— В общем да, но если сериал понравится зрителям, будут снимать продолжение, и без меня тогда не обойтись.

— А могли бы вы найти работу в Лондоне?

— Вряд ли.

— Ох…

— Прошу вас, не беспокойтесь, миссис Кертис. В данный момент моей главной заботой является Петл, а не карьера. Если вы хотите, чтобы я осталась в Сиднее, то я останусь.

Хилда действительно начала разочаровываться в профессии актрисы. Творчество не доставляло ей того удовольствия и удовлетворения, на которые она когда-то рассчитывала. Хилда с удовольствием отложила бы на время работу, чтобы заняться воспитанием Петл.

Миссис Кертис расплылась в улыбке, и Хилда подумала, что Петл очень повезло с бабушкой.

— Хилда, перестаньте называть меня миссис Кертис. Просто Фредерика.

— Фредерика, — с улыбкой повторила Хилда.

— Вот и отлично. А теперь мне лучше заняться ужином, пока мой сердитый сынок не рассердился еще сильнее.

— Может, вам помочь? — предложила Хилда.

— О нет, спасибо, дорогая, я прекрасно справлюсь. Не хотите ли пока привести себя в порядок перед ужином?

Бертолд шагнул под душ и резко вздохнул, когда покалывающие ледяные струи обрушились на его разгоряченное тело. Стиснув зубы, он замер, дожидаясь, пока холодная вода укротит восставшую плоть, чего ему не удалось сделать усилием воли.

Наконец, он открыл кран с теплой водой, взял с полки гель, налил в ладонь и растер по всему телу, испытывая удовлетворение оттого, что снова может контролировать себя.

Но надолго ли я обрел этот контроль, учитывая, что эта девица продолжает находиться со мной под одной крышей? Черт побери! С четырнадцати лет я не испытывал такого несвоевременного плотского желания! Не смей даже думать о ней! — приказал себе Бертолд, чувствуя, как снова заныло в паху.

Но он просто не мог не думать о ней и о сложившейся ситуации.

Ладно, возможно, это не афера и Хилда не мошенница. Тогда ее саму ввели в заблуждение. Наверняка ввели, если она уверена, что я отец ребенка.

Потому что этого просто не может быть!

Хотя… конечно, стопроцентной гарантии дать нельзя, с неохотой признал Бертолд. Хилда права. Известно, что попадаются бракованные презервативы. Правда, подобная вероятность очень мала. И потом, если Флора даже хоть на мгновение уверовала, что я отец Петл, то ей бы следовало прийти ко мне и все рассказать.

Однако она не сделала этого.

Нет, Петл не мой ребенок. И Флора знала об этом. А Хилда считает отцом Петл меня. И это означает, что Флора солгала лучшей подруге.

А почему люди лгут? Чтобы скрыть позор? Защитить кого-то? Возможно, отцом ребенка был женатый мужчина, один из служащих «Кертис лтд.»…

Бертолд нахмурился. Надо выяснить имя настоящего отца… и побыстрее… прежде чем мама успеет привязаться к ребенку. И пока я не сойду с ума от всего этого.

Господи, жить под одной крышей с этой девицей целых две недели, а то и больше — об этом даже подумать страшно! Эти ее фантастические глаза, шелковистые пухлые губы… маленькие торчащие крепкие груди…

С губ Бертолда сорвался стон. Похоже, стоило ему теперь только подумать о Хилде, как плоть тут же реагировала. Закрыв кран с горячей водой, он вновь подверг себя пытке ледяным душем, но на этот раз холодная вода остудила его не так быстро.

Спустя двадцать минут, одетый в тесные джинсы и рубашку для гольфа, Бертолд спустился вниз. Бриться он не стал, поэтому на подбородке пробивалась легкая щетина, волосы все еще были мокрыми от долгого пребывания под душем.

Бертолд решил, что, по крайней мере, ужин должен пройти нормально. Но вот перспектива везти куда-то Хилду после ужина ему совсем не нравилась. И вообще не хотелось находиться на расстоянии вытянутой руки от этой особы! Не было и желания оправдываться перед ней, доказывая свою невиновность.

