Конечно, никакая нумерология не могла помочь ей высчитать все закономерности — слишком сложны, даже для неё, были расчеты. Она могла вызвать какую угодно цепочку событий любым своим действием. Даже привести этот мир к полному хаосу. Но опять же, если смотреть на это с другой стороны, то становилось очевидно, что перегибать с политикой невмешательства тоже не стоило. Можно утратить все преимущество, даже просто выжидая.

Именно поэтому она откровенно напросилась с Филчем в Хогвартс, как только подвернулась возможность. Вообще-то её в школу никто не звал, но у Эрмия были какие-то дела с директором, так что Мия предложила свою «помощь». Как раз была готова заключительная партия Костероста, их заказ на зелья был полностью выполнен, нужно было только оформить последние формальности. Филч, конечно, снисходительно хмыкнул, рассматривая её, словно в лупу, но не отказал. Можно было бы сказать, что это была неожиданная удача, если бы она не вживалась в образ исполнительной секретарши все эти три месяца, которые проработала на него. А он наверняка подумал, что она выслуживается и стремится получить поддержку Дамблдора. В каком-то смысле, так и было. Филч, видимо, был не против такого поведения.

Вот только одного Мия в своих меланхоличных размышлениях не учла. Сегодня был Хэллоуин. Она совершенно забыла об этом.

— Фицрой, я рассчитывал на сопровождение, — Эрмий откровенно насмехался над ней. — Вы бы хоть мантию поновее надели. Или я вам так мало плачу?

— Простите, мистер Филч, не думала, что мы прибыли на праздник.

— Это для детишек, — проворчал он. — Но по моему опыту дамы любят наряжаться, дай только повод, — он опять придирчиво оглядел её. — Хотя это явно не про вас.

Мия поджала губы, сложив руки на груди. Ей её мантия вполне нравилась. Да, она не была новой. Да, она не вылезала из неё с тех пор, как на улице похолодало, ну и что? Купленная для официального мероприятия празднования победы, одежда казалась слишком строгой для молодой женщины и с какими-то неуловимыми почти военными нотками с этим жестким воротничком и почему-то правым запахом, как у мужчин. Но вполне подходила её нынешнему статусу, а, главное, душевному состоянию.

Они с Филчем действительно не ворвались в Большой зал, где как раз пировали студенты, а, миновав пару коридоров, оказались в комнате, располагавшейся за кафедрой с учительским столом. Многие преподаватели уже сбежали с праздника сюда, оставив подопечных болтать в свое удовольствие. Дамблдор тоже обнаружился тут. Они поздоровались с директором, но Эрмий сразу же перехватил его внимание, уводя на выход. Разговор явно был приватный, ей Филч лишь махнул, видимо, подразумевая, что она должна подождать. Ничего иного Мие и не оставалось, пусть и чувствовала она себя не в своей тарелке.

Странно было смотреть на людей, которых она так давно и так хорошо знала, как на незнакомцев. Хотя, честно говоря, она бы поглядела на встречу двух Филчей, но Аргус вряд ли пришел бы в «учительскую» просто так, поэтому шанс увидеть это зрелище был достаточно мал. Мия не удержалась и начала разглядывать профессора Макгонагалл. Та, к счастью, ничего не заметила и вообще отнеслась к ней совершенно равнодушно. Слизнорт, напротив, проявил радушие, правда, слегка наигранное. Но ей все равно было приятно, что он запомнил её.

— Мадам Фицрой, очень рад вас видеть. Составляете компанию работодателю?

— Держусь на подхвате, — она улыбнулась. — Но, кажется, сейчас во мне отпала необходимость.

— Добрый вечер, сотрудник «Серебряного котла» Мия Фицрой, — раздалось прямо над ухом.

Она вздрогнула, однако, быстро взяла себя в руки, узнав голос. Слизнорт кивнул ей, отходя и тут же переключаясь на Флитвика.

— «Мадам Фицрой» будет вполне достаточно, аврор Грюм, — она плавно обернулась.

Видеть его здесь было неуместно и логично одновременно. Он наверняка пришел к Дамблдору из-за дел в Ордене Феникса, но вот явный интерес к ней Мию немного удивил. Неужели по молодости лет Грозный глаз (хотя этого прозвища он ещё не заслуживал) был не прочь поухлестывать за дамами? Ей он всегда казался убежденным холостяком. Впрочем, одно другому не мешало.

— Мадам? Не мисс? — судя по тону, Грюм был в приподнятом настроении.

