Нашлось искомое достаточно быстро. Чёрное древко торчало ровно из середины практически круглого металлического шара, еще недавно бывшего шедевром отечественного автопрома. Теперь осталось только решиться снова сунуться в огонь. Боли от ожогов конечно не было, да и подкожная броня вроде бы никак не страдала от высокой температуры, но при прикосновении к открытому пламени возникало просто неописуемо мерзопакостное чувство. Наверное Йормат специально оставил его для меня в качестве предупреждения, что огонь это наша ахиллесова пята, и лучше бы держаться от него подальше.

Тяжело вздохнув я наконец наклонился вперед и принялся тянуть оружие на себя, поддаваться оно не хотело, видимо зацепилось за что-то внутри этого месива. Поэтому пришлось хорошо постараться, чтобы наконец выдернуть чёртов черный дрын, на свет божий.

А затем снова пришлось сигать в сугроб, чтобы охладить и себя и оружие до нормальной температуры.

Пока сидел по шею в быстро тающем снегу, я смог наконец то как следует осмотреть место в которое приехал. Обычный вообщем то двор, окруженный четырьмя пятиэтажными домами очень старой застройки. Насквозь проржавевшая горка непонятного цвета, сугробы высотой под два метра, заваленная снегом проезжая часть и полное отсутствие каких либо машин. Даже не смотря на поднятый мной шум и зарево пожара, из пустых окон покосившихся, покрытых множеством трещин зданий не высунулась ни одна голова.

Вроде я слышал про этот район, застроенный ещё в самом начале существования союза, к нынешнему моменту практически все постройки в нём были признаны аварийными. Остатки жильцов из них расселили, ну а сами дома так и остались медленно разрушаться под гнетом времени. Земля была никому не нужна, поскольку зданий в медленно умирающем городе и так было больше чем нужно жителям, а снос стоил денег.

Да уж неплохое место для ловушки выбрал неизвестный похититель. К слову об этом. Я достал из кармана, насквозь мокрых штанов, смартфон Мцвади. Весь его экран был покрыт трещинами, аккумулятор вздулся, а задняя крышка и вовсе расплавилась, залив всю начинку пластиком. На мои попытки реанимации устройство не реагировало. Ну, вот теперь точно всё замечательно, потому что хуже уже быть не может.

Вдруг похититель обозлившись, что я не выхожу на связь убьёт Соню?

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — эмоции подавленные той тонной адреналина полученной в горящей машине, снова начали прорываться наружу, на корню уничтожая все попытки рационального мышления — Чё делать то теперь?

— Так стоп. — Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов задавливая начавшуюся панику — Истерика мне точно не поможет. Я приехал куда надо?

— Приехал.

— О том, что уже на месте сообщил?

— Да, въебавшись в стену, на доме аж новая трещина в ладонь шириной появилась. Хотя возможно это от моего ”прыжка” который машину аж на два метра назад отодвинул.

— Значит всё в порядке, насколько вообще может быть в порядке жертва экспериментов больного на всю голову небога маньяка, у которой похитили единственную сестру и которая уже даже начала разговаривать сама с собой.

— Ага Данила. Хихи. Ты прямо в точку.

— И не говори. Так. Стоп. Что? — я принялся вертеть головой во все стороны, поскольку последний ответ был произнесен хоть и очень знакомым, но точно не моим голосом — Где ты? Покажись!

— Дом, справа от тебя, второй подъезд, третий этаж. Иди по земле и медленно. Иначе я отрежу Сонечке, парочку глазок. Хи хи.

Снова раздался откуда то справа тот же самый, слегка искажённый помехами высокий голос, явно принадлежащий молодой девушке. Приглядевшись я смог заметить его источник — радиоприемник стоящий на покосившейся лавочке у первого от въезда во двор подъезда.

— Иду. — От слов неизвестной на душе стало одновременно и легче и тяжелее. Ведь судя по её словам сестра жива, но похититель готов без раздумий это исправить.

Выход есть всегда, ведь на окнах многоэтажек нет замков.

С трудом пройдя через двор, заваленный снегом чуть ли не по пояс, я зашел в обшарпанный подъезд. На узкой лестнице воняло, пылью и чем-то непонятным, но чертовски отвратительным. Весь пол засыпан, различными целыми и не очень бутылками, упаковками, пакетами и использованными шприцами. Стоит ли говорить,

что в других обстоятельствах я бы в подобное место и за бабки не сунулся. Особенно босиком, кроссовки не пережили недавней аварии, поэтому будем надеяться, что заражение, какой нибудь гадостью мне не грозит. Очень уж не хочется узнать каково это когда: “В вене шарит конский волос.”

