— Я разочарована в институте репутации. Метка у Люциуса никого не напрягла?

— Это не попало в газеты.

— Действительно, чудесно, — фыркнула Гермиона.

— К тому же у того же Руквуда метки не оказалось, так что её так и не признали весомым доказательством членства в группировке.

— Руквуда? — активизировалась она, чуть ли не подпрыгнув на стуле. Темы, связанные с Отделом тайн не могли не волновать.

— Да. Я выследил Каркарова по наводке Рона. После гибели Воландеморта Игорь запаниковал и чуть ли не сам пришел ко мне в руки. Сдал, как и в вашем времени, всех, кого смог.

— Снейпа? — естественно, это встревожило её вдвойне.

— Нет. Наверное, они не успели познакомиться. А если Каркаров что и мог сказать про Малфоев, то побоялся.

Северус, понятное дело, тоже не мог да и не хотел предавать друга.

— Трэверс уже сидит, Розье и Мальсибер вообще мертвы, — подхватила Гермиона. — Их имена называть было бесполезно.

— Каркаров припомнил ещё и Мальсибера-старшего. Тоже, правда, безуспешно.

— Почему?

— Как раз он следил тогда за домом Снейпа. Аврорат, конечно, объявил его в розыск, но…

— Оу.

Вышло даже как-то неловко. Как и в случае с Розье, Рон приговорил к смерти ещё одну практически целую семью Пожирателей.

— А что насчёт Долохова?

— Показания относительно него Игорь дал весьма расплывчатые. Его ищут скорее для допроса, чем целенаправленно, чтобы арестовать, но пока безуспешно.

А вместе с Антонином на свободе оставался обозленный потерей сестры Кэрроу и Лестрейнджи полным составом. Последних даже обвинить было не в чем. Пока. И ведь это были только те Пожиратели, которые не считались статистами по терминологии Рона, а сколько ещё людей скрывалось под серебряными масками на самом деле…

Они опять взяли паузу в разговоре. Грюм всё ещё тщательно организовывал перекус, но то и дело оглядывался, проверяя её состояние. Его поведение было объяснимо, но всё равно несколько нервировало.

— Я остаюсь в сознании уже довольно долго. Хороший знак, — Гермиона попыталась включить оптимизм.

— Будем надеяться, что скоро этот эффект полностью спадет.

— Хотя если он физически замораживает меня, то в этом есть и своя выгода, — она задумалась. — Вы все постареете, а я останусь молода и прекрасна!

Должно было прозвучать до комичности серьезно, но у неё всё же вырвался смешок, испортив всю шутку.

— И в таком законсервированном состоянии ты доживешь до того момента, когда твой Снейп повзрослеет.

— Вот! — воскликнула Гермиона. — Ты сам постоянно всё на него сводишь.

Грюм фыркнул и поставил перед ней кружку со слишком крепко заваренным чаем и тарелку с неровно разрезанными сэндвичами. Впрочем, готовить что-то более сложное было неразумно — это заняло бы гораздо больше времени, а она в любой момент могла ускользнуть из реальности. Гермиона отхватила сразу чуть ли не половину бутерброда и задумчиво прожевала кусок.

— Аластор, — проникновенно начала она, — если ты постоянно питаешься только своей стряпней, то тогда ясно…

— Почему я сойду с ума? — припомнил он.

— Почему ты вечно такой раздражительный. Я тоже была бы зла, если бы подобное составляло большую часть моего рациона. Это просто ужасно.

Высказывание вышло несколько лицемерным, учитывая, что в юности она справлялась с готовкой ничуть не лучше, и неоднократно ужинала недоваренной или переваренной пищей. Но всё же, учитывая возраст и одиночество Аластора, ему пора было бы уже и научиться. Она же смогла. Да и, Мерлин, как можно было умудриться испортить обычный сэндвич? Что это за дурацкое сочетания сладкого масла и пряно-соленой ветчины? Где хотя бы сыр? Хотя нет, с ним было бы ещё хуже.

