Чу снова кивнул, и, сев в постели, продолжил:

— Мо Вэйюй ни в чём не виноват. Вероятно, если врачи поднимут мою медицинскую карту, всё прояснится. Я длительное время прохожу психотерапию, и недавно у меня обострилась депрессия. Это не первый случай.

Он замолчал, пытаясь побороть внутреннее отвращение из-за необходимости рассказывать о своём психическом здоровье. Сталкиваться с осуждением со стороны правоохранительных органов приходилось не впервые — все его заявления с просьбой расследовать множественные угрозы, которые ему слали в течение долгих лет, офицеры полиции игнорировали, считая плодом его воображения. Столько лет к нему относились, как к умалишённому — пока не появился Мо Жань, и человек, превративший его жизнь в ад, не совершил ошибку, выдавая себя.

Чу по возможности избегал полицейских, и не верил в верховенство закона — а представители закона, в свою очередь, не спешили верить ему... особенно когда узнавали, что он пережил. Все его опасения так хорошо вписывались в симптомы посттравматического расстройства… впрочем, именно сейчас всё это могло сыграть ему на руку.

— Простите, но давать показания без своего адвоката и консультации с психотерапевтом я не стану. Что до Мо Вэйюя… это мой близкий друг. Его вина лишь в том, что он попытался помочь мне, — закончил Чу Ваньнин, глядя в упор на детектива, как если бы бросал тому вызов.

— …… — детектив Сюаньцзин замер, прямо за ним в таком же недоумении застыла Му Яньли — вторым детективом оказалась миловидная женщина лет тридцати.

— Прошу прощения, что медперсонал вас побеспокоил, однако нет никакой необходимости в том, чтобы допрашивать Мо Вэйюя. Всё это, видимо, какая-то глупая ошибка. Если не верите… можете зайти в мой профиль в соцсети — там есть наше с Мо Жанем совместное видео… и, думаю, многие из нашего общего окружения подтвердят, что мы уже давно вместе.

— Ох... ясно, — первой отозвалась Яньли, и, судя по её лицу, она чувствовала себя крайне неловко в том числе и из-за своего напарника, который продолжал сверлить Чу Ваньнина суровым взглядом. Детектив Сюаньцзин был уже в годах, и переносицу его седлали очки для зрения в тяжёлой оправе… впрочем, если физическую близорукость компенсировали линзы с диоптриями, с полной слепотой в области дел сердечных что-то сделать было уже проблемно.

— Кто может подтвердить ваши слова? — поинтересовался детектив.

Чу Ваньнин на секунду задумался. Ему не хотелось в эту ситуацию втягивать никого из близких, однако, вероятно, у него попросту не оставалось иного выбора.

— Сюэ Чженъюн, мой психотерапевт. Я могу продиктовать его номер.

Балетмейстер решил умолчать, что Сюэ-старший является членом семьи Мо Вэйюя — ради общего блага.

— Прекрасно…

...Спустя ещё несколько минут, уже после ухода детективов, Чу Ваньнин рассеянно подумал о том, что Сюэ-старший наверняка с ума сойдёт от беспокойства, и с ним нужно бы связаться как можно скорее, иначе тот наверняка навоображает себе всевозможных ужасов.

Голова почти не кружилась, и в сон перестало клонить — вероятно, всё это было временными эффектами от капельницы.

Он всерьёз раздумывал, стоит ли ему отправиться пройтись по коридору, когда в дверь палаты снова постучали.

— Входите, — он поправил подушку, пытаясь вместе с тем придать себе как можно более нейтральный вид. Если это кто-то из медсестёр, или врачей, пусть видят, что ему уже намного лучше.

Однако в палату вошёл Мо Жань.

На нём не было лица, и казался он ещё более измученным, чем пару дней назад, когда вымок насквозь под дождём.

Чу задался вопросом, как же выглядит он сам, и неосознанно попытался поправить волосы… пальцы наткнулись на тяжёлую немного сбившуюся заколку, которая всё ещё удерживала собранные в пучок волосы.

— Чу… Ваньнин! — выдохнул Мо Жань, и во взгляде его сверкнуло негодование, — Что… ты наделал!..

Балетмейстер Чу замер, пытаясь понять, в чём его обвиняют. Вероятно, Мо Жань зол, что его едва не упекли за решётку?..

— Я сказал детективам, что мы вместе, — мягко проговорил он, — прошу, успокойся.

