— Что случилось? Тебе больно?

— Душе больно. Как прекратить эти изменения? Изобретите стабилизатор какой-нибудь. Я не хочу меняться.

— Здорово ты придумала про стабилизатор. Надо подумать. Пойдем, пока погуляем по парку.

— Не хочу. Хочу лечь под одеяло и чтобы никто меня не видел.

Доктор вздохнул.

— Пожалуйста, пойдем. Посидим у фонтана. Сейчас вечер и людей должно быть немного. Обычно их к восьми по палатам разводят на вечерние процедуры.

Когда мы вышли из лаборатории, доктор нажал в углу рамы картины свою потаённую кнопку, и дверь в стене стала закрываться. С задумчивым видом он достал смарт и начал писать, наверное, сообщение или может заметки какие делал, а я подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. Была новая я и не я. Глаза были точно мои прежние серые, но остальное было не так плохо, как я себе приставила. Провела пальцем по нижней губе и неожиданно даже для себя, хлопнула ладошками по щекам.

— Ай, блин, вот дура, — зашипела я. — Сейчас ведь щеки почернеют!

Норвал в это время стоял у двери и смотрел на меня. Не ожидав, от меня такого выкидона, он подскочил ко мне и осторожно взял за руку.

— Что случилось? Зачем ты бьешь себя? Ира, девочка моя, все будет хорошо, ты главное не волнуйся.

— Норвал, простите меня, я не знаю, зачем так сделала, но я в порядке. Пойдемте гулять.

Он, прищурившись, посмотрел на меня и, положив мою руку себе на сгиб локтя повел в парк. Пока шли до фонтана, он опять что-то писал в смарте. Потом посадил на скамью и сел рядом.

— Чего-то настроения нет. У Вас той настоечки, которую мне давали после заседания, случайно в кабинете не осталось?

— Осталась, а что понравилась?

— Очень. Она же лечебная, настроение улучшает… Угостите? Я посижу тут, пока вы ходите. Клянусь, с места не сойду, — жалобным голоском стала его упрашивать.

— Хорошо, я быстро, — действительно как-то быстро он согласился и пошел в сторону беседки.

Как только он скрылся за дверью, я услышала чьи-то шаги, повернув голову, увидела командора Трэйна. «Ну а этому-то что тут надо? К Норвалу пришел?» — со вздохом подумала я и отвернулась, уставившись на дверь беседки. «Быстрее бы доктор вышел!»

— Кира, что ты тут делаешь одна? — спросил командор Трэйн.

— И Вам доброго вечера. Я не одна, Норвал сейчас выйдет.

Трэйн не спрашивая разрешения сел рядом.

— Что у тебя с голосом? Простыла? О Боги, что с лицом? — воскликнул он.

— Не переживайте, никому не скажу, что вы снова меня били, — скривив губы в подобие улыбки ответила я.

— Кира, это не смешно. Что с лицом и руками? Откуда синяки?

— Все в порядке, Норвал сказал, что я мутирую и скоро отрастет новая голова, а старая почернеет и отвалится.

— Кира!

— Да шучу я. Простите, я забыла, что у Вас сердце слабое.

— Что Норвал говорит? Это пройдет или как?

— А что? Жене командора нельзя быть с черными щеками?

— Жене командора можно почти все. Я просто о тебе беспокоюсь.

— А! А я-то подумала, что о себе. Вдруг вы меня стыдиться начнете и не захотите жениться или дома запрете, чтобы не позорила Вас.

— О чем ты говоришь? Я не буду тебя стыдиться, даже если ты вся черная будешь, веришь?

— Нет. Простите, пожалуйста, у меня нет сейчас настроения общаться. Я жду Норвала, а Вы можете идти куда шли. Всего доброго.

— Можно я молча посижу тут?

Я лишь кивнула в ответ. «Господи, что на меня нашло? Я же его сейчас так грубо послала, а он и бровью не повел. Ой, делааа! Скорее бы Норвал пришел. Это меня так понесло, а я ведь еще настоечку даже не пила» — не успев додумать мысль о местной текиле, как сбоку вырос бармен из местного кафетерия, мельком глянув на мое лицо и, наклонившись, предложил мне в стаканчике какао.

— Это мне? — удивилась я.

— Ты же любишь какао? Я заказал его для тебя, — вдруг сказал командор Трэйн.