========== Глава 44 ==========

Тогда она задержалась в реальности ещё на практически полчаса, но всё же опять провалилась за грань. Два следующих раза Гермиона приходила в себя в одиночестве, хотя бодрствовала снова довольно долго, судя по стабильному освещению. Но, конечно, никто из «надсмотрщиков» не мог сидеть у её условной постели днями и ночами, так что это было неудивительно. На третий раз Грюм появился примерно через полчаса, когда она очнулась и решила переодеться, потому что одежда тоже была какая-то пыльная и как будто залежавшаяся. Видимо, на неё это особое вневременное состояние не распространялось.

— Справляешься?

Хоть сейчас Аластор навестил её традиционно, зайдя через дверь и застав уже дышащей, он опять смотрел на неё с явным напряжением во взгляде.

— Да мне не привыкать на самом деле, — вспомнила Гермиона. — Однажды я попала под непрямой взгляд василиска и тоже вот так валялась несколько недель в виде скульптуры.

Тогда её вообще больше беспокоила пропущенная учеба, чем то, что её друзья боялись, что она может погибнуть. Она просто не могла представить себя на их месте. Для неё-то все началось и закончилось в один момент.

— Василиска? — удивился Грюм. — Где ты его нашла?

Да уж, не рядовое событие даже в волшебном мире.

— В Хогвартсе, — хихикнула она. — Он и сейчас там. В тайной комнате Слизерина. Надеюсь, портрет уже рассказал об этом Дамблдору, и он придумал, что с ним сделать. Слава Мерлину, только змееуст может выпустить его на волю, а владение таким талантом редкость.

Она задумалась, умел ли младший Барти, которому нужно было ещё год учиться в школе, разговаривать на парселтанге, но не смогла даже припомнить, имел ли он такую же склонность к языкам, как и его отец. Да и, собственно, Барти старший не факт, что смог выучить этот более чем специфичный язык. Хотя Дамблдор, очевидно не являясь наследником Салазара, кажется прекрасно его понимал, хотя, возможно, не разговаривал свободно.

Грюм тем временем достал из кармана её кольцо, то есть, судя по размеру, кольцо Северуса, связавшись с кем-то.

— Серьезно? Ты до сих пор им пользуешься? — мгновенно рассердилась она. — Отдай, это моё.

Теперь украшения вызывали болезненные ассоциации не только и не столько со старшим Снейпом, трагичная история которого всё же утратила в её восприятии остроту, учитывая новые обстоятельства, но и с Роном.

— Я зачаровал другое, — возмутился Аластор в ответ. — Пара твоего все равно… — он замялся.

— Похоронена вместе с телом, — догадалась она, устыдившись своей вспышки.

— Да. А те, что были на цепочке…

Грюм порылся в кармане, засунув в него руку чуть ли не по локоть, но все же достал холщовый мешочек, который незамедлительно сунул ей в руки, и тут же сменил тему:

— Альбусу нужна какая-то твоя помощь в замке, а ещё он хочет обсудить с тобой новости. Касающиеся Сивиллы Трелони, насколько я понял.

— Она жива? — стараясь говорить ровно, уточнила Гермиона.

— Да. Её нашли через пару дней после стремительного падения Того-кого-нельзя-называть, — Аластор явно процитировал журналистскую фразу, судя по презрению в тоне. — Видимо, с его гибелью перестали действовать охранные чары в том месте, где он держал её и ту, другую провидицу.

— Мириам Лурье, — припомнила она.

В целом это была хорошая новость: невинный человек выжил и даже сбежал из плена Воландеморта. Но содержимое желудка, наверное, всё те же отвратительные сэндвичи Аластора, которые она, впрочем, всё равно съела, неприятно потяжелело. Кажется, время специально не давало ей возможность отойти от одного потрясения, подкидывая новые, чтобы заставить потерять контроль и окончательно съехать с катушек. А ведь ей и нужно-то было всего пару дней передышки, в общей хронологии.

— Трелони была не совсем адекватна, когда её доставили в Мунго. Несла полную чушь, не смогла объяснить, где находилась всё это время. Но физически была практически здорова, так что Альбус всё равно отправился навестить её, как только это стало возможно. Вернулся… задумчивым.

— Сивилла упоминала пророчество для Воландеморта? — перешла сразу к неприятной сути Гермиона.

— Ты веришь в эту чушь?