— Так внезапно, — несу я полную чушь, несмотря на то, что с самого утра думаю только об этом.

— Мы знакомы шесть веков. Я бы даже сказал, что слишком затянул с предложением.

Мы оба заливаемся звонким, непринужденным смехом. Вот он, сакральный смысл тех слов: когда ты счастлив, нужно смеяться. Я кидаюсь к Лео на грудь, крепко обхватываю его руками. Наши губы тут же находят друг друга, уже истосковавшиеся со вчера.

— Это можно считать положительным ответом?

— Да, Лео. Да! Я буду твоей женой!

***

Оказывается, в этом мире едва ли есть более приятные вещи, чем делить часы безделья с тем, кого скоро назовешь своим супругом. Как я и рисовала себе в фантазиях, мы, отыскав в скромной коллекции DVD-дисков самые слезливые мелодрамы, заваливаемся на диван и приступаем к просмотру. Я устраиваюсь поудобнее в ласковых горячих объятиях, стараясь все теснее вжаться в него всем телом. Я какая-то ненормальная и ненасытная: не могу надышаться запахом его кожи, не могу отпустить его ни на миг, будто он может исчезнуть в любую минуту.

— Я люблю тебя, Лео Нолан. Ты не представляешь, как сильно люблю. — Я трусь об его колючую небритую щеку и эта спонтанная грубость на коже еще больше оттеняет нежность внутри.

— Представляю, потому что люблю тебя так же.

Мне так нравится, что он мудро позволяет нам быть на равных. Без этого глупого ребячества: «А я тебя еще сильнее». Он мог бы вообще молчать — о глубине его чувств говорят поступки. За мужчин всегда говорят они.

Когда мы расправляемся с «Дневником памяти», Лео встает с дивана и идет к телевизору. В его руках оказываются два новых диска.

— «Титаник» или «Привидение»? — Лео изображает весы и поигрывает то одной бровью, то другой.

— А что еще есть?

— Выбор небольшой. Можем перейти на триллеры.

— Нет уж, триллеров я насмотрелась, — морщу я нос.

Вампирский слух внезапно улавливает тихий щелчок. Я вытягиваюсь струной, а с лица тут же сходит забавная гримаса.

— Лайя? Все хорошо?

В голову врезается топот ног. Он совсем тихий и едва уловимый, но я отчетливо слышу, как на пол опускается массивный каблук и тут же тонкий — женский.

— Мы ждем гостей? — Молниеносно вскакиваю с места, озираясь в сторону прихожей.

Но Лео на этот раз быстрее. Я не успеваю опомниться, как уже вижу охотника в арке, нос к носу столкнувшегося с незваными гостями. Все внутри обрывается от острого, пронзающего взгляда одного из них — брюнета с мерзким оскалом, вколоченным в память ржавыми гвоздями. Он самоуверенно хмыкает в знак приветствия и чуть обнажает зубы.

Рядом с ним появляется изящная стройная женщина с короткими огненно-рыжими волосами. Даже если бы Лео ничего не сказал мне, я бы догадалась сама. Этот проницательный взгляд, благородная линия скул, — Нела Стоун — внешняя копия своего отца. Но эта мысль не заставляет меня испытать ни доли симпатии к женщине, которая надменно застывает по левую руку спутника подобно холодному каменному изваянию.

Никто из них не смотрит мне в глаза.

— Нолан!.. Решил поиграть с нами в гребаные прятки? — выплевывает Аквил. — Еще и прихватил с собой клыкастую потаскуху! Ну и как? Хороша в постели? — Он шлет мне мерзкую ухмылку. — Вдруг мне тоже захочется попробовать что-то новое?

— Лео! Не надо!

Быстрее чем я вскрикиваю, охотник хватает Алана за лацканы пиджака и вмазывает того в косяк.

— Только попробуй ее тронуть! — рычит он. — Убирайтесь отсюда! Оба! Я больше не работаю на «Тетра» и мой… досуг не должен вас интересовать.

— Пока еще работаешь! — обрывает гость, брезгливо отдирая руки Лео от своего костюма и отряхивая дорогую ткань. — И должен подчиняться Уставу. Но ты его нарушил. Знаешь, что за это бывает?

— Нела! — Лео оборачивается на рыжую. — Может, хоть ты объяснишь мне, зачем вы здесь?

— Выполняем работу. И за тебя тоже. — В ее голосе нет злобы, я чувствую лишь обреченность и смирение, которая пугает еще сильнее.

