– Рассвет! – прошептала Ирка, поднимая глаза к небу. – Час на переходе от ночи к дню, почти также хорошо, как и полночь!

Ирка воткнула в траву узкую граненую склянку – абсолютно прозрачную, так что сквозь ее грани сверкал, медленно затухая, звездный отсвет воды, набранной в реке Молочной. Все это надо было делать сразу, как она очутилась в Ирии, – если бы, конечно, местом высадки оказалось местечко поспокойнее Мертвого леса! Дрожащими руками Ирка вытащила из сумки маленький резной сундучок. Щелкнул замочек… и между ее пальцев заискрилась чешуя. Взмах! Словно опавший лист, плащ из шкуры дракона лег на росистую траву, замерцал, перетекая рисунком чешуи…

Ирка крепко сжала склянку с водой в ладонях. Только бы заклинание сработало, только бы все удалось, как она задумала, иначе весь ее поход превратится в дурацкую выходку глупой девчонки!

– Тело твое и душу, кровь и разум твои, царствующий змей, Айтварас Жалтис Чан Тун Ми Лун, огнем, воздухом, и землею, и твоею водою заклинаю! Силой Слова моего, силой дела и моего к тебе придела! Приди ко мне, как воды к Луне идут, позови меня, как воды Луна зовет! Где б ты ни был, где б ни жил, как кожа твоя передо мной лежит, так и тебе быть рядом со мной! Укажи мне путь! – и с размаху выплеснула воду на драконий плащ.

Вода зависла в воздухе, рассыпавшись бриллиантовой капелью… Долгий миг Ирка была уверена, что ее чаклунство не подействовало, что Ирий не принял заклятие, выстроенное по законам другого мира, и ей теперь никогда не найти Айта… Лучи рассвета окрасили капельки воды розовым, отблеск чешуи заставил вспыхнуть серебром, они засверкали как звезды и осыпались на полу драконьего плаща. Разбежались в разные стороны, точно звездные лучи, заметались… растерянно, как пес, вот только что чуявший и вдруг потерявший хозяйский запах… Шарики воды оббежали плащ раз, другой, завились в спираль… и четко сложились в тонкий луч, нацеленный сквозь лес, вдоль реки и дальше, дальше…

«Спеши! – неслышимый голос шепнул Ирке в уши. – Торопись!» Она протянула склянку – и водный луч скользнул внутрь, напоследок словно указкой ткнув в сторону надвигающегося рассвета. Ирка торопливо запечатала свой чаклунский «компас», сдернула плащ с травы – и громадная черная борзая пронеслась по берегу реки Молочной.

* * *

Здоровенный, крупнее самого крупного волка, рыжий лис неторопливой трусцой оббегал разбросанные вокруг поселения приграничников ошметки крикс. Время от времени он застывал в задумчивости – Шерлок Холмс, погруженный в трудную, но несомненно разрешимую задачу, разве что трубки и скрипки не хватало. Над лесом у реки Молочной сверкнуло изумрудное зарево. Лис замер, поджав лапу и напряженно нюхая воздух, звенящий от пришедшей в движение Силы. Длинными скачками рванул к переливающемуся между кронами деревьев изумрудному сиянию.

– И чего теперь? – Ментовский Вовкулака опустился на кухонную табуретку. – То у меня была одна пропавшая, а теперь три с половиной?

– А за половину вы козу или Лику считаете? – мрачно поинтересовался Богдан. – Потому как бабка – пропажа полноценная.

Отсутствие обеих хозяек в доме действительно… ощущалось. Богдан только сейчас понял: что бы ни творилось вокруг дома – хоть восстание зловещих мертвецов, хоть битва драконов, – всегда оставалось чувство, что здесь, на этой кухне, ты в абсолютной безопасности! А теперь хотелось найти что-нибудь теплое и закутаться, будто дом вдруг стал открыт всем ветрам и они с воем носятся сквозь пустые, потерявшие ощущение жизни комнаты. Недаром робленные уже по третьей чашке чая выдувают и все никак не согреются. Маринка нервно схватилась за чайник – о, на четвертый круг пошли!

Ментовский Вовкулака рванул к холодильнику, бормоча:

– Хоть бы борщ какой остался, я без него думать не могу. – Он распахнул дверцу… и замер. В холодильнике не горел свет. Он был совершенно пуст, тщательно вымыт и отключен от сети.

