Холод, кажется, проник в самую душу, её охватила паника. Гермиона выскочила обратно на дорогу и трансгрессировала, даже не удосужившись проверить, не видит ли запозднившегося посетителя какой-нибудь ночной сторож. На счастье её не расщепило, но приземлилась на дорожку, ведущую к входной двери, она неудачно и едва не подвернула ногу. Так что влететь в прихожую не вышло, пришлось медленно хромать. Хотя в спешке не было никакого смысла. Что она могла сказать Снейпу? И, главное, зачем?

Из кухни послышался голос Грюма, и это слегка отрезвило её, заставив собраться. Не зря Северус опасался его неожиданного визита. Гермиона сунула палочку в рукав и спрятала покрасневшие от холода ладони за спиной, заходя в гостиную. Аластор, стоящий на пороге кухни, тут же смерил её внимательным и, надо сказать, весьма недовольным взглядом. Но говорить начал вполне спокойно:

— Где ты была? Что-то случилось?

— Нет, нет, — она натянуто улыбнулась. — Просто вспомнила одну мелочь. Хотела убедиться, что с моим другом из будущего… всё будет в порядке. Может, я рассказывала про него? Его зовут… будут звать Рон.

И всё же она предприняла попытку прояснить ситуацию. Наверное, так стоило поступить изначально, а не мчаться на кладбище. Сейчас надежда была уже совсем глупой, Гермиона даже не могла сформулировать, какого ответа ждет.

— Никогда не слышал, — развеял последние призрачные сомнения Грюм. — Зато только что узнал, что ты собираешься съехать отсюда.

Он кивнул на Северуса, который с не менее напряженным видом застыл у обеденного стола, почему-то комкая в ладонях прихватку, хотя вряд ли собрался готовить. Занимал руки, чтобы случайно не проклясть Аластора?

— Да. Не хочу злоупотреблять гостеприимством Дамблдора дольше необходимого.

— Ясно, — отрывисто бросил Грюм и, кажется, опять сделал над собой усилие, продолжив чуть мягче. — А я вот зашел, чтобы предложить тебе работу.

Ей показалось, что он сделал последний рывок, когда практически позвал её замуж, и наконец отпустил ситуацию. А его сохранившееся негативное отношение к Снейпу само по себе ещё ни о чем не говорило — у них были объективные причины не любить друг друга даже вне противостояния за её руку и сердце. Но она ошиблась. Видимо, Аластор просто старался вести себя с ней сдержаннее, помня провал эскалации, а вовсе не отказывался от захватнических планов в принципе. Упёртый во всем.

— В аврорате?

— Да.

Кажется, они мельком обсуждали её будущее трудоустройство, но без какой-либо конкретики. Да и некогда было: Грюм заходил к ней всего раз или два с тех пор, как она очнулась в последний раз. Поэтому его предприимчивость в этом вопросе и удивила её, наведя на размышления о личных мотивах. Но может, Аластор просто подсознательно, на каком-то метафизическом уровне скучал по Рону, с которым они могли общаться и в профессиональной плоскости?

— Какой из меня аврор? Если я могу за себя постоять, это не значит, что у меня есть способности к такому виду деятельности.

— Пока не пройдешь подготовку действительно никакой. И сейчас набор в стажеры уже закрыт, но начать можно и с офисной работы.

А если она согласится, он наверняка предложит ей индивидуальные тренировки и помощь в принципе, как когда-то в прошлом. Нет, тут определенно всё было продумано именно с целью сближения.

— Стать тыловой крысой, серьезно?

Северус за спиной Аластора закатил глаза и отбросил прихватку на стол, но лезть в разговор не стал, как и браться за палочку.

— Временно. К тому же я надеюсь, что организация службы будет изменена в течение следующего года, так что, возможно, перекладывание бумажек в кабинетах станет чуть более полезной занятостью, чем сейчас.

— Мило. Так и скажи, что просто не справляешься с Блэком и молишь о помощи, — Гермиона постаралась немного расслабиться, чтобы перевести разговор в шутку.

— Ничего подобного, — проигнорировал её издевку Грюм. — Таким, как он, армейская дисциплина идет только на пользу, так что не волнуйся, через пару лет его будет не узнать.

— Если он не сбежит от вас раньше.