Стараясь наступать на относительно безопасные участки пола, как можно дальше от грязных шприцов, я добрался до третьего этажа. Из четырех находящихся на пролёте квартир, только одна была в наличии дверь. На полу перед ней, на пустой, размокшей коробке из под пиццы, отчетливо проступал отпечаток подошвы ботинка, размера примерно тридцатого. Похоже мне именно сюда.

— Есть кто? — переборов волнение я немного приоткрыл, оказавшуюся незапертой, дверь и заглянул внутрь на удивление относительно чистой, по сравнению с подъездом, квартиры.

— Заходи, но не дальше прихожей — Раздался из глубин квартиры знакомый, на этот раз ничем не искаженный голос — И дверку за собой прикрыть не забудь.

— Ксюша. Это ведь ты?

Ну да в самом деле. Кто ещё мог похитить мою сестру если не знакомая, отца которой я убил, и имеющая ко всему прочему доступ к моей личной информации. Эх, почему я такой тупой, нужно было связать её хотя бы, а не отпускать на все четыре стороны. Но как бы я после этого смотрел в глаза сестре, если бы причинил столько боли беззащитной девушке имеющей полное право меня ненавидеть? Почему чёрт побери всё так сложно…

— Ксюша? — Раздался звук удара чем то тяжелым, с разделяющей нас стены посыпалась штукатурка — Да! Да! Наверное Ксюша. Нет. Точно Ксюша. Это ведь правда?

— Ага. Правда. — я вроде бы слышал, что с террористами взявшими заложников нужно разговаривать максимально спокойно, чтобы не спровоцировать случайно на агрессию, особенно если они ведет себя… Вот так вот. — Тебе нужен я, а не Соня. Она ни в чём не виновата.

— Ты прав я ненавижу именно тебя. Сильно, сильно. Не помню правда почему — Спрятавшаяся на закрытой кухне квартиры девушка говорила очень странным растерянно восторженным голосом — А когда вспомнить пытаюсь так голова болит. сильно, сильно. И очень убить хочется. Кого угодно. Но лучше тебя всё таки. Да. Да. Именно тебя. Ведь я тебя ненавижу. Сильно, сильно.

Из за стены снова раздался сильный удар заставивший меня вздрогнуть.

— Только… Мне нельзя убивать. Понимаешь? Совсем, совсем нельзя. Иначе будет больно. Сильно, сильно. Давай ты сам себя убьешь. Хорошо?

— Отпусти сначала сестру — Оставаться спокойным было очень трудно, но я старался держаться изо всех сил. Правда убрать из голоса сильную дрожь так и не удалось — Если она будет в безопасности я сделаю всё что ты от меня хочешь.

— Правда? Я так рада. Сильно, сильно. От мысли о твоём мертвом теле мне становится так жарко и приятно. Ах. Прямо снова хочется кого нибудь убить. Жалко что нельзя, это было бы приятно, приятно, если б не очень больно. — По стене снова чем то ударили, а затем раздался звук очень похожий на хлопанье в ладоши — Но твоя сестра уже в безопасности. Я забочусь о ней. Даже лицо помогла перевязать, после того как эта недотёпа упала им на нож. Так страшно. Целых одиннадцать раз упала. Я не вру! Правда! Правда!

Внутри снова вскипела ярость, тело словно само собой сделало широкий шаг вперёд.

— СТОЯТЬ! Я ЭТУ СУКУ КРАШЕННУЮ СЕЙЧАС НА БАЙТСЫ ПОРЕЖУ И ТЕБЯ ЖРАТЬ ЗАСТАВЛЮ! — Безумный визг Ксении сработал так же отрезвляюще как ведро холодной воды, вылитое на голову. Нужно быть сдержаннее, иначе Соню не спасти.

— Стою — я замер в полушаге, ухватившись за гнилой стеллаж, чтобы удержать равновесие.

— Ой я так рада! Ты такой послушный. — И снова это восторженный тон — Ну. Ты убьешь себя, чтобы мне стало приятно, приятно? Иначе придётся убить эту девушку, я правда не помню кто она… Но мне всё равно, если она утонет в красном нам с тобой обоим будет, больно, больно. А это сделает мне чуть, чуть приятно.