«Как я буду выходить? Я же без одежды. Он так близко. Попросить его уйти? А для чего я здесь вообще? Как в детском садике», — думала Яна.

Она подплыла к кромке бассейна. Филипп поднялся, взял в руки халат и подошел к лестнице.

— А ты и плаваешь хорошо, — подытожил он.

— Ну да, как та группа в полосатых купальниках, — улыбнулась Яна.

Она поднялась по лестнице, Филипп подал ей руку, помог выйти из бассейна. Потом он занес халат за ее спину, но прежде, чем его надеть, он на мгновение задержал взгляд на теле Яны. Было видно, как он борется с желанием немедленно овладеть ею, но он все же нашел в себе силы справиться с эмоциями. Он запахнул на ней халат и завязал пояс. Потом крепко взял ее за руку и решительно повел за собой.

Яна поняла, что они идут в спальню. У Яны внутри снова зазвучал набат, отдававшийся звоном в ушах. Когда они оказались на кровати, он начал ее целовать. Он осыпал поцелуями ее лицо и шею. Яна обняла его, расстегнула рубашку, помогла ему снять ее. Она чувствовала, как он желает ее, и понимала, что переоценила свои возможности: прекратить все это она не хочет.

Филипп медленно начал опускать свои поцелуи к ее груди. И когда его губы оказались в сантиметре от места, где его поцелуй был особенно желаем ею, он вдруг остановился. Именно в эту секунду необходимость остановиться ощутила вдруг и Яна. Они посмотрели друг другу в глаза и поняли: они не могут переступить эту черту.

Филипп откинулся и тяжело вздохнул. Они молча лежали, взявшись за руки. Яна повернулась и легла на него.

— Спасибо тебе, — сказала она и поцеловала его в губы.

Она положила голову ему на грудь, распластала на кровати его руки, положив на них свои. Так лежали они долго.

— Я, как грешница, распята на кресте, но мне хорошо, — сказала Яна. — Я рада, что ты вовремя остановился. Я бы не смогла…

— Не смогла бы что? — после паузы спросил Филипп.

— Не смогла бы остановиться первой и с этим жить не смогла бы. Обманывать мужа не хочу. Пришлось бы что-то решать, а это — крах всему.

— Ты права, что нужно было бы сразу все решать. Я не смог бы оторвать тебя от себя. И это действительно был бы конец всему, что было до нас. Я знаю, мы были бы счастливы вместе, не знаю, сколько времени, но, сколько бы ни было отведено, это были бы самые счастливые дни моей жизни. Ты родила бы мне сына Максимку. Его смех звучал бы в этом доме, и нам было бы так хорошо, что мы забыли бы обо всем на свете. Обо всем, кроме одного, скольких людей наше с тобой счастье сделало несчастными. Моя семья от меня отвернулась бы, я это точно знаю.

— А ты не сможешь без дочки, без внучки, я это поняла, — перебила его Яна. — Жаль, что наше счастье не может принести счастье другим. Мой муж тоже не сможет без меня. Не знаю, как отреагировал бы сын, но муж… Мне иногда кажется, что он и дышать без меня не может. Что было бы с ним?!

Яне стало страшно от того, что могло бы произойти, перейди они эту грань. И она заплакала. Она рыдала в голос у него на груди, а он гладил ее волосы и говорил: «Все будет хорошо!»

Яна потихоньку успокоилась.

Часы показывали одиннадцать часов вечера.

— Мне пора, — сказала она.

— Я провожу тебя, — ответил он. — Сейчас вызову такси. Сначала отвезем тебя, потом меня.

В такси она положила голову ему на плечо, взяла под руку и крепко прижалась к нему. Она боялась, что потеряла его. Боялась до боли в сердце.

— А что с нами будет дальше? — прошептала она ему на ухо. Яна решила, резанув по больному, определиться в будущем.

— Оставим все как есть, если ты не возражаешь, конечно, — ответил Филипп, поцеловав ее макушку.

— Конечно, не возражаю, — ответила Яна, погладив его руку. Ее сердце запрыгало от радости. Она будет его видеть, слышать и наслаждаться его близостью, пусть и виртуальной.

