Мёртвый.

Ваньнин и Мо Вэйюй остались наконец одни в стенах металлического контейнера.

Чу Ваньнин какое-то время всё ещё держался, но затем, когда подошёл к герметичным дверям и закрыл их на засов, наконец позволил себе чувствовать.

Его по-настоящему трясло, руки ходили ходуном, а пальцы, казалось, вросли в рукоятку пистолета.

Он не смог бы разжать их, даже если бы от этого зависела его жизнь.

В свете промышленной лампы лежали два бездыханных тела. Выглядели они так, словно в любой момент могут очнуться — вот только пулевое отверстие словно извращённая бинди зияло на лбах обоих.

Чу Ваньнин их застрелил.

— Ваньнин… он был прав, — вдруг подал голос Мо Жань. — Я превратил твою жизнь в ад. Затянул тебя в грязь… я ничтожество. Ублюдок и психопат.

Балетмейстер Чу содрогнулся. Подняв прохладный взгляд на Мо Жаня, поинтересовался:

— И каким же образом ты это сделал?

Мо Вэйюй потупился, и мужчине пришлось продолжить:

— Я убил четырёх человек. Первого — в рамках самозащиты много лет назад. Он был клиентом Жуфэн, купил меня, и я бы не пережил того, что он планировал со мной сделать. Второго — на лесах над сценой, когда спасал тебя. Сейчас… — Ваньнин сглотнул, пытаясь подавить нервозность, — …сейчас я защищал нас обоих, но они тоже мертвы. И убил их я. Подумай… об этом.

Он наконец опустил оружие и устало сел прямо на землю.

Мо Жань всё ещё молчал, а потому он продолжил:

— Когда ты снова посчитаешь, что происшествие в твоём раннем детстве с пожаром сделало из тебя психопата, подумай, кем меня делает всё то, что совершил я.

— У тебя не было выбора, — Мо Жань вскинулся. — Ты ведь сам это знаешь!.. Даже сейчас мы всё ещё в опасности: снаружи наверняка есть ещё люди. И заправлял здесь всем наверняка не Син Чан…

— …мы можем дождаться людей Жуфэн. Продержимся часов пять здесь — этого хватит.

— Кто-нибудь знает, где мы?..

— Ши Минцзин, — Чу Ваньнин заметил странное выражение лица Мо Жаня, а потому поспешно добавил, — и он всё ещё работает на твоего отца. Ты не должен на него злиться, Мо Жань — он всё это время был рядом с тобой по распоряжению Наньгун Яня, но он старался тебя защитить. Ши Мэй…

— Развяжи меня, — перебил его Мо Вэйюй, морщась. Очевидно, хотел сменить тему.

— Ты… что? — поразился Ваньнин. Казалось, он даже перестал моргать, только удивлённо глядел на Вэйюя.

Тот фыркнул:

— У меня кровь из носа льёт как из ведра с твоей подачи, Ваньнин, и мы с тобой сидим в осаде, отделённые от вооружённых ребят несколькими листами гофрированного железа. Я даже не знаю, смогу ли двигаться ближайший час, потому что не чувствую рук и ног, а люди из Жуфэн, которые к нам едут на выручку, могут и не успеть. Грёбаный Ши Мэй — последний, о ком я хотел бы сейчас думать...

— Вот и правильно.

Чу Ваньнин не мог поверить, что Мо Жань действительно ревновал.

Ши Минцзин так долго был его другом — пусть изначально на то и были некоторые причины, он ведь всё равно столько лет оставался рядом с Мо Жанем, приглядывая за ним.

В отличие от балетмейстера Чу, Ши Минцзин ведь так и не покинул Жуфэн.

Дорогостоящий уход за прикованной к постели матерью, отсутствие каких-либо крупных перспектив в карьере танцовщика, жизнь от постановки к постановке — всё это лишило его права выбирать.

Для юноши, который был слишком мягок, чтобы противостоять обстоятельствам, и не в пример Ваньнину боялся даже косвенно свидетельствовать против картеля, казалось единственным выходом плыть по течению.

Да, возможно, Мо Вэйюй был ему поначалу никем — однако затем всё изменилось.

Что с того, что Наньгун Янь платил ему за слежку за собственным взбалмошным сыном?..

Он прошёл через многое — его возможно было понять. Особенно после случая, когда на него напали в его же квартире.

— Так ты развяжешь меня? — снова напомнил Вэйюй о своём весьма плачевном состоянии. — В противном случае люди Наньгун Яня могут подумать, что ты и вправду взял меня в заложники, стремясь отыграться...

— Не думаю, что Син Чан и Жун Цзю хотели отыграться на тебе, — вздохнул Чу Ваньнин, наконец решив поделиться своими соображениями. — Они пытались внушить эту видимость другим жертвам Жуфэн, но на деле всё было иначе.

Затем он молча принялся развязывать Вэйюю руки и ноги.

