– Соня … (так звали меня) – тихонько, дергая меня за плечо, протянула Таня.
– Ё моё, Таня, что ты натворила? – сердито я ответила ей, с силой прижимаясь к земле.
– Да ладно тебе, не бойся! – хохотала она – он нас не заметил.
– Да уж, успокоила… – мой саркастический ответ не заставил себя ждать, я приподнялась, посмотрела на Сеню, он в недоумении, глядел по сторонам ещё какое-то время, а потом пошел дальше к вышке.
Прошлое – близкое, дорогое сердцу веселое детство, вспоминая которое и переживая снова, понимаешь, как важна каждая его частичка. Мы сами воспитывали себя, в разных моментах и ситуациях в нас закладывались основные качества, этакий фундамент. Раньше я никогда не задумывалась о том, как детство может повлиять на дальнейшую судьбу человека. Сейчас же у меня сложилось следующее твердое мнение по этому поводу: как и в строительстве дома, фундамент – это основа и начало, так же и у человека детство как «фундамент» строительства его личности, и от того, как крепко и правильно он был заложен, будет зависеть будущее человека. Я не зря привела в пример две важные, – духовную и материальную составляющие человека, потому как: дом является одной из главных его потребностей: и по жилью и его состоянию судят о качествах личности, а личность как его социальный и психологический облик определяет, как ведет себя человек в обществе, как относится к семье и своему жилью. Мой «фундамент» основан на доброжелательности, и такие качества, как забота о ближнем и сострадание, появились тогда, когда я помогала, беззащитным, брошенным щенятам выжить в этом жестоком мире. В дальнейшем я всегда всем сострадала и пыталась помочь, жалела и любила людей и даже в редких случаях «получая в лицо», не менялось мое отношение к людям. Именно тогда в детстве, когда мы лазили по подвалам с самодельными факелами в руках, в моем фундаменте появились такие качества, как отвага, самостоятельность, самозащита и настойчивость, но самое главное качество, приобретенное мною в жутких, устрашающих условиях, это «командный дух», ответственность за жизнь и безопасность ближнего. А в тот момент, когда Таня своим криком чуть не выдала нас перед Сеней, страх оказаться в неловком положении, закрался глубоко в мой мозг, и теперь частенько дает знать о себе, поэтому в дальнейшем я старалась быть аккуратнее, так, думаю, начинают взрослеть и становиться серьёзнее маленькие девочки.
Жизнь – долгая дорога, увлекающая всё дальше от родительского дома, во время которой теряются многие образы из детства, давно мне не приходилось возвращаться в те места, где прошло мое детство, поэтому точно воссоздать сейчас ту вышку будет непросто. Помню, что она походила на башню, как в мультиках о принцессах, старая каменная, только наша была среднего размера, она явно заинтересовала Сеню. Мы подкрались к руинам, и Таня опять ещё громче крикнула: – Сеня! Только он, потирая руки о штаны, хотел подняться на самый верх вышки по её наружной ржавой лестнице, как вдруг услышал свое имя, он медленно развернулся, и заметил нас. Мы, как две дурочки, в страхе заметались, чуть не столкнулись лбами, дергая друг друга за руки, пытались ещё спрятаться. Сеня, наблюдая за нашим активным идиотизмом, еле сдерживал смех, его явно забавляло наше поведение. Потом он сделал серьёзный вид, сложил руки на груди, встал в позу и ждал от нас объяснений. Я помню, чем ближе мы подходили к нему, тем сильнее билось моё сердце. Знакомство состоялось в небольшом напряжении. Когда мы приблизились к нему, встретились взглядами, завязался разговор, я жутко стеснялась, но его улыбка немного разрядила обстановку.
– Привет… откуда вы имя то моё знаете? – Первым заговорил Сеня, было заметно, что он тоже чуточку стесняется. Таня не растерялась и быстренько сообразила.
– А мы нашли твою фотку на улице, и на обороте было имя, наверное, при переезде она вылетела из ваших вещей – Таня соврала, чтобы он не подумал, что мы специально узнавали о нём. Все врут, чтоб не оказаться в неудобном положении.
