— Мадам Фицрой.

— Профессор? — Мия окончательно проснулась и посильнее закуталась в плед.

Дамблдор навестил её, по ощущениям, далеко за полночь, видимо, только закончив с делами. Её своеобразный наряд, естественно, тут же привлек его внимание, так как теперь она ещё и сверкала голыми пятками — спать в чулках было неудобно.

— Я скажу Аластору, что он чересчур усердствует.

— Да ничего, я не в обиде. Это же Грюм, — улыбнулась она.

По крайней мере, попыталась изобразить позитив. Нужно же им с директором как-то налаживать личные отношения после такого провала.

— Вы были знакомы?

— Будем. Не очень близко, но…

— Думаю, сейчас вам тоже стоит держать дистанцию.

— Вы не хотите, чтобы я рассказала ему, откуда прибыла на самом деле?

— Не хочу. Это может быть опасно.

— Вы не доверяете аврору Грюму?

— Я просто слишком хорошо его знаю, — серьезно ответил директор. — Осторожность весьма причудливо сочетается в нем с авантюризмом.

Он аккуратно сел в кресло напротив, задумавшись и замолчав. Она тоже не решалась нарушить тишину. Что Мия могла сказать? Извиниться, что переместилась во времени и свалилась ему на голову при весьма неудобных обстоятельствах?

— Вы совершили огромную глупость, — Дамблдор неожиданно начал с обвинений.

— Я решила действовать, — она тут же заняла защитную позицию. — Возможно, это был плохой выбор, но лучше, чем ничего.

— Это легкий путь. И крайне опасный. Вы понимаете, в какие сферы вмешались?

— Забавно, — но смешно не было. — Там, откуда я пришла, ваш портрет сказал мне почти то же самое. Но все же дал саму возможность, сообщив подробности ритуала.

— Мне сложно представить, что могло подтолкнуть меня к такому опрометчивому решению.

— Смерть. Собственная, других, самоубийственное стремление в моих глазах, — Мия хмыкнула, но получился какой-то всхлип. — Вам, вероятно, стало жаль меня.

— Это не благотворительность, мадам Фицрой. Это огромное доверие к вам.

Или он просто понимал, что она все равно узнает, как провернуть это, рано или поздно.

— Тогда решайте, доверяете ли вы сами себе.

— Был ли у меня реальный выбор тогда? — Дамблдор выглядел печальным. — Не было ли это продиктовано отчаянием? Хотя какой спрос с портрета. Вероятно, мой образ в нем оказался запечатлен в не самый удачный момент времени.

Её снова кольнула вина. Она вовсе не собиралась усложнять ему жизнь, но все же… собиралась, конечно. Не бумажки же перекладывать Мия сюда заявилась. Да и в конце концов тут имелись и положительные моменты: она досталась ему, а не Воландеморту, и хотела помочь выиграть войну. Но что-то по поведению и выражению лица директора было сложно сказать, что он хотя бы немного рад.

Дамблдор не стал дожидаться ответов на свои риторические вопросы:

— В любом случае надеюсь, что о рисках я вам тоже рассказал все в подробностях. Каждое действие рождает противодействие. Вам знакомо это выражение?

— Вы не можете знать точно, как работают все эти глобальные магические механизмы. Даже если я своим появлением вызвала пространственно-временные искажения, это наверняка просто породило новую ветку реальности. К тому же сознательно я до сих пор ни во что не вмешивалась. Я пыталась адаптироваться и понять, за что мне стоит хвататься в первую очередь, — как она и сказала на допросе. — И, возможно, ещё никак серьезно не повлияла на процессы…

— Вам кажется это простым? Вы уже вплели себя в ткань этого мира, весьма радикально, как бы ни отрицали этого. Вы оборвали нить жизни.

— Я не знаю, что рассказал вам аврор Грюм, но я вовсе не желала…

— Я вас понял. Но начался ли с вашим прибытием новый отсчет или нет, мироздание все равно будет стремиться к равновесию. Маятник обязательно качнется в другую сторону.

— Если принять на веру то, что все события в канве времени детерминированы. Или то, что мое знание будущего будет работать по принципу самоисполняющегося пророчества даже против моей воли. Но возможно все последствия, что мы получим — это расходящиеся по воде круги.

