— Хорошо, — пробормотал Кобылкин. — Я подзарядку делать не буду, чтобы проверить, как на «длинном плече» они себя поведут. Надеюсь, второй бой вы проведете так же максимально быстро и победно.

— Постараемся, — пообещал я и спрыгнул с ящика, собираясь поглядеть на бой Дубровского и Шуйского против поляков. Но в это время дверь распахнулась, в мастерскую вошла Лида, успевшая переодеться в рабочий комбинезон песочного цвета.

— Ваше Высочество… — Кобылкин с Толиком бросили работу и склонили головы.

— Продолжайте, господа, — махнула рукой княжна и посмотрела на меня: — Его Величество пригласил нас посмотреть командные бои и финал одиночек. Пошли?

Кто я такой, чтобы мое мнение спрашивали, когда говорят непререкаемым тоном? Пригладил колтуны и безропотно пристроился рядом с Лидой. Нас сразу же взяли в «коробочку» Баюн с личниками, и через многочисленные переходы попали в какой-то коридор, заполненный вооруженными гвардейцами. Под их бдительными взглядами прошли еще несколько метров, пока не уткнулись в лифтовую комнату. По нему поднялись наверх прямо в огромную ложу, из которой открывался вид на ристалище и весь стадион.

Помимо императора с семьей и челядью здесь было человек пятьдесят важных гостей. Дорогие костюмы, нарядные платья, блеск драгоценных камней на пальцах и на шеях женщин, запах парфюма, от которого с непривычки закружилась голова. Почти никого, кроме Мстиславских, я не знал. Скорее по наитию сообразил, что рядом с императорской четой сидят Ягеллоны, а позади них — важная свита. На других диванах, расставленных так, чтобы никто не мешал друг другу смотреть поединки, расположились скандинавы, немцы и прочие гости, о принадлежности которых можно было догадаться лишь по участникам боев на «скелетах», за которых они переживали.

При появлении Лидии все сидящие мужчины встали (кроме императора, цесаревича и Ягеллона), приветствуя молодую княжну, но часть женщин продолжала сидеть, ограничившись благосклонными кивками. Так полагаю, по статусу они выше напарницы. Я стараюсь быть незаметным, прячась за девчачьей спиной, раздавленный великосветской тусовкой. Но меня ловко вытащили на всеобщее обозрение, как рыбак — трепыхающуюся рыбу из воды.

— Господа, честь имею представить молодого человека, столь же азартного, как моя внучка, — громко произнес император абсолютно серьезно. — Его зовут Викентием Волховским. Очень перспективный пилот, при определенных раскладах имеющий шансы стать самым известным бойцом на «экзоскелетах». Если сам приложит к этому силы. Надеюсь, княжичу Владиславу он окажет серьезное сопротивление.

Вот зачем это? Мне пришлось выйти на середину ложи и поздороваться с гостями севшим от страха голосом. Думаете, так легко ощущать на себе любопытные взгляды, рассматривающие меня как неведомую зверушку? Ага, у меня нет такого иммунитета к подобным сборищам, как у Лиды. Ее-то с малых лет учили держаться соответственно. Ко мне же быстро потеряли интерес, для вежливости покивав. Ягеллоны — те вообще не отвлекались от ристалища, на котором сейчас их сын противостоял Дубровскому и Шуйскому.

— Лидия, займи своего напарника, — с легкой усмешкой произнес император. Мне показалось, государя забавляла сложившаяся ситуация, и он очень внимательно отслеживал реакцию гостей.

Княжна кивнула и показала мне на отдельно стоящий диванчик с накрытым возле него столиком с напитками и легкими закусками, а сама отошла и села рядом с отцом, стала о чем-то с ним разговаривать.

Было неуютно. В этой большущей ложе не хватало энергии, азарта, простодушных эмоций, когда на каждый удачный финт пилота все взрываются криками одобрения, хлопают друг друга по плечу и делятся впечатлениями. Высшая знать, пресыщенная разнообразными развлечениями, смотрела на происходящее с ленцой, больше стараясь вызвать интерес к себе со стороны русского императора. Многие из гостей пользовались моментом и вели нужные беседы, переходя от одной компании к другой, совсем как на торжественных приемах во дворцах.

