К городу вышли в районе промзоны по давно не эксплуатируемой, заросшей бурьяном и частично растащенной на металлолом узкоколейке, о существование которой не знал ни кто кроме Олега.

Сама промзона выглядела не лучше старой железной дороги. Здесь уже давно ничего не работало. Здания брошенных цехов печально смотрели на мир тёмными провалами выбитых окон. Стыдливо прятали за высокой травой и разросшимися кустами написанные на стенах неприличные слова и бездарные граффити. Забыв своё предназначение пустые здания стали служить пристанищем молодёжных компаний и приютом для бомжей. Правда, в последние годы людей достигших самого дна социального общества заметно убавилось. Одним словом промзона встретила гостей унылым пейзажем всеобщего запустения.

– Богатый был когда-то город, – высказался Андрей Викторович, оглядывая двух- и трёхэтажные здания бывших фабрик и заводов.

– Обычный, – не согласился с ним тёзка. – Таких в Союзе тысячи было. После перестройки всё развалилось. Закрыли молокозавод, бойню, прядильную и ткацкую фабрики. А вон, к примеру, в том здании электромагниты делали.

Все дружно посмотрели на облупившееся синей краской двухэтажное строение.

– От ушедшей эпохи один хлебозавод остался, – горько усмехнувшись, добавил Олег. – Всё остальное псу под хвост.

– Чем же город дышит, если всё так плохо? – удивился Одинцов. Картинку ему нарисовали, хуже не придумаешь. Однако люди живут, где-то работают. Значит не всё так запущенно, как выразили словами.

– На мелких предпринимателях держимся, – раскрыл страшную экономическую тайну Андрей.

– Вот видишь, взамен одного пришло другое. Свято место пусто не бывает.

Клим неодобрительно покосился на бывшего боевого товарища. Рано расслабился подполковник, трещит как баба на базаре, рот не закрывая. Да ещё на такие неблагодарные темы. Вот до чего доводит кабинетная работа.

– Промзона, лучшего места для засады придумать сложно, – поравнявшись с Одинцовым, шепнул ему в ухо лесник. Однако сказанное расслышали все и мигом подобрались, оглядывая окрестности настороженным взглядом.

Клим одобрительно кивнул. На то и был расчёт.

Брошенный квартал они прошли минут за двадцать. Потом начался пригород. Прямые, довольно широкие улицы с частными домами. Ветхие бревенчатые избы, обшитые дешёвой пластиковой вагонкой, вполне себе мирно соседствовали с добротными коттеджами на двести с лишним квадратов. Возле многих домов стояли машины или имелся гараж, что также свидетельствовало о наличие транспортного средства. Конечно, в наше время иметь собственный автомобиль уже далеко не роскошь, однако жители умирающего города вряд ли смогут его себе позволить. Сгущают краски местные охотнички рассказывая о горькой судьбинушке, ох сгущают.

Возле зелёного забора из деревянного штакетника на лавочке сидел уже довольно пожилой мужчина и, пригревшись в лучах тёплого утреннего солнышка, читал газету. Мимо такого подарка судьбы Одинцов, конечно же, пройти не мог. Ему срочно была нужна связь, и если мобильные операторы подвели в самую сложную минуту, то Ростелеком должен выручить в любой ситуации.

– Здорово, отец, – как к старому знакомому обратился к мужчине фээсбэшник. – У тебя дома случайно городского телефона нет? Позвонить очень нужно.

Старик вздрогнул от неожиданности. Пойди, пойми, заснул он или настолько увлёкся статьёй, что не заметил прохожих.

– Сотовый есть, да только не работает второй день. – признался дед, с опаской поглядывая на пятерых вооружённых мужчин. Что у них на уме, пёс его знает. Может бандиты какие, убьют и ограбят. Вот ведь незадача, вышел, называется на свою голову на солнышке кости погреть, дурень старый. Хотя, кто знал то?!

– А у соседей? – не сдавался подполковник.

– И у соседей нет, – поторопился с ответом старик. Было конечно сперва желание послать к тем же Никифоровым в благодарность за старые обиды, но мысль, как зародилась, так и умерла. Чтобы такую подлость сделать, нужно быть последней сволочью. – Зачем городской то, коли сотовые у всех?

