В больнице девушка пролежала три месяца, за это время лучшая пора лета обошла её стороной. Оставалось довольствоваться редким солнышком и опадающими листьями, заполонившими задний двор её дома. Джеймс, конечно, не собирался содержать хозяйство, у него были другие заботы, а от Ханны много пользы не было, хоть она и пыталась доказать обратное. Девушка пыталась мыть полы, но из-за её кресла всегда оставались грязные дорожки от колёс. Пыль была протёрта лишь частично, благо с посудой О’Байр управлялась прекрасно.

Джеймс не мог поддерживать дочь в её делах, но иногда приходил на помощь, если она не могла что-то нужное достать или, наоборот, положить. О ванне и туалете девушка вообще старалась не думать и никому не говорить, ведь было так унизительно просить первое время отца, взрослого мужчину, об услуге необычного характера. Джеймс в детстве так за дочерью не ухаживал, возможно, поэтому спортсменке было так стыдно просить его переодеть себя или же помыть.

Учёный не считал себя хорошим отцом, но делал всё, по его мнению, для того, чтобы исправить это. Всё-таки Ханна была его единственной дочкой, которую нельзя было бросать в беде. Джеймс чувствовал бы себя полным ублюдком, который не достоин такого счастья, как семья и ребёнок. Он и так почти всё потерял, но надеялся, что благодаря Камски сможет создать нечто сверхновое, что поможет дочери встать на ноги и обеспечит их семье богатую старость.

Ханна, к удивлению, быстро привыкла к мысли о том, что какое-то время она будет в кресле. Частые встречи с Карлом пробудили в ней ту самую надежду и силу, чтобы бороться, но без прогресса в плане выздоровления её вряд ли надолго хватит. Откуда девушка знала, помогают ли эти уколы и терапии? Может, её мать зря на них тратит деньги и силы? Ханна старалась об этом не думать, пытаясь надеяться на лучшее, но с каждым днём становилось всё сложнее. Её терпение, как бомба замедленного действия или как верёвка, что рвётся постепенно.

— Пап, — Ханна пыталась найти отца с самого утра. В комнате его не было, поэтому девушка смело направилась в сторону мастерской. — Мне твоя помощь нужна, можешь подойти?

Тишина окутала весь дом, даже телевизор на кухне, как обычно, был выключен. Зато из мастерской слышался бьющийся звук и два мужских голоса, явно занятых работой. «Ничего не случится, если он ненадолго отвлечётся ради дочери», — думала Ханна, подъезжая к железной двери, где висела табличка: «Посторонним не входить!».

Проигнорировав надпись, она открыла дверь, осматривая комнату через щель.

Камски и Джеймс стояли возле рабочего стола, на котором лежал на вид обычный человек. Ханна перепугалась, подумав, что они всё это время хладнокровно стучали по человеку, но потом заметила рядом пачки, полные синей жидкости. Девушка никогда не видела ничего подобного и, приглядевшись, увидела, как из груди человека торчат различные провода и внутренние запчасти. О’Байр так засмотрелась, что не заметила, как её шпионаж был рассекречен прекрасным чутьём Камски. Он указал Джеймсу в сторону выхода, и мужчина, заслонив своим телом фигуру неизвестного нечто, торопливо ответил:

— Ханна, папа немного занят, подождёшь пару минут?

— Что вы тут… — у девушки пропал дар речи от увиденного, она не знала, как лучше спросить о том, что она видела перед собой.

Впервые заглянув в мастерскую, Ханна поняла, насколько она впечатлительна. Столько различных механических штук, в коробках искусственные человеческие конечности и всё в беспорядке. Даже мастерскую не удалось содержать в чистоте.

— Джеймс, остался последний штрих. Думаю, теперь андроид очнётся, — Камски протянул напарнику плоскую карту и открыл в роботе специальный отсек.

Учёный отвлёкся от дочери и дрожащими руками вставил карту, пристально наблюдая за состоянием андроида. Ханна из интереса подъехала ближе, до сих пор находясь в шоке от настоящего робота. Тело и внешность не отличали его от обычного человека. На пиджаке была вшита надпись: «RK 800», и только Камски и Джеймс могли знать, что это означает.