– Так моя мама делает, когда мы все уезжаем, – пробормотал Богдан.

– Ну и что бы это значило? – озадаченно спросил Вовкулака. Маринка иронически хмыкнула, налила еще одну чашку чая и подсунула ему блюдо с овсяным печеньем. – Сено! Для девочек и коз! – с отвращением откусывая от печенюшки, рыкнул Вовкулака. – Ну и как это… – он скривился в сторону холодильника, – согласуется с показаниями остроносой тетки, как ее…

– Кумушницы… – прошептала Танька.

– Всегда удивлялся, сколько на земле всякого водится еще чуднее меня! – хмыкнул Вовкулака. – Она говорила – бабка с козой утром были тут. Или наврала остроносая – сожрали на самом деле бабку, а козой закусили?

– Может, бабка уехала? – спросила Танька. На лице у нее было написано: «Я понимаю, что говорю ерунду, просто реальность мне очень не нравится!» – Ирка же сказала ей, что уезжает на два дня, и бабка тоже решила пока… прокатиться. Может, даже тайком от Ирки: бабка в последнее время стала такая… – Танька неопределенно пошевелила пальцами.

– …активная. И не только в смысле скандалов в собесе. – вставил Богдан.

Танька благодарно кивнула:

– А коза по своим делам ушла, отдельно от бабки! – прежде чем на нее насядут с ехидными комментариями, продолжала Танька. – С ней уже случалось такое.

– Ага, и Лика по своим делам… – проворчала Марина.

– А если ее подполянник в жены утащил? – дрожащим голосом спросила Вика. – Они же… подполянники… для того девушек и утаскивают, чтоб те жили с ними под половицами.

Выражение лица Марины стало… нету таких слов, чтобы его описать. Она схватила чашку горячущего чая и выхлебала его в три глотка, как воду в жару!

– Тогда пусть лучше это будет серокожий! – нервно бросила Марина. – Что тут у Хортицы – брачная контора для подполянников? – взвизгнула она. – Их на весь город двое-трое наберется – и все здесь собрались?

– Вот именно, – печально согласилась Танька. – Их наслали. И Кумушницу, и След-Безыменя. Они исчезли, как только мое заклятие ударило по самому колдуну.

– Выходит, серокожий сейчас должен быть несколько не в форме? – уточнил Вовкулака.

Танька пожала плечами: учитывая, с какой силой сработало заклятие, он должен быть сильно не в форме. Танька снова поглядела на колечко – неужели она получила доступ к Иркиной Силе? Не то чтоб ее это радовало: она уже привыкла к своей собственной. А с новой мощью непонятно, что и делать, – захочешь свечу поджечь, а вместо этого дом спалишь. Вот если бы кольцо работало в обратную сторону – узнать, как там Ирка, помочь, подсказать… Танька в очередной раз потерла колечко – ничего.

– Кумушница явно чего-то ждала и все время на девчонок поглядывала, вот я и подумала: если робленные останутся одни, он как-то себя проявит и его удастся поймать. Или хотя бы ослабить. – пояснила Танька. – Я не думала, что Лику успеют украсть.

– Правильно Оксана Тарасовна говорит: ты вообще думать не умеешь! – с торжеством сообщила Маринка.

А вот в личных целях Иркина Сила очень даже может пригодиться: например, превратить одну белобрысую стерву во что-нибудь мелкое и легко убиваемое тапкой!

– Странно… – Вовкулака задумался. – Если серокожий уже подослал мертвяка украсть Ирку… зачем ему подсылать еще кого-то сюда? Сдается, Кумушнице с ее подельником бабка была без надобности, раз они ее съесть собирались. А Оксанкина робленная им тем более на что?

Богдан и Танька замерли – как две мыши под одной метлой.

– Не знаю, – наконец промямлила Танька. – Может, это не серокожий, а еще кто-то?

– Еще подозреваемые? – возмутился Вовкулака. Покачал головой: – Мало данных. Надо хотя бы осмотреть дом. – Вовкулака решительно поднялся. – Заодно проверим, не пропало ли чего. Вы сидите здесь, – цыкнул он на робленных. – Не хватало еще, чтоб вы мне там улики затоптали.

– Мы тут одни останемся? – встревожилась Вика.

– Сейчас Оксана Тарасовна приедет, я ей позвонила, – вставая, бросила Танька.