Музыка разливалась над залом подобно дурманящему мареву, в котором все движения являлись продолжением дрожащей в воздухе мелодии. Танец больше не был четко считываемым хореографическим текстом, состоящим из последовательности движений — он оживал и играл совершенно новыми красками, которые невозможно было ранее различить не видя полной картины.

Внезапно Чу заметил странное движение за левыми кулисами. Можно было списать увиденное на огрех светооператора, который создал лишние тени — однако внутри отчего-то тут же неприятно закололо, а сам Ваньнин почувствовал хорошо знакомый пробирающий до костей холод, от которого вдруг стало тяжело дышать.

Он поднялся с места и, стараясь не привлекать к себе внимания — что было достаточно легко, если учесть, что все взгляды были сейчас прикованы к Мо Жаню — направился за сцену.

Пространство за кулисами всегда казалось ему отчаянно нуждающимся в ремонте и проветривании. К счастью, большую часть времени оно не освещалось — а потому взволнованные перед выходом танцовщики едва замечали, насколько потертыми были стены и пол. К тому же, сами кулисы ежедневно собирали на себе тонны пыли, которая всякий раз оказывалась в воздухе и кружила мелкими частичками в свете ярких софитов. Зрители не обращали внимание на подобные мелочи — но Ваньнину часто приходилось задерживать дыхание, чтобы случайно не вдохнуть эту взвесь.

Впрочем, сейчас он забыл и об астме, и о том, что ему не следовало в одиночку отправляться куда-либо, предварительно никому об этом не сказав — особенно в текущей ситуации, когда ни он, ни Мо Жань, не знали, что именно от них нужно картели, и следил ли за ними еще кто-то в труппе, помимо Ши Мэя и Хуайцзуя.

Намного сильнее его беспокоило, действительно ли всего пару минут назад здесь кто-то был.

Ваньнин внимательно осмотрелся, но так и не смог прийти к какому-либо выводу.

Между тем, танец продолжался, и музыка за кулисами звучала особенно пронзительно, отдаваясь болью в висках — эта композиция всегда вызывала в Чу ощущение, словно он проваливается куда-то глубоко под лед и тонет в кромешной тьме, поглощаемый собственным одиночеством. Она отлично подходила для отражения внутреннего состояния главного героя, впервые решившего использовать запрещенные техники — однако сам Ваньнин никогда бы не стал сознательно слушать ее потому что глубокие скрипичные переливы странно диссонировали между собой, заставляя чувствовать себя некомфортно. Было в них нечто жестокое.

Сейчас же, подстегиваемый нарастающим беспокойством, он не позволял себе поддаваться настроению упорно нагнетающей мелодии — но что-то в его разуме все равно неприятно откликалось на ее мрачный зов. В какой-то момент он даже заставил себя на мгновение закрыть глаза и очистить сознание, сделав несколько последовательных глубоких вдохов и выдохов. Ему нужно было сконцентрироваться — иначе он так и не сможет разобраться, что именно спровоцировало страх.

Запрокинув голову вверх, он... внезапно уставился на темный силуэт, словно бы нависший над сценой.

Что это было?..

Чу Ваньнин моргнул — но видение не исчезло. Высоко, на металлических профилях, к которым крепились софиты, кто-то... был.

Страшная догадка заставила Чу содрогнуться от ужаса — и в то же время, казалось, никогда еще он не мыслил так ясно.

Если он сейчас закричит, чтобы предупредить Мо Жаня об опасности, тот может его просто не услышать из-за громкой музыки — но человек наверху вполне способен обратить на него внимание.

Если он выбежит на сцену… он, возможно, успеет оттолкнуть Мо Жаня в сторону.

Однако человек наверху все еще ничего не предпринимал — а, значит, внезапное появление Чу может его наоборот спровоцировать.

Буквально в несколько секунд Ваньнин метнулся за сцену и быстро, стараясь не смотреть вниз, взобрался по шаткой лестнице на самый верх.

Он больше не думал о том, сколько метров в высоту он только что преодолел — в висках надрывно стучало, пальцы время от времени проскальзывали мимо металлических перекладин, но... он едва осознавал происходящее. И ему было все равно.