Первые несколько секунд ничего не происходило, робот просто продолжал лежать, как и раньше. Но вдруг его веки дрогнули, а после открылись глаза, в которых мельком пробежались надписи с командами и полномочиями. Все затаили дыхание, Ханне показалось, что она даже перестала дышать. Андроид дёрнул рукой, ногой, а после его взгляд полностью очистился, и глаза обрели натуральный карий цвет. Зрачки медленно осмотрели потолок, комнату, лица, смотрящие на него. Диод, украшающий правый висок, поморгал жёлтым, в конце-концов окрасившись в голубой. Учёные отошли подальше, забирая Ханну с собой, чтобы андроиду было удобнее вставать.

— Меня зовут Коннор, я ваш персональный робот по уходу за здоровьем, — он дружелюбно улыбнулся и, посмотрев на Джеймса, спросил: — Позвольте осмотреть вас, сэр, — мужчина что-то промямлил и смело протянул андроиду свою руку. — Анализирую, — в глазах Коннора вновь пробежалась дорожка с текстом, и вдруг он сообщил: — У вас повышенное давление, 150/95, вам необходим отдых, вы сильно перенервничали. Прописываю в вашей медицинской карте диету и распорядок дня, по которому вам следует действовать, дабы избежать дальнейших осложнений.

— Господи, Джеймс у нас получилось, он работает! — Камски подбежал к напарнику, накинувшись на него с объятиями.

Мужчины запрыгали на месте, как маленькие дети, пока Коннор осматривал мастерскую, анализируя находящиеся в комнате предметы. В его поле зрения попала шокированная от происходящего Ханна, которую андроид сразу просканировал. Его механический взгляд, смешанный с его невозмутимым выражением лица одновременно и напугал девушку и заставил покраснеть. Коннор вдруг присел на одно колено, находясь с О’Байр на одном зрительном уровне. Она не сводила изучающий взгляд с андроида, как и он с неё. Это был взаимный интерес, если его можно было так назвать.

— Вы выглядите очень уставшей, сколько вы спали?

— Не помню, около пяти часов.

— Это не соответствует норме. Я создам для вас особую медицинскую карточку, и мы вместе будем следовать необходимому графику. Согласны?

— Пап… Что он такое? — наконец, смогла проронить Ханна.

— Это андроид, созданный помогать людям. Как Коннор и сказал, он следит за здоровьем пациента и оказывает лечение, — ответил Камски, хоть и не его спрашивали.

А Джеймс и слова сказать не мог, он был безумно рад, что его изобретение заработало, хоть и в технической части больше заслуга его напарника, но то, что робот сейчас делал, полностью его рук дело. Мужчина сам прописывал ему команды и очень гордился тем, что Коннор делал всё правильно. Джеймс подошёл к роботу с застывшей улыбкой на лице. RK 800 тоже повернулся к нему и попытался улыбнуться в ответ, но получилось не очень натурально, как, в принципе, и ожидалось.

— Умница мой, — сказав это, учёный потянулся к светящемуся диоду на виске андроида и нажав на него, он потух, и робот отключился, оставшись стоять на ногах.

Ханне пришлось дождаться, пока папа и Камски успокоятся, ведь радовались они ещё долго, почти до самой ночи.

Их можно понять, целый год создавать робота и, наконец, увидеть, как их творение ожило, начало работать, как тут не отпраздновать? Две бутылки виски были опустошены, а два пьяных тела вырублены на диване в гостиной. Так Ханна и не получила помощи от отца и ей пришлось уснуть с непомытой головой, ведь до бойлера у неё так и не получилось дотянуться. Девушка тоже была впечатлена этим роботом. Уж слишком он напоминал ей человека, хоть это в корне не так. Глаза обманывали её, вводили в заблуждение, но О’Байр была совсем не против. Куда приятнее общаться разумным и совершенным роботом, чем с кривой пустышкой, которые людей обычно пугают, а не восхищают.

«Папа специально сделал ему внешность, как раз в моём вкусе?» — мучил её нескромный вопрос. Но Коннор андроид, а значит, Ханна уж точно не будет рассматривать его, как парня. Да и не до отношений ей сейчас. Её парнем на неопределённое время станет инвалидная коляска, которая послушно передвигалась с места на место. Засыпая, девушка была уверена, что с появлением андроида в их доме, жить станет легче, а до выздоровления рукой подать.