Помфри уже обработала его раны, но так как они были нанесены оборотнем, просто залить их Экстрактом бадьяна было нельзя — всё равно не сработает.
— Учитывая, что один из охранников Доркас напал на второго, давая возможность Пожирателям пройти вплотную к дому…
Гермиона всполошилась:
— Кларк, — припомнила она новую фамилию, — атаковал Бруствера?
В предательство такого уровня от Кингсли она не верила, хоть он ещё и не разделял взглядов Дамблдора в открытую.
— Да, кажется, — Джон сбился с мысли.
— Бруствер погиб?
Медоуз говорила, что он успел предупредить её, но…
— Карадок нашел его ещё живым, очень удивился, — вклинился Подмор. — Думаю, его отправили в больницу, а там, кто знает. Вы знакомы?
— Встречались, — туманно ответила Гермиона и вздохнула, избавляясь при помощи чар от грязной марли, которой подтирала сукровицу с лица Грюма. — Он показался мне неплохим человеком.
А Белла подготовилась ещё лучше, чем ей представлялось. Действительно, в этом времени она была куда собраннее что ли. Если бы не выкрутасы времени у них имелось мало шансов спасти Медоуз. И всех остальных. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
========== Глава 51 ==========
Пока они разговаривали, Лили закончила обхаживать Вэнс, у которой были, судя по всему, только переломы, и подошла к Помфри. Гермиона едва расслышала, как она тихо попросила отлучиться, повинившись, что и так отсутствовала почти весь день. Поппи отмахнулась от извинений и отправила Эванс отдыхать с концами. Все пациенты тоже как-то резко успокоились, а Подмор и вовсе захрапел, едва откинувшись на подушку. Наверное, медсестра дала ему снотворное, чтобы действие Жалящего заклинания спокойно сошло, пока он спит.
Конечно, с Аластором и Джоном, учитывая характер их ран, нужно было повозиться подольше, но минут через пятнадцать они с Помфри тоже закончили оказывать помощь. А Грюма даже не пришлось уговаривать задержаться в Больничном крыле, чтобы выявить возможные осложнения. Он, кажется, был рад подвернувшейся возможности отлежаться здесь и пошутил насчёт пижамы, по которой успел соскучиться. Гермиона уже почти ждала, что Аластор попросит посидеть с ним, пока успокоительные не подействуют, но он отправил её восвояси, наказав тоже хорошенько выспаться. Она не стала напоминать, что и без того продрыхла чуть ли не полдня в образе хорька, улыбнулась, сжала его кисть и ушла.
Хоть состояние Аластора после убийства Амикуса и получения увечья её беспокоило, прямо сейчас ей эгоистично хотелось увидеть Северуса. Она так и не обняла его после вчерашних потрясений и считала, что теперь уж точно может себе это позволить, невзирая на сложности между ними. Радоваться, что человек жив, можно и без подтекстов. Поэтому Гермиона скрылась в ближайшем алькове, чтобы воспользоваться Картой мародёров и побыстрее отыскать его. Чары послушно отобразили план Хогвартса, она нашла нужные следы и на пару секунд задержала дыхание, забыв вдохнуть.
Она рассчитывала, что Северус тоже приходит в себя в своих покоях, расположение которых было ей неизвестно. Или компенсирует дневное отсутствие на рабочем месте. Слизнорт вполне мог что-нибудь потребовать с него, невзирая на то, что Снейп вернулся с битвы, где выступал с «правильной» стороны, а не просто прогуливал. Но Гермиона ошибалась по всем пунктам. Оказалось, что Северус находился в пустом классе на так любимом всеми нарушителями порядка проклятом третьем этаже. Вместе с Эванс.
Нет, то, что они решили поговорить сейчас, не было чем-то странным. У Лили наверняка появилась куча вопросов ещё в кабинете Дамблдора. А уж после сражения практически плечом к плечу с бывшим другом, которого она считала тёмным магом, точно необходимо было прояснить ситуацию. Да и, в конце концов, помириться им действительно требовалось, чтобы Северус пошел по новому пути, освобожденный от морального груза двойника из будущего полностью. Это история закономерно получила продолжение, можно сказать, произошло исправление вселенской несправедливости, так что ей следовало бы урезонить свою неуместную ревность.