Еще немного — и он окажется на одном уровне с человеком, затаившимся над сценой.

Чу бесшумно взобрался на леса, которые обыкновенно использовались для обслуживания занавеса — и тут же в ужасе осознал, что от сцены его отделяет около четырех метров пустого пространства… он тут же зажал себе рот ладонью, стараясь, чтобы даже звук сбившегося дыхания не мог его выдать. Несколько секунд ушло на то, чтобы преодолеть приступ внезапного головокружения и полное онемение конечностей. Пальцы с силой вцепились в сухой деревянный помост — и заставить себя сдвинуться с этой точки он уже был не в силах.

И, все же, его взгляд упал на Мо Жаня, который все еще репетировал где-то там, внизу, в бесконечно переливающихся оттенками пурпурного прожекторах… его танец стремительно приближался к кульминации по мере того, как нарастало напряженное звучание темной, страшной мелодии, звуки которой словно оплетали Чу своим отчаянием.

Ваньнин знал, что если ничего не предпримет, скоро все будет кончено — а потому, с трудом отрывая взгляд от сцены, заставил себя ступить с лесов на металлический профиль, к которому крепились софиты.

В голове его сформировался план — но он должен будет действовать быстро.

Конструкция под его весом на мгновение содрогнулась на крепежах — а сам он застыл, понимая, что неизвестный, находящийся сейчас над сценой вместе с ним, наверняка только что мог обратить на него свое внимание.

Все могло быть кончено так быстро — по одной лишь глупой неосторожности...

К счастью, внизу, на сцене, свет в это мгновение то ослепительно вспыхивал, то погружал окружающее пространство в кромешную тьму, а потому злоумышленник едва ли мог что-либо отчетливо различать вокруг себя — сам же Чу тоже практически оказался ослеплен, его зрение попросту не успевало адаптироваться к темноте так быстро.

Он закрыл глаза и стал медленно передвигаться вперед, к своей цели, используя осязание. В конце концов, он раньше с легкостью удерживал баланс и танцевал с закрытыми глазами, находясь на земле — а единственным различием сейчас для него была огромная высота, и внутреннее состояние глубокого шока, из-за которого он едва мог связно мыслить.

И, все же, он понимал, что если ничего не предпримет сейчас — они с Мо Жанем потеряют шанс раз и навсегда разобраться с угрозой. Он верил, что должен на мгновение забыть обо всех своих чувствах, и сделать то, что должен, а потому шаг за шагом продолжал идти вперед, в сторону стены, к которой была закреплена металлическая конструкция, на которой находился неизвестный.

Еще несколько секунд — и его ладонь вслепую мазнула по металлической распорке, в которую входил силовой электрический кабель.

На месте.

Чу Ваньнин тут же переместился на сухие деревянные леса с другой стороны сцены — а затем, стараясь не думать о том, что делает, не прикасаясь к металлическим креплениям, резко дернул за обшивку, а затем замкнул обнажившуюся проводку с крепежом.

В одну секунду все помещение погрузилось в темноту, а затем послышался оглушительный удар от падения человеческого тела. После секундной тишины кто-то внизу пронзительно вскрикнул...

Ваньнин тут же вжался в деревянные леса, мелко вздрагивая, чувствуя, как горло перехватывает приступ удушья.

Ему вдруг стало нечем дышать, а перед глазами все поплыло и завертелось подобно бесконечно ускоряющейся карусели. Еще немного, и он просто потеряет сознание, задохнувшись от осознания того, что только что сделал.

Еще немного — и он…

Ваньнин вдруг почувствовал, как его внезапно ставшие влажными ладони проскальзывают по дереву, а сам он медленно проваливается в темноту…

Комментарий к Часть 34 Во-первых, спасибо, что дочитали до этой части!

Я долго думала, какой она должна быть — и очень надеюсь, что она никого не разочарует.

Во-вторых, я добавила в общий плэйлист композицию, о которой речь в тексте: https://open.spotify.com/track/4eDvrzo60zAUlUVaLUISiO?si=3957ba0595094526