Какао… Я вспомнила Ивара, а потом сон, где он шел с Ринд. Ух! Я бы на голову ему вылила теперь это какао. Сжалившись над барменом, ведь он так и стоял, согнувшись, взяла этот стакан и посмотрела как парень еще раз поклонившись, пошел обратно к кафетерию. А зачем он кланяется? Тут так положено? Что-то раньше не замечала такого, нужно будет спросить у Норвала. Да где же он? И тут меня осенило. Норвал с Трэйном сговорились. Вот почему Норвал так резво убежал и до сих пор не вернулся, а этот заказал заранее какао. Ну, Норвал. Ну, даёт! Я наклонила голову на бок и посмотрела на Трэйна. Тот сидел, как ни в чем не бывало, и смотрел на меня.

— Сильно щеки черные? И кстати с сегодняшнего дня я не люблю какао, — сказав это, протянула ему стакан.

— Пойдем в кабинет к Норвалу, посмотришь в зеркало. Почему теперь не любишь? А когда любила? Раньше при мне ты его никогда не пила. Ты любила разные соки, — глядя в глаза ответил он, даже не заметив, что я хотела отдать ему это какао.

— А что еще я любила? — тихо спросила я, и поставила стаканчик на скамью.

— Кого…

— Что кого?

— Кого ты любила…

— Ой, не начинайте. Как любила, так и разлюбила.

— Ты мне сейчас очень сильно нравишься, — вдруг улыбнувшись, сказал он.

— Я что Вам раньше никогда не грубила?

— Говорил же, только любила. Что ты сказала Совету на заседании?

— А что, Вы не помните? — прищурив глаз, спросила я и пристально посмотрела на него.

Командор отрицательно мотнул головой и перевел взгляд на мои щеки в ожидании ответа.

— Я сказала, что беременна и мне срочно нужно замуж, пока живота не видно.

— Ну, так, даже лучше, завтра я забираю тебя домой, и объявляем дату свадебной церемонии.

— Вас ничем не прошибешь! А если ребенок не от Вас?

— А от кого? Майор Леннс? Вы его теперь не скоро увидите, — сказал он это таким высокомерным голосом, и лицо его стало как тогда на заседании. Ишь ты, как мгновенно перешел на «Вы».

— Что? Это Вы его куда-то отправили, что он даже на сообщения не отвечает! — заголосила я.

— У тебя есть смарт? Почему мне Норвал не сообщил? Скажи свой номер.

— Не скажу, — вставая, воскликнула я, и направилась к беседке.

— Кира! — крикнул он, а я ускорилась. Потом услышала, что он пошел за мной, и тогда я побежала к двери. Отрыв ее я увидела, как Норвал сидел за столом и читал что-то на планшете.

Забежав в кабинет, я захлопнула дверь, но ручку продолжала крепко держать, думая, что Трэйн не будет ломиться следом.

— Норвал, Вы предатель. Дайте мне срочно настойки хлебнуть, или вы меня обманули, и ее нет у Вас? — выпалила я и полетела обратно на выход, так как я крепко держала ручку. Трэйн со всей силы дернул наружу дверь, и я вслед за ней вывалившись, столкнулась с ним в дверном проеме, тихо ойкнув, начала сползать на пол. Трэйн подхватил меня за бока и поставил на ноги.

— Посади ее в кресло, пожалуйста, — вдруг громко сказал Норвал.

Я не стала сопротивляться. Меня как ребенка взяли под мышки, и в три шага доставили на место, сгрузив в кресло возле стола. Я вспомнила, как меня тут тошнило, и от стыда закрыла лицо руками. «Что за день!»

Норвал налил розовой жидкости в стакан и протянул мне. Я молча выпила и опять закрыла лицо руками.

— Что ты ей сказал? — спросил он у Трэйна.

— А почему Вы не спросили у меня, что она мне сказала?

— Ладно, ей восемнадцать лет, но ты…

— Прошу прощения, Норвал. Можно я ее заберу завтра домой?

— Нет! — одновременно вместе с доктором воскликнули мы.

— Я не хочу, что бы мой ребенок рос с таким тираном. Он мне чуть руку не выдернул вместе с дверью, — выпалила я.

— Какой ребенок? Норвал? Она что беременна? Когда успела?

— Кира! О чем ты говоришь? Когда ты волнуешься, твой акцент становится такой сильный, что некоторые слова я просто не понимаю. Или ты снова слова выдумываешь?

— Гипотетический ребенок, Норвал. — обиженно сказала я.

— Нет, она не беременна, — сказал доктор, обращаясь к Трэйну.

— А зачем она на Совете сказала об этом?