Делиться соображеними по поводу того, что на деле человек, которого Мо Вэйюй и так не жаловал, мог намеренно стравить Жуфэн и Син Чана с его людьми, было бы явно лишним. А то, как настоятельно отговаривал Ши Мэй Ваньнина что-либо предпринимать, не дожидаясь подкрепления, определённо наводило на мысли…

Вот только Чу Ваньнин не был уверен, что чувствует по этому поводу.

Шок?..

Да, пожалуй, он всё ещё пребывал в шоковом состоянии после того, как в очередной раз убил.

Видимо, тогда, много лет назад, в нём что-то необратимо сломалось.

На его руках теперь всегда будет кровь — людей, которые были убийцами, насильниками и садистами — но… действительно ли это меняло хоть что-нибудь?

Он ведь и сам стал убийцей в Жуфэн — так имел ли он право судить других?..

…Неожиданно Мо Жань провёл всё ещё отчасти непослушными пальцами по его щеке.

— Ваньнин?.. — позвал он.

Чу Ваньнин открыл глаза и вопросительно взглянул на Вэйюя.

Тот молча заключил балетмейстера Чу в объятия.

Балетмейстер Чу вдруг понял, что всё это время дрожал — и лишь теперь, ощущая тепло, просачивающееся сквозь одежду, немного расслабился.

Словно невыносимая тяжесть, всё это время давившая на грудь, рассеялась.

— Я люблю тебя, Чу Ваньнин. Ты слышишь?.. Ты ни в чём не виноват. Никогда не был…

Мо Жань гладил его по спине затёкшими руками, и Ваньнин наконец обнял его в ответ, прижимаясь теснее.

Он осознал, что внутри него вдруг всё становится предельно ясно: словно они с Мо Вэйюем наконец вышли из тени прошлого на свет.

Он не знал, успеет ли приехать к ним помощь, однако это больше не имело значения: в этом узком островке искусственного света, окружённые смертью и тяжёлым запахом крови, искалеченные и больные, они любили друг друга.

Любили больше жизни.

Комментарий к Часть 55 Всем, кто дождался ❤️

====== Часть 56 ======

…Подмога прибыла спустя несколько часов, но ни Чу Ваньнин, ни Мо Жань не были готовы к тому, что после затихших криков и стрельбы снаружи человеком, аккуратно стучащим в герметичные двери, окажется именно Ши Минцзин.

По правде, он был последним, кого ожидал увидеть Чу Ваньнин, несмотря на то, что именно он и должен был вызвать подмогу.

Ши Мэю пришлось потратить почти год на восстановление: множественные дроблёные переломы требовали операций, а месяцы в гипсе привели к тому, что мышцы попросту начали атрофироваться.

Казалось, ему стоит забыть навсегда о карьере танцовщика — однако после мучительных реабилитаций он снова репетировал на большой сцене. И преуспевал.

Неужели он не боялся попасть в переделку и вновь оказаться прикованным к койке?..

— Вы здесь… — Ши Минцзин замер, вглядываясь в мрачное лицо Чу Ваньина, а затем перевёл взгляд на Вэйюя, который всё ещё сидел на земляном полу, меряя парня ничего не говорящим взглядом.

От Ши Мэя также не укрылось, что Син Чан и Жун Цзю были мертвы — Ваньнин и не пытался это скрывать, да и сложно было не заметить два распростёртых тела с пулевыми.

— Хорошо, что всё обошлось… — он опустил голову. — Мо Жань, Ся Сыни… простите меня. Я должен был рассказать о Син Чане, однако…

— …Не сделал этого, потому что думал, что я отступлю, — продолжил за него Чу Ваньнин, в его голосе звенел холод. — Да, было бы не лишним понимать, во что оказался замешан Жун Цзю, и кто его сообщник, перед тем как отправляться на поиски.

— Мне жаль, — Ши Минцзин, казалось, не знает, что ещё добавить. Помолчав, он вдруг спросил. — Ты ведь всё уже знаешь?

— Догадываюсь, — балетмейстер Чу прикрыл глаза. — Вероятно, не обо всём, но…

— Син Чан после того, как с частью Жуфэн было покончено, имел представление, как войти в этот бизнес, — решил расставить все точки Ши Минцзин. — У него был неоспоримый авторитет, и… среди нас всегда ведь были те, кто понятия не имел, как жить дальше — ты ведь помнишь, что было со всеми нами, когда всё закончилось?.. Многие хотели покончить с собой из-за травли, потому что за их спинами продолжали шептаться. На всех нас лилась грязь несмотря на то, что мы были детьми. Мало что от нас зависело… Син Чан сыграл на чувствах других жертв. Вскоре он занял место, которое прежде принадлежало Жуфэн — и Наньгун Янь ничего с этим не мог поделать. Его дело нашумело так сильно, что он больше не мог безнаказанно заниматься торговлей несовершеннолетними…