Он уже начал различать два состояния Вэйюя: в одном парень переставал контролировать себя, и обыкновенно мог запинаться в разговоре, как если бы его внутренняя ярость была настолько велика, что её становилось невозможно выражать словами. В другом — он замыкался, и тщательно продумывал каждое слово, однако в то же время все его действия были направлены на то, чтобы угодить Ваньнину. Он был мягок и уступчив… Но Чу до сих пор задавался вопросом, какая из ипостасей Мо Жаня была более реальной.

Балетмейстер не был уверен, что в данный момент готов к общению с болезненно-откровенным и злым Мо Жанем.

Он на секунду прикрыл глаза, собираясь с силами, зная, что ему придётся, вероятно, объясняться, удерживая напор.

Впрочем, Мо Жань, услышав его слова, вдруг замолчал. Его взгляд теперь блуждал по палате, останавливаясь где угодно кроме лица Чу.

— Мо Жань?.. — Чу Ваньнин подавил в себе желание помахать ладонью, привлекая к себе внимание.

— Зачем ты это сказал?.. — пробормотал парень тихо себе под нос.

Лицо Чу сделалось ледяным. Он впился в юношу глазами, тщательно подбирая выражения:

— Это было первое, что пришло в голову, чтобы объяснить, почему ты был со мной. Лучше уж слухи об отношениях между нами, чем вероятный арест. Ты не понимаешь?..

Мо Жань наконец посмотрел на Ваньнина.

— Меня есть, за что садить, — медленно и чётко проговорил он.

— …… — Чу Ваньнин понял, что не в состоянии ничего на это ответить, и только продолжал удерживать взгляд Вэйюя, ожидая, что тот продолжит.

Но парень молчал. Казалось, ему было больше нечего сказать.

Когда пауза затянулась настолько, что терпеть тишину стало абсолютно невыносимо, Чу мрачно поинтересовался:

— Ты ведь этого хотел? Чтобы о наших отношениях знали все?

Во взгляде Мо Вэйюя промелькнуло секундное бешенство. Белки глаз налились красным, челюсти свело словно в судороге. Он неожиданно оказался так близко к постели Чу, что мужчина ощутил волны жаркого иссушающего гнева, исходящие от него.

— А чего хотел ты, Чу Ваньнин?.. — он говорил тихо и хрипло, от скрытой агрессии у Чу внезапно по спине поползли мурашки. — Чего хотел ты, когда внезапно всё бросил и исчез?.. Чего хотел, когда продолжал танцевать в полуобморочном состоянии?.. Ты делал всё, чтобы угробить себя.

— Нет, ты не понимаешь…

Чу застыл, вглядываясь в потемневшие от злости глаза. Казалось, что бы он ни сказал, всё это будет истолковано превратно.

— Я периодически не осознаю, что делаю. Всё, в чём меня хотят обвинить — правда. Я тебя УСЫПИЛ, мать твою. Я даже “скорую” вызвал только когда предварительно надрочился на тебя без сознания — а ты был в КОМЕ! От истощения!.. Ты меня слышишь?!..

— Замолчи, — балетмейстер наконец отвел взгляд. Ему было не по себе от грубых слов Мо Жаня настолько, что на мгновение он растерялся... но в то же время дело было не в том, что он услышал что-то, чего не знал. Ему было известно, что Мо Жань не всегда себя контролирует.

И, всё же, в устах Вэйюя всё это звучало гадко.

— Всё ещё хочешь этих отношений?..

Чу Ваньнин невольно отпрянул. Он внезапно наконец осознал, что парень имеет в виду. Вернее, думал, что осознал.

— Я никогда не хотел публичности, Мо Жань, не потому, что не хотел быть с тобой…

— Ты был прав. С самого начала, — оборвал Мо Вэйюй, щурясь, — когда прогнал меня, в тот год. Ты — и Хуайцзуй. Вы оба. Причина, по которой ты не хотел этих отношений, не имеет значения...

Парень наконец отстранился, и Чу смог дышать полной грудью. Он заметил, как Вэйюй сжимает кулаки, как будто пытается неосознанно удержать что-то бесплотное, вечно ускользающее.

Отчаянно хотелось положить конец этим терзаниям — но, увы, он не знал, как.

Какие слова необходимы для того, чтобы Мо Жань его услышал и понял?

— Ты считаешь, мне следовало рассказать детективам всё, как есть?.. — он снова нашёл в себе силы смотреть на Мо Жаня, понимая, что тот уже взял себя в руки. — После истории с Жун Цзю все только и ждут, когда ты оступишься снова, и вот...