Клим понимающе усмехнулся. В логике деду не откажешь. А с телефоном Одинцов сам прокололся. Ну, какой здравомыслящий человек добровольно в дом вооружённых людей пригласит? Вот если бы Леший свои полицейские корочки предъявил, тогда возможно и сработало бы. А так…

– Извините, что побеспокоили, – со всем почтением обратился к старику Клим. Пожилых людей он уважал по умолчанию. Попадались, конечно, отдельные индивидуумы с гниловатым душком, куда без них, но это уже другая песня. – Пойдёмте, хлопцы.

Одинцов даже спорить не стал, сообразив, что толку от старика никакого. Отряд двинулся дальше.

Через несколько домов Максим не выдержал и обернулся. Дедка само собой и след простыл, зато взгляд успел зацепить долговязого юношу юркнувшего в узкий проулок мимо которого они прошли буквально пару минут назад.

– Из дома старика выбежал, – шепнул на ухо Максиму лесник. На этот раз его никто не услышал. Бывший разведчик умел говорить тихо, когда ему это было надо. – Жди гостей.

– Каких гостей? – не понял Максим последней реплики Клима.

Олег, шагавший рядом, заинтересованно повернулся к шептунам.

– Скоро узнаете, – интригующе пообещал Климов Глеб Сергеевич.

«Скоро» не заставило себя долго ждать. Уже на соседней улице отряд оперативно взяли в кольцо два полицейских «уазика» усиленные тремя машинами Росгвардии. Главное без лишнего шума и пыли, без включенных сирен, совсем неожиданно выскочили из-за поворота, как чёрт из табакерки. Никто даже толком ничего не понял, как оказались под прицелом автоматов.

– Оружие на землю, – прячась за высокой дверью «уазика» приказал один из полицейских с погонами старшего лейтенанта.

Законопослушный Максим тут же опустил ружьё. Местные охотники растерянно покосились на Одинцова, признав за ним право командира. Клим невозмутимо взял на мушку старлея, как старшего по званию.

– Клим, это лишнее, – вполголоса шепнул товарищу Андрей Викторович, и уже обращаясь к полицейским прокричал: – Спокойно, мужики. Я подполковник ФСБ. Это мои люди. Могу показать удостоверение.

– Только медленно, – не стушевался перед грозным чином лейтенант.

Одинцов одной рукой расстегнул карман куртки и достал красные корочки.

– Отсюда прочитаешь или мне можно подойти? – насмешливо поинтересовался фээсбэшник.

– Подойди, – разрешил офицер. Уверенность с какой держался этот незнакомец не вызывала сомнений в правдивости его слов.

Подполковник раскрыл удостоверение и, держа его на вытянутой руке, сделал несколько шагов к полицейской машине.

– Достаточно, – остановил его лейтенант. На зрение он пока не жаловался и с пары метров мог спокойно прочесть, что написано в документе.

Написанное его, судя по всему, удовлетворило.

– Всё нормально. Свои, – офицер убрал пистолет и, дав отмашку своим бойцам, представился: – Белов Александр.

Максим позволил себе облегчённо выдохнуть и чуть расслабиться. Очень неприятно и непривычно стоять под дулом автоматов и каждую секунду ждать выстрела.

– Саша Белый в жизни оказался полицейским, – Одинцов чисто физически не мог пройти мимо, не вспомнив «Бригаду». И судя по ухмылкам гвардейцев, не он один. А вот лейтенант нахмурился. Похоже, здорово его уже достали такими вот шутками. – Не обижайся старлей, на Безрукова ты не похож.

Градус веселья заметно поднялся. Несколько полицейских тихо посмеивались, кто-то просто улыбался, и лишь один сержант оставался серьёзным, цепким взглядом следя за вооружённым отрядом. И конечно самому Белову юмор подполковника пришёлся не по нутру. Оно понятно, кому понравиться быть объектом шуток, да ещё в присутствие подчинённых?!

Клим неодобрительно поцокал языком. Нажил себе Леший врага, к гадалке не ходи. Причём на пустом месте, ради хохмы. Лесник непонимающе покосился на былого товарища. Нет, не похоже это на всегда осторожного офицера СВР. Не просто так он здесь Ваньку валяет. Есть в этом смысл. Вот только какой?