Черт побери, за какие грехи мне такие неприятности? Всю свою жизнь я был нормальным, хорошим парнем, разве не так? Хорошим сыном. Хорошим братом. Хорошим другом. Не употреблял наркотики, пил в меру, не обманывал своих клиентов. Очень много работал, жертвовал деньги на благотворительные цели. Но, что самое важное, я не был бессердечным соблазнителем и не брюхатил своих секретарш!

Услышав женские голоса, доносившиеся справа, из кухни, Бертолд свернул налево, в столовую, где подошел к бару и налил себе щедрую порцию виски. Бывают моменты, когда помогает только алкоголь!

— Не пей, Бертолд.

Стакан с виски замер в паре дюймов от рта. Обернувшись, Бертолд увидел мать с дымящейся супницей в руках.

— Почему? — грубо спросил он.

— Потому что тебе придется после ужина ехать с Хилдой на квартиру к Флоре. Забыл? И, кроме того, под мясо будет твое любимое красное вино. Так что воздержись от виски.

— Тогда я выпью поменьше вина, — буркнул Бертолд и приложился к стакану.

Алкоголь еще не успел на него подействовать, когда в столовую вошла Хилда. Бертолд отметил про себя, что, пока он принимал душ, она собрала волосы наверх и сделала прическу. Подкрасила губы дразнящей розовой помадой. По мнению Бертолда, она выглядела очень аппетитно, как конфетка для любителей сладкого.

Взгляд ее темных сверкающих глаз был обращен в его сторону, когда она шла к столу и усаживалась на стул, и в этом взгляде не было презрения. Бертолда снова охватило возбуждение, словно его тело только и жаждало этого взгляда.

В отчаянии он резко отвел глаза от Хилды и опрокинул в рот остатки содержимого стакана.

Хилда заметила, как Бертолд осушил залпом стакан с виски — он проделал это с таким видом, словно ему действительно требовалось выпить. Однако она нимало не сочувствовала ему. Если кто-то и был виновен во всей этой ситуации, то именно он, Бертолд Кертис.

Взгляд его был каким-то затравленным, а жесты выдавали чрезвычайное раздражение, вызванное отнюдь не справедливым гневом невиновного человека. Он вел себя как дикий зверь, загнанный в угол, его буквально трясло от попыток контролировать свое недовольство и подавлять еле сдерживаемую ярость.

Когда Бертолд смотрел на нее, Хилде казалось, что его обуревает единственное желание — схватить ее в охапку и трясти до тех пор, пока у нее не выпадут все зубы. И сейчас его несколько потерянный вид ничуть не уменьшал исходившего от Бертолда духа опасности.

Без костюма он как никогда походил на прораба. А когда поднял стакан к губам, под коротким рукавом рубашки вздулся мускулистый бицепс. Честно говоря, в этой обтягивающей грудь рубашке и тесных голубых джинсах все его тело казалось пугающе мускулистым.

Хилду совсем не радовало, что после ужина ей придется оказаться наедине с этим мужчиной. Но не потому, что она опасалась, будто Бертолд может хоть пальцем тронуть ее. Нет, ее по-прежнему тревожила собственная реакция на его крупные габариты.

Ну почему он не похож на обычных приятелей Флоры? — в отчаянии задалась она вопросом и сама же ответила: наверное, потому, что на самом деле он не был ее приятелем.

А что, если он говорит правду? Что, если действительно всего один раз переспал с Флорой? Вдруг он и впрямь воспользовался презервативом, а настоящим отцом Петл является кто-то из дружков Флоры?

Нет, невозможно! Но если это действительно так, то я сижу не за тем столом, явилась не в тот дом и не в ту семью.

Хилда решительно прогнала эту мысль и сглотнула комок, подступивший к горлу. Ведь Флора прямо сказала ей, что мужчина, в которого она влюбилась и с которым спала, — ее босс. Значит, это Бертолд Кертис. И своей соседке Флора говорила то же самое. А карточки из цветочного магазина, обнаруженные среди вещей Флоры? На них были короткие любовные послания, подписанные инициалом Б. Ведь не могла же Флора одновременно иметь двух любовников, чье имя начиналось на букву «Б» и кто работал в «Кертис лтд.»!

Нет, ошибки быть не может. Наверное, Флора именно потому привязалась к Бертолду, что он не был похож на остальных ее дружков. И наверняка именно он отец Петл.