— Капитан, у меня не получается…
— Снимай давай, уже стоять нормально не можешь с этим грузом. Зачем так истязать себя?
На мгновение Ноэлль и правда стало легче, она постоянно таскала эту защиту, тренируя выносливость, силу, но в бою с Кэйей начала сомневаться в их эффективности, против него “проверенные методы” не работали. Девушка не понимала, чего от неё ждали, каких действий, но оказавшись в одежде горничной, без какой-либо защиты, вдруг показалось, что с капитаном они были наравне, разве такое возможно? Мужчина помог сопернице встать и вновь отошёл на два метра от неё, дав фору. Кэйа завёл руку за спину, поправил повязку на глазу и направил меч на Ноэлль, готовясь обороняться. Горничная подняла своё оружие, которое без доспехов поднять оказалось легче, только в кистях слегка тянуло, дополнительная одежда помогала не чувствовать этого натяжения. Тело стало струной, готовой порваться. Блондинка рванула вперёд, оставив вмятину под своей ведущей ногой. Она замахивалась мечом, вновь глупо открывая противнику свои слабые стороны. Кэйа собрался отразить атаку, но перед осуществлением этого плана он увидел, как Ноэль стала снижаться вниз. Она стремительно падала к его ногам, будто потеряла связь с телом, и капитан сорвался к ней, подхватывая девичье тело за талию.
— У-то-то, осторожно, совсем уже ноги не держат, — тело горничной не обмякло, а вновь напряглось. В это же мгновение Кэйа полетел в противоположную сторону, спиной наземь, а рукоять меча впилась ему в грудь, прижимая плотнее к сухой траве. От неожиданности капитан даже вскрикнул, а увидев запыхавшееся лицо Ноэлль, заулыбался от восторга. — Плюс ещё один пункт, — горничная смущённо рассмеялась, но в глубине души ликовала.
Уже темнело и они двинулись в сторону Мондштадта. Славная работа оставила после себя боль в теле и вздутость живота от съеденных блинчиков, которые принесла Ноэлль. Все, которые слегка поджарились, Кэйа съел сам, остальные с удовольствием, но без былого энтузиазма, так девушка и узнала о скрытых предпочтениях своего учителя. Капитан взял сумку своей подопечной и без лишних слов взгромоздил её на плечо, не дав ей даже пальцем притронуться или оспорить приказ. Мужчина нередко был таким капризным, поэтому Ноэлль и не полезла спорить, а натянула почти забытые доспехи и вновь ощутила их тяжесть. Девушке не нравилось, что она забывает, каково это, носить утяжелители и решила в следующий раз стоять на своём, а то с убеждениями Кэйи тело совсем потеряет форму. Странные у горничной всё-таки принципы.
— Опять ты их напялила, — капитан больше ничего не сказал и молча повёл девушку по единственной дороге в Мондштадт.
Через реку уже было видно, как зажигались фонари, люди группами заходили за ворота, а стражники наготове держали копья. К вечеру они сохраняли особую бдительность, и Ноэлль инстинктивно тоже напряглась. Кэйа заметил, что девушка стала отставать от него и оглядываться, выявляя в толпе преступника, собирающегося проникнуть в город, со стороны для мужчины это выглядело смешно, особенно тигриный носик подопечной. Капитан взял её за руку, сплёл пальцы и беззаботно провёл мимо ворот, кивнув страже в виде приветствия. Ноэлль не моргала всё это время, не отводя взгляда от затылка Кэйи. По телу разливалось тепло от его рук, хотелось снять перчатки, чтобы кожей ощутить каждую косточку на пальцах, но горничная, вопреки желаниям, отпрянула от капитана и встала напротив.
Ноэлль хотелось поблагодарить Кэйю за такой бесценный урок и то время, что они провели вместе, в голове всё звучало очень трогательно, но страх смолоть чушь был сильнее. Девушка не умела говорить прямо, пыталась как-то приукрасить речь, поэтому ураган чувств разметал все мысли, а шум вечернего Мондштадта приводил в панику. Хотелось оказаться в укромном месте с капитаном, где нет посторонних глаз, где Ноэлль не страшно снять свои доспехи.
— Мы мешаем прохожим, давай пойдём дальше.
— Господин Кэйа, — пробубнила девушка и робко посмотрела на мужчину, надеясь, что он поймёт её правильно. — Можем пойти к вам в комнату?