Но, чёрт побери, они стояли слишком близко, буквально в упор. Они что, обнимались? Целовались? Это было маловероятно, после всех этих лет молчания и обид, но её фантазию было уже не остановить. Гермиона пыталась логически объяснить их положение ошибкой карты, её малым масштабом, однако, ничего не выходило. Она буквально оплакала его вчера, а сейчас психовала, что он всё же предпочел ей другую, чувствуя себя преданной и бесконечно одинокой. Похоже до окончательного смирения нужно было ещё рефлексировать и рефлексировать их отношения.
И что она сделала? Конечно же попросту сбежала в дом на Баркер. А что ещё оставалось? Нестись в тот класс и устраивать какой-то нелепый скандал? Это было бы не только жалко, но и выглядело бы странно, учитывая, что Гермиона наверняка застала бы их уже просто разговаривающими. А даже если нет, то что? Северусу она сама сказала, что он свободен, как ветер, а Лили была одинока уже несколько месяцев. Пристыдить их, что они слишком торопятся? Уж не ей это говорить. Да и всё можно было списать на экстремальные обстоятельства — совместное участие в боевых действиях сильно влияет на отношения.
От досады, не желая демонстрировать расстройство, учитывая, что они так-то победили, Гермиона даже не зашла к Дамблдору, хотя вот это точно было не лишним. Впрочем, ему самому наверняка сейчас было не до неё — он разбирался с Министерством, в частности, с авроратом и Визенгамотом. Естественно, новое столкновение с вроде как побежденными Пожирателями породило страшный скандал, но она на территорию чистой политики соваться не хотела да и не могла. В публичном поле отдуваться должна была опять Медоуз, которую ей уже стало откровенно жаль.
Гермиона походила из угла в угол, наверное, до полуночи, думая, как ни удивительно, больше о той же Белле, чем о Северусе, и всё же отправилась в постель. А вот под одеялом её, как назло, начали одолевать мысли вовсе не о судьбе магической Великобритании. Это было так глупо. В самом деле, они выжили, перехитрили судьбу или хотя бы отложили неизбежное, а она все упивалась своими драмами. Лили ведь даже не была ей соперницей, никаких подлостей, в духе Беррес, от неё можно было не ждать. А с Северусом они вышли уже на тот уровень общения, когда он вряд ли стал бы заводить новые отношения, оставив её в неведении. Может, конечно, он и не помчался бы докладываться ей незамедлительно, но…
Но, в конце концов, это были исключительно её проблемы, что она подсмотрела то, что не предназначалось для чужих глаз, а теперь мучилась, ожидая развязки. Да, жалеть себя и опускать руки было куда проще, чем что-то решать, учитывая желания других.
*
— У меня для тебя подарок, — торжественно объявил Северус, поднявшись из лаборатории.
Она отвлеклась от книги и спустила ноги с кресла на пол, с удивлением посмотрев на него. Не то чтобы они не тратили друг на друга и совместно деньги, но целенаправленно он её не одаривал ещё, кажется, ни разу. Справедливости ради, сладостей и цветов ей было не нужно, хотя, конечно, получить каплю романтики и хотелось.
— К чему это? — справочник лекарственных растений отправился на журнальный столик.
Северус подал ей руку, и она встала.
— Искренний стереотипный сюрприз.
— Рождество ещё не наступило.
— Зацикливание на датах всегда казалось мне полной глупостью, — отмахнулся он. — Пойдем. Но сначала… Обскуро.
Северус проговорил формулу заклинания вслух, видимо, чтобы не напугать её. Тут же стало непроглядно темно — плотная повязка закрыла глаза. Она фыркнула, потрогав волшебную ткань.
— А это зачем?
— Для усиления эффекта.
— А если я запнусь по дороге?
— Я тебя подхвачу.
Его пальцы коснулись щеки, она подалась навстречу, надеясь на поцелуй, решив, что это часть какой-то эротической игры. Но Северус лишь взял её за талию и крутанул на месте, направив в сторону лаборатории. Осталось только разочарованно вздохнуть.
