставил ее на ноги, сжав хрупкие плечи. Девушка от неожиданности приглушенно вскрикнула.

— Ты понимаешь, что сейчас пыталась назвать меня лжецом? Тебе не кажется, что все это уже переходит границы?

Лали посмотрела на него настолько затравленно, что Ваграм непроизвольно разжал пальцы и отпустил ее.

— Мне сложно тебе доверять, — выдохнула она честно, — после сегодняшнего особенно сложно. Я не понимаю, как перечеркнуть и забыть все плохое. Хорошего было так мало!

— Я тоже стараюсь, Лали…

— Не сравнивай! — гневно выпалила девушка. — Я говорила, у тебя явные преимущества.

— Послушай, я с тобой был искренен, — Ваграм приблизил голову к ней, впиваясь в этот лихорадочный блеск глаз. — Я попытался со своей стороны сделать всё возможное, чтобы наладить наши отношения. Сейчас скажу один раз, повторять не буду. Я разошелся с Аэлитой два месяца назад еще до того, как ты уехала. Я не подозревал, что она попытается помешать свадьбе, потому что никаких надежд не давал. И самое главное. Лали, я действительно хочу построить с тобой семью. Но даже сейчас я готов дать тебе право выбора. Если ты не готова…ничего не будет.

Она молчала. Грудная клетка под махровой тканью беспокойно поднималась и опускалась. Ни дать ни взять — птичка в клетке, на которую хищно смотрит кот, готовый сделать смертельный бросок. Ваграм ожидал всего. Но не того, что сделала Лали. Резво распахнув халат, девушка позволила ему упасть к ногам. Щеки ее слегка зарделись, но налаженного им зрительного контакта она так и не прервала.

Что ж, выбор был сделан. И он заставил забиться сердце чуть быстрее. Стоило только взглянуть на полупрозрачную ткань кружевного белого пеньюара, подчеркивающего все прелести стройного тела. Что за адское изобретение это женское белье? Никакой функциональности! Сплошная сексуальность, будоражащая воображение и вызывающая вожделение. Ему показалась, прошла целая вечность, когда он смог оторваться от лицезрения и направить взгляд на лицо девушки. Там ничего не изменилось. Гордо вздернутый подбородок, румянец смущения и сверкающие глаза. Господи, это выше его сил.

Ваграм прикоснулся к ее губам и прикрыл веки, позволяя себе насладиться моментом. Лали не отвечала, но и не сопротивлялась. И было в этом что-то необычное, что-то неподдельно удивительное…

— Ты никогда не целовалась, верно? — оторвался на миг, чтобы произнести это утверждение, которое нельзя было назвать вопросом.

И эти глаза, которые выдали ее с головой, были прекрасным подтверждением. И как перестать улыбаться? Она снова начинает злиться, а его переполняет бескрайнее самодовольство, этот инстинкт самца-завоевателя, которому досталось неслыханное сокровище.

Никогда в жизни Ваграм не мог и предположить, что один факт невинности Лали приведет его в такой восторг. Ах, это счастье обладания…

Моя!

Ликовал он, осторожно освобождая ее от лишней ткани и не встречая отпора.

Моя!

Взорвалось в мозгу, когда, исследуя глубины влажного рта, почувствовал ее робкий ответ.

Моя!

Пело все внутри, когда ее пальчики, словно зацепившись, чтобы не дать ей упасть от переизбытка чувств, коснулись его плеч.

Покрывало вместе с никому ненужными листами было сброшено на пол, а после к нему присоединилось и полотенце.

Ваграм легонько подтолкнул Лали, которая мягким облаком опустилась на матрас. Плавные изгибы ее тела на молочного цвета простыне смотрелись непозволительно соблазнительно. Она лежала перед ним вся открытая, но никак не покорная. Ждущая, но еще не признавшая полной капитуляции. Богиня в первозданном виде, щедро одаренная природой.

Мужчина лег сверху, придерживая свой вес локтями, и запустил пальцы в ее мокрые волосы. Затем своим лбом коснулся ее лба, хрипло прошептав:

— Не борись, прошу тебя… Хотя бы раз позволь любить себя и люби сама!.. Твоя ненависть была так неистова, попробуй быть такой же в любви…

Ему не нужно было слов. Маленькая ладонь легла на его щеку, слегка поглаживая. Он поймал ее и осыпал поцелуями. Что, впрочем, проделал и со всем телом. Нежными умелыми ласками вводил девушку в мир таинства, где женские протяжные стоны лились мелодией для ее мужчины. Потрясение после полученного экстаза было настолько явным и подкупающе непорочным, что Ваграм тихо рассмеялся.

И не давая ей опомниться, понимая, что она уже готова, навис над ней, пристроившись между девичьими бедрами. И тут Лали смело смотрела ему в глаза, будто давая добро. Ваграм осторожно входил, наблюдая и стараясь свести к минимуму неприятные ощущения. Она пыталась в этом помочь, подстраиваясь. В итоге преграда была преодолена мгновенным толчком, после которого он замер, почувствовав ее напряжение. И ждал, пока девушка хотя бы немного расслабится. Хотя для него это было практически невозможно, и держался мужчина исключительно благодаря титаническим усилиям. Она здесь, прикосновение ее бархатной белоснежной кожи взрывало нервные окончания, а запах сводил с ума похлеще афродизиаков.

Лали пошевелилась, и Ваграм тут же воспринял это как приглашение. Осторожные движения были возобновлены. С неподдельным наслаждением он наблюдал, как опускаются веки девушки, и как она прикусывает нижнюю губу. Подумать только, а ему ведь казалось, что это самая холодная женщина в мире, не способная на страсть! Мужчина стал двигаться быстрее, осыпая лицо Лали поцелуями. Когда она стала громко стонать, он пытался впитать в себя каждый звук. Господи, какими долгожданными были эти консонанты, слетавшие с ее губ…