Единственный, кто хоть как-то переживал за происходящее, оказался князь Польский Ягеллон. Статный светловолосый пожилой мужчина с пшеничными усами на круглом лице то и дело хлопал себя по коленям и на польском языке высказывал свое мнение, иногда даже отмахивался от красивой женщины — видимо, это была матушка Владислава — которая пыталась слегка угомонить его.

Зачем я здесь?

Задав этот вопрос в пустоту, решил, что не стоит себя накручивать. В конце концов, никто не обязан петь мне дифирамбы, показывать восхищение. Ну, выиграл случайно, повезло. Я налил в стакан лимонад и стал смотреть на кипящий внизу бой. Кажется, поляки побеждали. Они сумели навязать свою тактику Егору и Ивану, поднявшись в воздух, где стали плести невероятно красивые кружева атак. Воздух вокруг пилотов вспыхивал разноцветьем магических плетений, когда они сталкивались между собой. Я увлекся боем. Все-таки профессионализм людей, годами занимающихся подобными спектаклями, впечатляет.

— Ягеллон и Курцевич побеждают, не так ли? — я не заметил, как ко мне подсел мужчина в элегантном дорогом костюме. Его коротко подстриженная рыжая бородка удивительно шла к суровому лицу северного воина древности. — Кажется, определился ваш соперник по финалу.

— Да, господин…

— Снорре Фолькунг, — улыбнулся собеседник. — Я двоюродный дядя обормота, который позволил себе попасться на примитивную приманку.

— Извините, — я смутился. — У меня не было иного выхода…

— Да, я слышал, что ты сознательно не пользуешься магическим интегратором, — ярл Снорре покосился в сторону императора, и стало понятно, откуда он получил информацию. — Довольно рискованно противостоять вооруженным разнообразным магическим арсеналом пилотам. Но как тебе удалось снести Эрика с траектории и уронить его на землю?

Он рассмеялся, заметив мою растерянность.

— Я сам в молодости использовал «механик», и довольно успешно. Под моим началом даже целая группа пилотов была. Тогда магические интеграторы только входили в моду, точнее, их пытались внедрить вместо электронных управляющих блоков. Мы всячески противились этому, понимая, насколько изменится тактическое применение экзоскелетов, и не в нашу сторону. Но… магия победила, точнее, сплелась с современными технологиями.

Ярл Снорре очень хорошо говорил по-русски, без протяжных гласных как его племянник. Большинство скандинавов вообще неплохо знают наш язык. Когда их спрашивают, как им удается так здорово осваивать русский, смеются и отвечают, что еще лет двести-триста назад в Скандии не только разговаривали на нем, но и книги печатали. Это позже, когда появились политики, желавшие выгнать со своих земель соседского медведя, местные языки стали преобладать, вытесняя русский. Забавная история, и не все в ней неправда.

— Эрик не позволил бы уронить себя в бою с противником младше его и физически слабее, — продолжал разглагольствовать Снорре Фолькунг. — Ты отключил или блокировал интегратор и с помощью механических мышц обеспечил себе преимущество в воздухе. Ведь без магической платы костюм превращается в кусок железа. Вот где слабое место современных экзоскелетов.

Грамотно он разложил мою победу. Вот что значит опыт пилотирования механического «скелета».

— Любопытно было бы узнать, как ты обошел защиту интегратора, — ярл кивнул на затихающую схватку поляков и русских. — Я бы поставил на вас в финальном бою, если бы поверил в твою уникальность.

— Мне нельзя раскрывать некоторые свои способности, ярл Фолькунг, — смело бросаю в ответ отказ. — Я же не в одиночку участвую в боях.

Скандинав даже не улыбнулся и понятливо кивнул. Комната вдруг огласилась радостными воплями польских гостей. Князь Ягеллон принимал поздравления с победой своего сына и все время повторял:

— То мой сын, панове! Недаром в Европе он считается самым сильным пилотом «зброи»!

— Ну, допустим, не самый сильный, — подмигнул мне ярл, и не повышая голоса, заметил: — Мне кажется, Его Величеству очень не понравился намек князя Польского на будущую победу в финале. Если одолеете княжича Ягеллона — проси у своего императора все, что захочешь. Только в разумных пределах. Он с радостью тебя отблагодарит.