Женщина проходит в гостиную, медленно выбивая каблуками на полу напряженную дробь. Взгляд скользит по скромному убранству помещения, профессионально выхватывая нужные детали. Она старается держаться с достоинством, с каким бы старалась держаться жена, заставшая своего мужа с любовницей в постели.

— Не рад нас видеть, Нолан? — голос Аквила мерзко скребет мои натянутые нервы. — Я прямо слышу, как в твоей тупой голове скрипят шестеренки, пытаясь допереть, как мы тебя нашли. Но я помогу. — Он элегантным жестом поправляет волосы, а потом вновь небрежно встряхивает головой. — Кафе… Молодой официант… Припоминаешь? У меня слишком много глаз и ушей.

Я кидаю сверкающий взгляд на Лео. А я говорила! Говорила же? Вот только теперь истерику закатывать поздно, выбраться бы из этого дерьма.

— Что? Ты нарушаешь Устав, Аквил! — шипит Лео. — Ты не имеешь права посвящать в это обычных смертных!

— Не тебе решать, щенок! — обрывает Алан. — Ты не в тех условиях сейчас, чтобы тыкать меня носом в священные писания.

— Нела, вы оба совсем рассудком тронулись?

— Это ты тронулся рассудком, малыш. Ты хоть сам себя понимаешь?

— Как никогда.

— Ты предал меня.

— Нет!

— Да! — взвизгивает Нела. — Ты променял все, что у тебя было. Променял мою благосклонность и уважение на девку, которую едва знаешь. — Она смахивает пальцем непрошенную слезинку, стараясь не размазать тушь. — Ты… ты знаешь, сколько лет я тебя ждала? А она даже не человек!

Ее визгливый крик режет уши. В нем звенят разбитые надежды и мечты. Я будто стою в осколках ее надуманного счастья, заочно обвиненная в том, что украла чужое.

В ней боль и безумие. Я чувствую, что она любит Лео, но эта любовь зависима, условна и требовательна. Она способна удушить, разрушить все прекрасное вокруг. Она не умеет отпустить, принять и понять.

Нела по-прежнему пытается держаться, гордо вскинув подбородок вверх, не показывая, как душат слезы, подкатывающие к самому горлу. Я вижу, как начинают дрожать ее пальцы, наощупь бегающие по гладкой лакированной коже дамского клатча. Они отщелкивают замочек и ныряют внутрь. Прямо напротив меня поднимается револьвер.

— Нела, стой! — Охотник молниеносно кидается к нам и вырастает передо мной, загораживая своим телом.

Прошло всего минут десять, как появились эти двое, а мне кажется, что один из моих бесконечных веков. Я чувствую, как внутри поднимается знакомая животная энергия. Моя вампирская сущность готова в любой момент вырваться наружу, и мне стоит колоссальных усилий ее подавлять. Я не помогу себе этим, и уж тем более не помогу Лео. Увы, ни преимущество, ни удача сейчас не на нашей стороне.

— Отойди, Нолан! — приказывает рыжая.

— Нела, успокойся, пожалуйста! Лайя не причиняет людям вреда. Она не опасна. Опусти револьвер!

— Она — вампир! — непримиримое возражение пронзает гостиную. — Я делаю то, что положено по Уставу. Такие, как она, не должны жить! Это противоприродно, как ты этого не понимаешь? — Она крепче сжимает ствол и кладет палец на спусковой крючок.

— Мэтт тоже был вампиром, правда? — В голосе Лео я чувствую раздирающую душу горечь. — Тогда ты так же свято чтила Устав? Его нашли с кислотной пулей в сердце, помнишь?

Слова бьют хлестко, будто пощечины. Я осторожно выглядываю из-за закаменевшей спины Лео, чтобы увидеть глаза мисс Стоун. Такие знакомые и когда-то спасшие, но эти — пустые, как жалкая подделка оригинала.

Руки Нелы трясутся. По щекам бегут ручьи слез, которые она не может стереть. Она пытается держать меня на прицеле, но из-за Лео не решается выстрелить. Он — мой надежный щит, но меньше всего на свете я желаю, чтобы он пострадал. Я не могу потерять его снова!

— Как ты смеешь?! — цидит сквозь зубы Нела. Оскорбленное достоинство выдает себя дрогнувшей гласной в последнем слове.

— Смею что? — Лео, как змей, впрыскивает в нее яд с каждой фразой. — Заговорить об этом? Попросить у тебя правды, которую ты скрыла от меня? Ты обвинила меня в предательстве, Нел. А себе ты сможешь таковое простить?