*

Уже в январе Мия поняла, что так и не узнала, как же празднуют Новый год шотландские волшебники. С Аластором до этого не дошел разговор, а писать ему, подогревая к себе интерес, ей было невыгодно — он и так преследовал её, если можно так сказать, учитывая, что она не убегала. Так что Мия пристала с этим вопросом к Макгонагалл и, кажется, даже смогла заработать у неё какую-то каплю уважения. В конце концов, у «мадам Фицрой» шансы задержаться в школьном штате были теоретически выше, чем у Беррес, так что, наверное, уже все к ней присматривались и оценивали с расчетом на долгосрочное общение.

Мэган, кстати, вспомнила про неё снова, намекая, что ей нужно «вернуть в строй студентов», но Мия опять нашла в себе силы мягко отказаться от безусловно крайне привлекательной роли девочки для битья. Ни на какие провокации Грюма она, конечно, тоже не повелась и даже не упомянула об этом в разговоре с Беррес.

Каникулы закончились неприятно быстро. Их почти приватный мирок со Снейпом разрушился, но они договорились продолжить работу, встречаясь по вторникам и субботам. Тоже хорошо. Правда, то нетерпение, с которым она ждала эти встречи, было не совсем здоровым. И немного мешало ей выполнять всю остальную свою работу.

Поэтому, когда Мия присматривала за порядком в классе самоподготовки, она, погруженная в свои размышления, не сразу заметила, что между гриффиндорцами что-то происходит. Лили ссорилась с друзьями, или Мародёры просто обсуждали какую-то жаркую тему, разобрать было сложно, тем более что делали они это совершенно беззвучно, как будто просто разыгрывали драматичную пантомиму. Муффлиато? Так как формально они не нарушали порядок, она тоже не стала вмешиваться, но все же присмотрелась к ним повнимательнее.

Лили, почувствовав взгляд или одернутая друзьями, оглянулась, обезоруживающе улыбнулась и чуть ли не помахала ей, как бы говоря, что все в порядке и вообще ничего интересного не происходит. И вскоре демонстративно уткнулась в свой пергамент. Мародёры тоже успокоились и теперь чинно, хоть и несколько наиграно, листали книжки. Они обсуждали её. Точнее, Лили находила странным совпадение, что буквально через пару месяцев, как мадам Фицрой появилась в школе, средство, купирующее проблему Люпина, было не только найдено, но и изготовлено, и предоставлено им. Хотя до этого профессор Слизнорт никак в этом не помогал. Что думали её оппоненты, Мие разобрать не удалось, но Римус определенно был смущен. Естественно, ведь это была его опасная и постыдная тайна, которую он хранил годами, не считая того происшествия со Снейпом. И её предположительно вот так запросто выложили новому сотруднику школы буквально через несколько недель работы.

Мия окончательно отвлеклась от ленивого чтения сданных эссе (вообще ей не нужно было их проверять, она просматривала их от скуки) и размяла переносицу. Она доварила Волчье противоядие буквально накануне полнолуния, и тут же передала директору. И афишировать свое участие в этом вопросе, естественно, не собиралась. При этом Мародёры ещё даже не состояли в Ордене Феникса, чтобы Дамблдор считал необходимым их во что-либо посвящать, так что маловероятно, что это он надоумил их. Видимо, Лили просто сделала верные выводы из недостаточных предпосылок. Про неё всегда мало говорили, то ли оберегая чувства Гарри, то ли не зная, что рассказать. В развлечениях Мародёров, про которые любили вспоминать Сириус и Люпин, она никогда не участвовала. Но, кажется, человеком Эванс действительно была неординарным.

Её охватило беспокойство за будущее Лили, их всех, но в то же время какое-то глухое раздражение. Очевидно, Эванс поделилась своими соображениями со всеми Мародёрами, а не только с Люпином. Так что, если они согласятся с её выкладками, ей стоит ожидать нового всплеска внимания со стороны Сириуса. Новая информация делала её больше «своей».