Дома Яна сразу легла в постель. Она погладила подушку мужа. Как хорошо, что ничего того, за что ей было бы стыдно перед мужем, не произошло. Спасибо Филиппу, он такой мудрый. Она чувствовала, как он хочет ее, и была уже готова к этому, а его разум взял верх над похотью. Слава Богу, что он оказался таким. Она-то гораздо слабее его. Не остановись он, что бы сейчас было? Она заново пережила все, что произошло с ней за последние часы, и поняла, что он мужчина с большой буквы, ей даже захотелось называть его снова на «вы».

Она взяла телефон в руки и набрала его номер. Гудки в трубке прекратились, и она, не дожидаясь ответа, прокричала: — Филипп Максимович, я вас люблю! — В трубке было молчание. — Вы слышите, я вас люблю. — Снова повторила Яна.

— Я ему передам, — услышала она в ответ женский голос.

Яна быстро отключилась. Сказать, что Яна впала в ступор, ничего не сказать.

— Боже, что я натворила. Это, наверное, была его жена, — прошептала Яна и, подумав, добавила вслух: — Ну и ладно! Пусть знает, что есть на свете женщина, которая любит ее мужа. Нечего чужие трубки хватать!

«Интересно, что сейчас там происходит? Как я отреагировала бы, если какая-то баба сказала Роберту, что любит его. Я бы косы-то ей повыдергала, — размышляла Яна. — И я взяла бы его трубку, если увидела бы, что в двенадцать часов ночи моему мужу звонит не знакомая мне женщина. Чем я только думала, когда ему звонила? Точно не головой», — поняла Яна, прислушавшись к себе.

Утром, приехав на работу, Яна набрала номер Доброва по внутренней связи.

— Слушаю вас, — ответил он.

— Доброе утро! Можно мне зайти? — осторожно спросила она.

— Доброе. Жду, — весело ответил Филипп.

Через пять минут она была у него в кабинете.

— Я почти всю ночь не спала. Вы знаете, что я звонила вчера вечером? — спросила Яна настороженно.

— Знаю. Я услышал твою последнюю фразу. К началу разговора я не успел. Телефон начал звонить, когда меня не было в комнате. Звонок громкий, а у нас внучка ночевала и спала уже. Жена, чтобы не разбудить ее, решила ответить, но смогла лишь услышать. Так, по крайней мере, она мне рассказала.

— И как она на это отреагировала?

— Это что? Это кто? — спрашивала она удивленно. — Я, услышав, что ты сказала, так растерялся и обрадовался, что даже не нашелся как бы поаккуратнее ей ответить. Молча взял трубку и ушел спать. Больше она меня ни о чем не спрашивала. Утром я понял, что она со мной не разговаривает. Обиделась.

— Я бы тоже обиделась на ее месте. Теперь она знает, что я вас люблю, — опустив глаза, сказала Яна.

Он ласково посмотрел на нее и сказал: — Главное, что это знаю я. Остальное неважно, все перемелется. Кстати, а почему ты со мной на вы?

— То, что вы вчера сделали или, вернее, не сделали, подняло вас на такую высоту в моих глазах, что я не смогу вам больше говорить ты. Но вы сегодня мне намного ближе и роднее, чем это был ты вчера.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы. Она поцеловала его в ответ.

— Пора работать, — сказала она. Остановившись в дверях, она вдруг вспомнила, что забыла ему сказать важное: — Я согласна преподавать на курсах повышения квалификации. И диссертацию тоже согласна писать, если вы мне станете помогать.

— Вот и славно, девочка моя, — улыбнулся он.

На следующий день Яне позвонили из деканата факультета повышения квалификации, сообщили о необходимых документах, согласовали с ней темы лекций и семинаров, а также расписание занятий. Оказалось, что ее занятость будет определяться четырьмя академическими часами один раз в неделю.

— Не так уж это и много, — говорила она Роберту, когда тот вернулся из командировки. — К лекциям я уже подготовилась, пока тебя не было. И это дополнительный заработок, между прочим, — продолжала парировать Яна.

— Ты же сказала, что все уже решила. О чем теперь говорить-то? — ответил он. — Мне интересно, а кто предложил тебе диссертацию, курсы? — вдруг спросил он.

— Это имеет какое-то значение? — спросила Яна.

— Имеет. И кто же?

— Филипп Максимович Добров, — как бы недоумевая, ответила Яна.