— Которые могут превратиться в цунами, если мы не будем осторожны. Если вы, — надавил он, — не будете осторожны.

— Как будто я много что могу. Особенно сидя здесь, — надерзила Мия.

— Вы удивитесь, какой силой обладаете. Хотя, учитывая, что вы едва ли властны над нею… — директор задумался на секунду. — Как и я. Я ведь не могу даже устранить вас сейчас с полной уверенностью, что это не принесет ещё больше урона глобальному равновесию.

По крайней мере Дамблдор был с ней достаточно честен. А она действительно была не прочь знать, какие у него на неё планы, как и говорил Грюм.

— Так вы действительно собираетесь запереть меня здесь? Мной же наверняка заинтересовались в аврорате, — раз уж директор сам об этом заикнулся. — И завтра… сегодня мне нужно на работу к восьми.

Конечно, Мия понимала, что тут за неё все уже решили, но не могла не спросить.

— По делу о нападении вы проходите свидетелем. Аластор взял вашу вину на себя. А мистеру Филчу я сообщил, что вы ранены и не сможете выйти на службу в ближайшее время, так что, полагаю, вы уже уволены.

— Замечательно, — прошептала она.

Поступок Грюма вовсе не являлся одолжением для неё, это Дамблдору было нужно, чтобы она не привлекала лишнее внимание. А Эрмий ей вообще не нравился, но…

— Я постараюсь разрешить проблемы, которые возникли у вас в связи со всеми этими событиями. И настаиваю, чтобы пока что вы оставались здесь.

— Так я ваша пленница? — вскинулась Мия. По крайней мере, попыталась.

— Нет. Но в свете открывшихся обстоятельств я не могу позволить вам действовать самостоятельно.

— Этого и не потребуется, если мы все обсудим и придем к компромиссу. Я совсем не против заручиться вашей поддержкой, более того, она даже прямо мне необходима.

— Отчего же вы тогда сразу не обратились ко мне за помощью? — резонный вопрос, хотя Дамблдор наверняка знал на него ответ.

— Я не могла знать, как вы меня примете. Собственно, и не зря, — она махнула рукой, как бы показывая, в каких условиях оказалась. — Но я на вашей стороне, на стороне Ордена! И всегда была.

Конечно, Мия изначально понимала, что с директором возникнут проблемы. С чего бы ему прямо доверять ей и смотреть в рот? В смысле, даже если он мог быть уверен, что она действительно прибыла из будущего, а не просто засланный агент Пожирателей, как считал Грюм, это же не означало, что она действительно лояльна Дамблдору. Может, она засланный агент из будущего. Выверт мозга.

— Мне все равно придется ограничить вашу свободу, — устало, но твердо продолжил Дамблдор. — Я не могу допустить, чтобы вы попали в руки Воландеморта.

— И я полностью с вами согласна. Но нет смысла держать меня взаперти. Я могу помочь вам в войне так или иначе.

— Пока что ваше невмешательство для меня предпочтительнее.

— Как скажете, сэр, — сдалась Мия, недовольно скривившись.

Она устала и её опять клонило в сон.

— Мы обсудим все чуть позже ещё раз. А пока отдыхайте, это потребует много сил и внимания.

— Хорошо.

— Аластор зайдет утром. Ведите себя с ним аккуратнее.

— Я поняла.

*

— А остальное?

Когда Грюм заявился, Мия бодрствовала уже около часа, но все так же уныло сидела на диване в коконе из пледа. Собственно, вариантов досуга у неё было немного, хотя разнообразия ради она обошла дом ещё раз, сунув нос во все углы. Он смерил её взглядом и бросил на подушку рядом сумочку. Видимо, Дамблдор все же указал ему, что он перегибает со своей осторожностью.

Однако, Грюм все равно вернул ей меньше половины вещей даже на первый быстрый взгляд. Конечно, было бы странно, если бы он вот так запросто выдал обратно зелья, среди которых были и весьма опасные, а не только целительные. Забрать обувь и верхнюю одежду тоже было логично. Про палочку и речи не шло. Но зачем ему понадобилось изымать, к примеру, книги, писчие принадлежности, те несколько ювелирных украшений, что у неё имелись, и прочую мелочевку?