Сняв защиту, Снейп открыл дверь кабинета и пропустил Гермиону вперед.

— Тогда для чего вы привели меня к себе в лабораторию? — удивлённо спросила Гермиона, заходя в комнату. — Здесь я ответов не найду.

— Вы здесь вовсе не для того, чтобы искать ответы, — произнес Снейп, запирая заклинанием дверь. — Вы здесь для того, чтобы ответы на свои вопросы получил я. Снимайте вашу мантию, мисс Грейнджер, и побыстрее, — и, видя, как яростный румянец заливает её щеки, желчно добавил: — Сегодня вы уже исчерпали всё отпущенное мне терпение.

========== Глава 12. Антидот ==========

— Простите! — растерянно воскликнула Гермиона, невольно отступая в центр комнаты. В своих фантазиях она ещё не добралась до интимной близости с профессором, но достаточно хорошо знала Снейпа, чтобы понимать — под только что сказанными словами имеется в виду отнюдь не эротический подтекст.

— Снимайте мантию и закатывайте рукава, — сказал профессор, аккуратно ставя стакан с чётками на стол. — Я намерен лично убедиться, что вы всё ещё здоровы. Вы два дня провели бок о бок с Поттером, сидели на его кровати, играли с ним в плюй-камни, предавались детским воспоминаниям, утешали его и обнимали, и я в жизни не поверю, что, обладая вашим чрезмерным и неуёмным любопытством, вы ни разу за всё это время не брали в руки его чётки. Можете врать Минерве или Поппи, но не мне! Снимайте мантию!

— Я не врала вам, — обиженно поджав губы, сказала Гермиона и, с вызовом глядя на профессора, начала расстёгивать воротник мантии. — Я не полная идиотка и сказала бы, если бы у меня появились первые симптомы. Я видела, что это зелье всего за несколько часов сотворило с Невиллом.

Она расстегнула четыре пуговицы, в сердцах почти оторвала пятую и, потеряв терпение, резко стянула мантию через голову, не заботясь о сохранении причёски или о том, чтобы не измять ткань. Несколько пуговиц с треском оторвались от одежды и рассыпались по полу. Гермиона швырнула мантию на ближайший стул и стала заворачивать рукава блузки.

— Вы гриффиндорка, а это хуже, чем идиотка, — сказал Снейп, опираясь на стол и складывая руки на груди. — Вы можете до последнего скрывать собственную болезнь, лишь бы вам позволили быть рядом с друзьями, участвовать в поисках противоядия и спасать мир! Готовы? — спросил он, видя, что она наконец справилась с рукавами и замерла в ожидании.

Лицо Гермионы было пунцовым, грудь под тонкой блузкой вздымалась, словно после долгого бега, она старалась унять ярость, но справлялась из рук вон плохо. Желание проклясть профессора было всепоглощающим.

Снейп отошёл от стола и медленно приблизился к ней. Несмотря на злость, всё это время звучавшую в его голосе, движения его были осторожными и мягкими: он внимательно осмотрел шею Гермионы, позволив себе лишь слегка отодвинуть воротничок её блузки, коснулся подушечками пальцев угловатой ключицы, ощупал запястья рук, погладил кожу, внимательно рассматривая её на свет. Затем коротким жестом велел Гермионе повернуться спиной и, всё так же осторожно собрав её волосы в кулак, поднял их вверх, обнажая шею.

Гермиона почувствовала дыхание профессора так близко, что кожа на ее шее мгновенно покрылась мурашками. Нутро стремительно ухнуло куда-то вниз, и за бешеным, оглушительным стуком собственного сердца она едва не пропустила его следующий вопрос.

— Вы ведь не солгали мне про свой галлеон, не так ли, мисс Грейнджер? — спросил он, склоняясь над самым её ухом.

— Мерлин, — выдохнула Гермиона, невольно зажмурившись, — зачем бы мне было это делать?

— Не знаю, — сказал Снейп, отпуская её волосы и позволяя им в беспорядке рассыпаться по плечам, — сентиментальная память о школьных годах? Напоминание о Поттере?

— Напоминание о Поттере? На что вы вообще намекаете, профессор? — Гермиона резко обернулась и внезапно оказалась так близко к Снейпу, что между ними осталось не более дюйма. Он пах полынью и терпким ароматом пустырника, так же мягко и сладко, как тогда в коридоре, и был выше её почти на целую голову.

— Была же причина, по которой вы расстались с рыжим Уизли? — спросил Снейп, ничуть не смущаясь этой близости и в этот раз не делая шаг в сторону.

— Причина была, но она не имела никакого отношения к Гарри! — ответила Гермиона, злясь на собственную слабость. Сейчас бы отвесить ему пощёчину и гордо удалиться из кабинета! Она понимала, что он провоцирует её, и знала, почему. В конце концов, Гермиона предвидела, что ей ещё аукнется эта просьба о легилименции. — Вы удовлетворены? — спросила она, имея в виду осмотр, и тут же, поняв, как двусмысленно прозвучала фраза, вспыхнула до самых корешков взлохмаченных волос.

— Вполне, — помедлив, ответил Снейп. Он наконец разорвал этот смущающий контакт и вернулся к своему столу. — Я вижу вас насквозь, мисс Грейнджер, и в следующий раз, когда вы решите что-то скрыть от меня, я собственноручно оторву вам голову. Надеюсь, вы меня поняли?

Гермиона хотела ответить колкостью, но сдержалась. Снейп знал о её чувствах и использовал их против неё. Эту демонстрацию она, пожалуй, запомнит надолго. Уж лучше бы он на неё накричал. Гермиона сердито взяла со стула мантию, хотела починить пуговицы заклинанием, но передумала. Одеваться при нем было даже хуже, чем раздеваться.

— Вы можете остаться и принять участие в анализе зелья, — сказал он её гордо выпрямленной спине, как только мисс Грейнджер приблизилась к двери.

Гермиона колебалась лишь мгновение, соблазн уйти и громко хлопнуть дверью был так велик, что она с трудом сдержалась. Но они оба знали — отказаться от подобного предложения она не сможет. Любопытство, тяга к знаниям, страх за друзей — выстоять против всего этого лишь с одной гордостью было ей явно не по силам. И от осознания этого предложение Снейпа показалось ещё более унизительным. Гермиона всё же взялась за ручку двери, но спустя секунду разжала пальцы.

«Чёртов манипулятор!»

Она вернулась к столу и со злостью швырнула испорченную мантию назад на стул.

— Гарри мне как брат! — сказала Гермиона, яростно сверкая глазами. — Это был бы инцест! И больше никогда не смейте мне даже намекать на это!

Она ждала, что профессор скажет в ответ какую-нибудь гадость, но тот лишь склонился над столом, методично освобождая рабочее пространство.

Гермиона смотрела на его высокую собранную фигуру и, чувствуя, как утихает ярость, думала о том, что Снейп едва ли пережил бы Волдеморта, если бы не знал, когда точно стоит промолчать.

*

Гермиона хотела задать свой вопрос дважды, но каждый раз невольно сдерживалась, заставляя себя возвращаться к методичному нарезанию ингредиентов; она была всё ещё слишком сердита на Снейпа, чтобы позволить себе сказать нечто большее, чем «передайте, пожалуйста, муховерток, сэр».

В конце концов, к её огромному удивлению именно профессор не выдержал первым.

— Да спросите уже наконец! — сказал он, кладя нож на стол и поднимая на неё глаза.