А ведь Мия уже собиралась облегченно выдохнуть. В этом году личный интерес к ней как будто бы в целом спал, и теперь все чаще в её сторону звучал эпитет «слизеринка», что должно было окончательно отвратить от неё Блэка. Почему студенты вечно думают, что преподаватели глухие? Или не могут применить магию, чтобы откровенно подслушать чужие разговоры, если уж совсем начистоту. Мию передергивало каждый раз, когда её так называли, но такое развитие ситуации было закономерным. Ситуация по факультету выходила совершенно безрадостная, поэтому Слизнорт, стараясь дистанцироваться, часто скидывал обязанности декана на неё, так что теперь она плотно ассоциировалась со «змеями».

И Мия сама, в общем-то, стремилась к этому, перестав ограждать себя ледяной стеной отчуждения и приглядываясь к людям вокруг ещё пристальнее, беззастенчиво пользуясь легилименцией и собственными познаниями о будущем. Но ничего поделать с царящей на Слизерине атмосферой не могла. Как бы она ни пыталась быть дружелюбной с Регулусом и, прости, Господи, Барти, «мадам Фицрой» явно не являлась для них авторитетной фигурой. А пока не выпустится свежий «набор» Пожирателей, вряд ли популярность Воландеморта среди студентов упадет.

Ещё немного напрягало то, что в связи с ней в первую же неделю после каникул стало то и дело упоминаться имя Снейпа. Конечно, он мог и сам рассказать однокурсникам, что она ведет у него дополнительные занятия, да и заметить это было не сложно — они же не таились. Но подоплека все равно выходила какая-то почти неприличная, судя по смущенным смешкам, которые сопровождали обсуждения. Пока до совсем уж некрасивых сплетен про любовную связь с учеником не дошло, слава Богу, но не то чтобы она удивилась бы такому повороту сюжета. В конце концов, она была просто молоденькой ассистенткой, а Снейп доучивался свой последний год. Мия криво усмехнулась, но исключительно про себя. Между ними ничего такого не происходило даже близко. Жаль.

К слову, Снейп ещё и довольно сильно мешал ей варить то же Волчье противоядие и другие составы из будущего — при нем работать было попросту опасно, ведь наверняка запомнит и поймет, что и зачем она делает. Но Мия не жаловалась: лучше уж дополнительно поторчать в лаборатории ночью, но зато иметь с ним прямой контакт, чем чахнуть, не зная, как к нему подступиться. Уж как-нибудь подстроит свое расписание так, чтобы пару часов после ужина два раза в неделю быть свободной для него.

К счастью, Дамблдор, Воландеморт и её идеологические позиции в сплетнях не фигурировали. Это сильно повлияло бы на отношение к ней, особенно среди слизеринцев, что для Мии было бы критично даже в чисто рабочем смысле. Возможно, и Снейп не знал никаких неудобных фактов про ту же смерть Джагсона. Сейчас, будучи совсем зеленым, он наверняка занимал в иерархии Пожирателей слишком низкое место, чтобы быть в курсе всего на свете. Правда, в какой-то момент Воландеморт отметит его среди не только сверстников: Мальсибера, Эйвери, Розье, Уилкиса и выпустившегося в прошлом году Трэверса, но и в принципе среди всех своих последователей, как выделял Беллу и Малфоя, на данный момент, младшего. Вопрос только, случится ли это до ситуации с пророчеством, за какие-то его личные заслуги, или уже после. Понятное дело, что её Северус об этом разговаривать не любил, так что упоминал вскользь и без конкретики.

Что это? Она действительно верит, что они продолжат общение после его выпуска, и переживает, что эта нить порвется исключительно из-за политических размолвок? Да Снейп забудет о ней, как только переступит порог Хогвартса. Он и сейчас-то был заинтересован в ней только потому, что все ещё пытался вывести на чистую воду относительно ментальной магии.

— Мадам Фицрой, — привлек её внимание Дамблдор.

Она оторвала взгляд от овсянки, которую методично перемешивала, но так и не попробовала.

— У вас есть планы на сегодня?

— Нет, сэр.

Была суббота, так что она действительно была относительно свободна. Не считая, конечно, встречи со Снейпом. Но это обсуждать с Дамблдором она до сих пор не планировала, хотя он уже наверняка все знал, как и всегда.

— Не то чтобы я рад это слышать, — будто у неё в принципе имелось какое-то разнообразие вариантов досуга! — Но, если у вас есть время, то я бы хотел обсудить с вами одно щепетильное дело.