Аластор в ответ лишь развел руками и сам закрыл тему, принявшись убеждать её в том, что стоило предупредить всех о своем решении. Выбитая из колеи, она согласилась с претензиями и пообещала перенести переезд на утро. Трансгрессировать в Хогвартс и разговаривать с Дамблдором сейчас совершенно не хотелось. Она прекрасно понимала, что визит однозначно закончится бесполезным обсуждением Рона, которое только больше расстроит её. Всё, что директор мог ей сказать, пытаясь объяснить феномен, Гермиона и так прекрасно понимала. Было лишь немного интересно, сохранился ли волшебный, хоть уже и замерший портрет, но выяснение этого не стоило остальных страданий.

Когда Аластор наконец ушел, Северус понял всё по её усталому взгляду и не стал настаивать на немедленном побеге, но поинтересовался:

— Ты в порядке? Что-то всё-таки случилось?

— Ничего страшного, просто привет из будущего, как я и сказала, — отмахнулась она. — А как ты? Вы же тут не разругались без меня?

— Не беспокойся, аврор Грюм уже почти не выводит меня из себя, — тоже легкомысленно фыркнул Снейп.

— С чего вдруг такие перемены? Ещё час назад…

— Если бы ты давала ему шанс, он так за тобой не бегал бы, — лаконично пояснил он и начал расстегивать манжеты. — Я останусь?

— Конечно, — облегченно выдохнула Гермиона.

Мысль об одиночестве отчетливо нервировала её. Так что, возможно, только близость Северуса (и энергозатратный секс) позволила ей более-менее спокойно уснуть и практически не мучиться кошмарами. Сны снились абсурдные и неприятные, но хотя бы не отчаянно кровавые, поэтому с утра её охватила скорее меланхолия, чем новый приступ паники. Рона теперь не существовало на всех уровнях бытия, но до насильственного стирания он уже был мертв, так что едва ли пострадал ещё больше. А вот она была жива и должна была как-то продолжать существовать со всеми этими избыточными знаниями. И лишние переживания уж точно не укрепляли её положение в пространственно-временном континууме, так что смысла дергаться и пытаться что-то сделать (что, например?) не имелось. Переиграть время невозможно. В конце концов, оно всё равно возьмет свое, ведь так?

Снейп ушел на работу ещё до завтрака, так что она механически жевала тост в одиночестве, раздумывая о том, почему часть вещей Рона сохранилась, несмотря на экстраординарные обстоятельства. Логично было предположить, что остались только обезличенные предметы. Палатка, книги, какие-то тряпки… Всё, что прямо не указывало на владельца. А вот вместе с могилой, вероятно, исчезло и само тело. Но что стало с их с Северусом обручальными кольцами? В принципе, они не были связаны с Роном напрямую, значит, по идее, так и остались лежать где-то под землей на кладбище.

На этом мысль стопорилась и дальше не шла, так что Гермиона попыталась переключить себя на что-то более конструктивное. Или хотя бы приятное. Приближалось Рождество, так что было бы не лишним купить всем близким и просто знакомым подарки. Прошлые праздники в этом мире её совершенно разочаровали, но сейчас у неё сложился куда как более широкий круг общения, так что условия уже благоволили. А продолжать строить планы всё ещё было полезно для психики.

Гермиона постаралась не думать, что всё эти приятные мелочи, которые она намеревалась купить, тоже могут исчезнуть, и намотала шарф на шею. Бродя накануне без верхней одежды в ночи она пусть и не заболела, но явно словила переохлаждение, так что сейчас постаралась утеплиться. Косая встретила её вполне себе приятной предпраздничной атмосферой с пока ещё относительно редкими украшениями и объявлениями о скидках и специальных предложениях на фасадах магазинов. Гермиона мысленно поязвила над тем, что маркетинг добрался даже до волшебного мира семидесятых, и перво-наперво зашла в книжный. Да, она рисковала застрять там на весь день, но зато могла рассчитывать на эффективное отвлечение от тревог. К тому же подарить Северусу и, к примеру, Люпину книги казалось ей хорошей идеей. Лили можно было выбрать какую-нибудь занятную штуковину из магазина всякой всячины. Сириусу — защитные перчатки, Дамблдору — необычные носки. Не зря же Гарри рассказывал ей об этом чудачестве директора. Аластору… Сложный вопрос. С одной стороны, ей искренне хотелось его порадовать, с другой, она опасалась, что он воспримет её старания как признак ответного чувства.