— Опять ваши не самые изящные расспросы? Можно и «мисс», хотя «мадам» все же предпочтительнее. Я вдова.

— Полагаю, поэтому вы решили покинуть Францию? — вежливыми сожалениями он пренебрег. Да и было бы странно слышать их от него.

— Да, во многом поэтому. Меня там больше ничего не держало, а вот ассоциации, — она дернула уголком рта, — были не самые приятные.

— Кто-то цепляется за прошлое, кто-то от него бежит, — почти философски выдал Грюм. — Если вы ищете свежих впечатлений, то почему бы нам не сходить куда-нибудь на чашечку чая, скажем, сегодня?

Они стояли в упор и смотрели друг на друга. Мия чувствовала нутром, как он перелопачивает её поверхностные ощущения. Грюм совсем не стеснялся и даже почти не скрывал своего вмешательства, только что во всеуслышание не объявлял, аврор есть аврор. С его паранойей неудивительно, что он так тщательно всех проверял. Особенно, если хотел познакомиться поближе. Она подождала пару мгновений и поморщилась, схватившись за лоб. Совсем уж недалекую из себя изображать не стоило.

— Вам нездоровится, мадам Фицрой? — вот же сволочь!

— Видимо, словила мигрень от переработок, — Мия слабо улыбнулась. — Не служба в аврорате, конечно, но бумажная работа тоже может быть опасна.

— Поэтому так важно менять обстановку.

Интересно, насколько искренне все это было? Или она ищет двойное дно не там, где следует?

— Боюсь, сейчас мне надо дождаться своего начальника и профессора Дамблдора.

— Я никуда не спешу. Мне самому нужно ещё обсудить некоторые вопросы с профессором Беррес, — он кивнул в сторону.

Судя по незнакомому имени, это был тот, кто «украл» у неё должность учителя Защиты от тёмных искусств. Мия проследила взглядом за направлением жеста Грюма. Как ни странно, Беррес оказалась женщиной. Ей было чуть за тридцать, и впечатление она производила больше хищное, чем, условно, женственное, напоминая скорее Беллатрису с её темной энергетикой, чем ту же легкую и воздушную Флёр, но все же была красива. Наверное, в условиях закрытой школы она пользовалась бешеной популярностью среди старшекурсников. Мия вопросительно приподняла брови, но так и не сообразила, что должна была спросить. «Как вы связаны?»

— Советуюсь с Мэган по поводу некоторых дел, что она передала мне, когда ушла из аврората, — пояснил Грюм, видимо, выудив вопрос из её головы напрямую. — И помогаю с преподаванием: курировать курсантов, то есть учеников, ей в новинку.

— Настоящий дух товарищества! — Мия не удержалась и хмыкнула.

— Точно. Так вы согласны составить мне компанию?

Естественно, с его дотошностью он от неё так просто не отстал бы, что бы за всем этим интересом не стояло. Мия сказала бы, что он до сих пор пытается её на чем-то подловить, но это было бы уже как-то чересчур. Точнее, она ожидала от него грубого допроса, каких-нибудь агрессивных выпадов, но не такого уж точно. Он же не обольститель и лжец, совсем не тот тип. Или, раз она была с ним мила, Грюм решил совместить приятное с полезным?

Существовала ненулевая вероятность, что она действительно его привлекала, как женщина. Как, собственно, Мия сразу и подумала, хотя и иронизировала над этим. Может, её почти аврорский «китель» его окончательно подкупил? Да и, если отбросить всю эту конспирацию, что в этом странного? Все же она была молода и на внешность не жаловалась, хотя и думать забыла как-то особенно за собой следить. Даже волосы отрезала почти под корень, чтобы не мешались.

— Почему бы и нет, — Мия улыбнулась.

Вообще, конечно, скорее нет, учитывая, зачем она находилась здесь. Но её цель, сидящая сейчас в соседнем помещении, была от неё так же далека, как и окончательная смерть Воландеморта. И она была свободна, что Грюм не преминул уточнить, и даже траур не носила, по крайней мере, публично, так что могла себе позволить прогуляться. Да и чем это не попытка повлиять на события в нужном ей направлении? Даже если выглядит это как выстраивание личных отношений с молодым Аластором Грюмом. Путь в Орден Феникса через… чашку чая. Конечно, ничего большего. Джинни, к примеру, точно похвалила бы её за попытку «выйти в люди» после всех этих месяцев затворничества. Жаль, что они больше никогда не поговорят по душам. Мия поморщилась и засунула тоску и сожаления подальше в темный угол сознания. Лишнее.