Ноэлль понимала, что хотела сказать совсем не это, конечно, этот вопрос был в мыслях, но задавать его напрямую — совсем не в характере скромной горничной. В прошлый раз они посидели очень мило, проболтали до самого утра, но девушка никак не могла расслабиться, понимая, что уже несколько дней подряд они проводят всё время вместе, как… Молодая парочка. Рано или поздно про них могут начать разносить слухи, которые сильно на Ноэлль не повлияют, но могут испортить репутацию капитану. Девушка считала, что поступила эгоистично, она так хотела быть вместе с мужчиной, что забывала о дистанции, осторожности, её будто тянуло к нему всё больше и больше, и она не уверена, что в этом виновато лишь восхищение неоднозначной персоной.
В комнату они шли молча, со стороны выглядело, будто Ноэлль прислуживала капитану, несла его сумку, старалась на него не смотреть, в то время как Кэйа шёл спереди, держа руки в карманах. Он думал о чём-то своём, возможно, а стоит ли девушке разрешать вновь остаться у него? Горничная остановилась, громко лязгнув каблуком, следом прекратил шаг и мужчина. Он был спокойным, будто знал, что творится в душе молодой девушки и не осуждал, но когда Ноэлль сказала, что ей нужно идти, глаза его удивлённо расширились.
— Спасибо, до свидания, — она развернулась, уйдя из штаба Ордо Фавониус так же неожиданно, как и зашла. До комнаты оставалось два этажа, но горничная остановила свои желания, сделав обоим сердцам больно.
Кэйа хотел скоротать вечер без вина, но после ухода Ноэлль понял, это неизбежно.
***
В соборе жила лучшая подруга Ноэлль, её отдушина в трудную минуту. Та девушка точно знала, что горничная не придёт к ней просто так и всегда старалась отложить дела, когда она переступает порог главного зала. В полдень гостей было много, в основном причащались и молились Барбатосу, а Барбара, так звали звёздочку Мондштадта, пела на сцене балладу о сотворении мира. Толпа слушала её молча. Казалось, многие даже не моргали. По окончании воцарилась успокаивающая тишина, в которой стук каблуков ударял по вискам, монахиня опустила руки, держа их в молитве, сошла со сцены по лестнице и встретилась взглядом с горничной. Ноэлль неловко улыбалось, понимая, что пришла в разгар службы, но Барбара тепло встретила её объятиями, не обращая на других людей внимания.
— Я выйду в сад через десять минут. С чаем, — прошептала Барбара и плавно вернулась к своим обычным делам, не обделив никого.
Горничная выдохнула, вышла в сад, как подруга и просила, нашла свободный столик на две персоны и скромно села, положив ногу на ногу. С этого места хорошо было видно статую и окружающие её колонны. На площади гуляли дети, родители, даже груднички уже тянулись к этому небесному существу, так и не понимая, почему так спокойно от его вида. Обычно Ноэлль сама обслуживает гостей, но, приходя к подруге, она позволяет ей за собой поухаживать, иногда это очень приятно. По Барбаре видно, что она любит заботиться о людях, именно поэтому монахиня — её призвание, девушка прямо светилась, разливая по фарфоровым чашечкам фруктовый чай и распределяя вкусности по небольшим блюдцам. Погода располагала к чаепитию в хорошей компании и с горсткой сладостей, так что, Ноэлль не стала препятствовать своим потребностям. Барбара искренне обрадовалась, ведь обычно её подруга тщательно следит за фигурой для тренировок.
— Мы не болтали почти месяц, я уже хотела сама тебя навестить, — говорила она, убаюкивая мягким голосом.
— Извини. Столько всего навалилось: работа, тренировки.
— Ох, да, я слышала, ты тренировалась с капитаном Кэйей. Так неожиданно, — для Ноэлль это тоже было неожиданным, но она промолчала. — Уже неделю его не слышно, сестра говорит, что он уехал.
— Да, я тоже слышала… — горничная себе места не находила от тоски, поэтому и пришла к подруге, чтобы хоть как-то успокоить сердце. — Неделя прошла уже, может, скоро вернётся.
— Поскорее бы, а то без него шума от девушек больше, чем с ним, — Барбара неожиданно для себя цыкнула, удивительно, она тоже умела злиться. — Обсуждают, какой он красивый, как по нему соскучились. Недавно девятерых отчитали за то, что веселились с ним в баре. Неслыханная дерзость! И среди них моя подопечная!