Сеня медленно обходил башню, мы шли за ним. Как и всем мальчишкам, ему хотелось произвести впечатление на нас, и он бесстрашно повис в воздухе над узеньким подвальным проходом к входной двери башни. Мы поспешили повторить его трюк. Упираясь ступнями о бордюр, а спиной прижавшись к башне, вцепившись руками в стену, я словно окаменела и зачарованно наблюдала за тем, как Сеня, улыбаясь, рассказывал о себе, и никак не могла отвести от него глаз. Таня же, напротив, была спокойна, в её поведении не было ни страха, ни стеснения. Сеня был окружен нашим пристальным вниманием, но вел себя совершенно раскованно, так словно мы уже давно были знакомы, говорил о своей жизни, при этом жестикулировал, строил гримасы, хохотал.
Сеня переехал в наш район совсем недавно, со своей семьей. Он с гордостью рассказывал о своем старшем брате Андрее. Оказалось, что его родственники живут в нашем доме, поэтому он часто будет приходить к нам в ограду. Всех друзей Андрея он уже знает, а вот со сверстниками ещё не знаком. Так мы стали его первыми друзьями.
Пока я, остолбенев от стеснения, стояла вкопанная в землю, впившись взглядом в Сеню, между ним и Таней завелся дивный диалог. Разговорившись, они, совсем не замечая меня, шли в сторону нашего дома. Я шла за ними с ощущением непонятного одиночества, наивного сожаления. Мне не хватало смелости влиться в разговор, так как я опасалась сболтнуть какую – ни будь глупость. Поникшая, шла рядом, слушала его, он редко поглядывал в мою сторону, но от его взгляда на моем лице растягивалась нелепая улыбка, я думала, что кажусь ему совсем глупой. «Ну, давай соберись, спроси его, о чем – ни будь, не будь дурочкой, говори» – внутренне я боролась с собой всю дорогу. Мне было обидно за себя, я чувствовала в себе отвратительную пустоту и робость, но как могла, скрывала свое состояние. Сеня рассказывал о своей учебе и интересовался нашей. Таня неплохо училась и не переставала хвалить себя, я опять молчала, так как похвастать было нечем. Сеня ожидал услышать от меня хоть слово, это было понятно по его бровям, которые он вопросительно поднимал, мельком глядя на меня. Мне вспоминается его спокойный, добрый взгляд, разрез его необыкновенных глаз, улыбка с ямочками на щеках, от которой по телу пробегала мелкая дрожь, и, как дурочка, я расплывалась, краснела и отводила взгляд. День прошел очень быстро, мы остановились на углу нашего дома, расставаться совсем не хотелось. Ещё немного стесняясь, он почесал затылок, поднял брови и мягко, многозначительно сказал: – Я завтра приду… Мы не попрощались, сложили ручки, опустили жалобные глазки, медленно покачиваясь из стороны в сторону наблюдали, как Сеня развернулся, сунул руки в карманы, поджал плечи и неспешно удалился.
До конца летних каникул оставалась неделя, нужно было собираться в школу, дочитывать заданные книги, но я никак не могла сосредоточиться, моя голова была полностью занята им, я предвкушала удовольствие от нашей следующей встречи, но от одной только мысли об этом, сердце становилось горячим, и жгучая кровь разливалась по телу. Мама не отпускала меня на улицу, пока я не перечитаю все книги, заданные на лето. «Домашний арест» продолжался три дня, позже она отпустила меня посмотреть школьные списки. Я забежала за Таней.
– Сеня, наверное, в нашу школу перевелся! – резко сорвалась с языка мысль, внезапно посетившая меня при встрече с Таней.
– Бежим, посмотрим в какой класс! – не удержала пламя эмоций Таня. По дороге в моей голове одна мысль перебивала другую: «хорошо, если он в мой класс попадет, тогда я каждый день буду видеть его, и может быть пойму, почему я словно выключаюсь рядом с ним»; «но тогда придется подтянуться в учебе, исправить все двойки, с такими оценками я перед ним опозорюсь, и тогда он точно будет думать, что я тупая, начнет обходить меня стороной, и мне будет очень стыдно» – да, только бы не в мой класс… – наконец-то я пришла к единственно правильному выводу и, скрестив пальцы за спиной начала искать его в списках.
