*

Очередное утро в Хогвартсе для профессора Амбридж и профессора МакГонагалл вновь началось у дверей директорского кабинета.

На этот раз Амбридж выглядела куда менее самодовольной. Её мышиного цвета кудряшки всё ещё были в подпалинах, а толстые пальцы, унизанные многочисленными кольцами, покрывали следы ожогов.

Два напряжённых дня директорства в Хогвартсе давали о себе знать.

— Аргус сообщил мне, что горгулья перестала икать! — сказала она, растягивая свой жабий рот в подобии улыбки. — Пора уже наконец открыть эту дверь!

Она постучала палочкой по каменному постаменту и тут же пропела своим самым сладким голосом:

— Впусти меня!

Горгулья открыла один глаз, затем другой, посмотрела на Амбридж сверху вниз и совершенно непочтительно рыгнула, обдав новоиспечённого директора зловонным запахом сырой штукатурки.

— Что происходит?! — взвизгнула Амбридж, вскидывая палочку. От её приторной улыбки мгновенно не осталось и следа.

— Эгг… — горгулья рыгнула снова, и запах прокисшей штукатурки стал сильнее.

— У неё расстройство желудка после вчерашней икоты, — холодно сказала МакГонагалл, — с ней это бывает.

— Ну уж нет, я не позволю ей проделать это снова! — взвилась Амбридж и, прежде чем МакГонагалл успела хоть что-то ответить, с короткой палочки директора сорвался луч заклинания.

— Аква Эрукто! — воскликнула Долорес высоким девчачьим голоском, и мощный фонтан воды ударил горгулье в лицо. — Немедленно открывайся! Я директор Хогвартса, ты обязана мне подчиня…

Раздался глухой стук, и горгулья, накренившись под странным углом, неожиданно завалилась на стену.

Фонтан воды из палочки мгновенно иссяк.

— Что происходит? — растерянно спросила Амбридж.

— Вы что, пытались её утопить? — не веря собственным глазам, воскликнула Минерва.

— Что за чушь? Каменную горгулью невозможно утопить!

МакГонагалл протёрла мокрые очки и внимательно осмотрела статую.

Глаза горгульи закатились, гранит, из которого она была высечена, заметно побледнел, а из полураскрытого клюва безвольной серой тряпкой свисал обвисший каменный язык.

— Мне кажется, она в обмороке, — резюмировала МакГонагалл.

— В обмороке?! — взвизгнула Амбридж.

— А чему вы удивляетесь, Долорес? Никто ещё не позволял себе так с ней обращаться! — вспылила Минерва. — Ей, между прочим, не менее семи сотен лет, почтенный возраст, знаете ли! Какое варварское отношение к школьной собственности! Как заместитель директора, я буду вынуждена написать письмо попечителям школы. Им будет полезно узнать, что всего за два дня своего директорства вы едва не уничтожили замок и потеряли ученика.

— Только попробуйте! — сказала Долорес Амбридж своим самым мерзким сладеньким голоском, её выпуклые глаза превратились в щёлки, а дряблый подбородок затрясся от гнева. — Только попробуйте, и я вас уничтожу!

*

ПРИКАЗ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА

Всем студентам и преподавателям школы запрещается сообщать кому-либо какую-либо информацию о школе и её руководстве. Все желающие пожаловаться на управление школой или качество образовательного процесса, обязаны направлять свои жалобы Директору Хогвартса Долорес Джейн Амбридж в письменном виде. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №32. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, директор Хогвартса.

*

С тех пор, как Долорес Амбридж назначили генеральным инспектором Хогвартса, открыто обсуждать события, происходящие в школе, стало небезопасно. Амбридж могла подслушать их в любой момент, и хотя Флитвик предложил подговорить горгулий, охраняющих учительскую, чтобы они начинали петь школьный гимн всякий раз, когда профессор Амбридж появлялась в коридоре первого этажа, от этой идеи почти сразу решили отказаться. Да и в учительской больше никто не собирался. Учителя всё чаще чувствовали себя не в своей тарелке — многочисленные декреты и проверки нервировали всех. Профессор Синистра и профессор Вектор старались держаться особняком, никто из них не был уверен, что правило не собираться в количестве больше трёх не распространяется теперь и на учителей школы. А профессор Трелони и вовсе перестала спускаться из своей башни, опасаясь, что если после увольнения Дамблдора Долорес Амбридж неожиданно вспомнит о ней, то она лишится не только должности преподавателя, но и дома.

Впечатления, оставшиеся от знаменитых фейерверков Уизли, ненадолго позволили учителям воспрять духом, но быстро затерялись среди плохих новостей. На завтрак всё чаще спускались одни деканы, а все обеды проходили в угрюмой гнетущей тишине, и если кто-то вдруг просил передать соль, то почему-то делал это непременно шёпотом. Учителя ходили по коридорам мрачнее тучи, лишь изредка останавливаясь, чтобы поговорить, и всякий раз опасливо оглядывались, не мелькнёт ли где поблизости розовая мантия и маленький чёрный бант, так неприятно похожий на муху.

Впрочем, случались и хорошие новости.

— Я слышала, вчера утром горгулья вновь не открыла Амбридж кабинет директора, — сказала профессор Спраут, когда они с коллегами в очередной раз прогуливались подальше от учительской.

— Она обрыгала Долорес парами сырой штукатурки и упала в обморок! — подтвердила МакГонагалл. — Кто бы мог подумать, что за мрачной внешностью обычной каменной горгульи скрывается такой недюжинный театральный талант!

— А сегодня утром, — добавил Флитвик, — Амбридж и вовсе не смогла попасть на восьмой этаж. Лестницы то и дело отказывались поворачивать в нужную сторону, коридоры путались под ногами и постоянно заканчивались тупиками, а проход за старым гобеленом, по которому Амбридж пыталась перебраться в другую часть замка, неожиданно так резко сузился, что она застряла в стене.

— Жаль, что она не осталась там навечно, — с несвойственной ей мрачностью в голосе сказала Помона, она казалась расстроенной, а поля её шляпки, обычно задорно загнутые вверх, печально поникли, — я бы охотно на это посмотрела. Сегодня Инспекционная дружина лишила наш факультет последних десяти баллов, когда Драко Малфой оштрафовал Эрни Макмиллана за то, что у него были неправильно завязаны шнурки.

— Если это не прекратится, — вздохнула Минерва, — начнётся настоящее смертоубийство.

— Мы могли бы начислять детям дополнительные баллы, просто в качестве моральной поддержки, — предложил Флитвик. — Помнится, на днях я начислил баллы Поттеру за то, что он ровно разложил подушки.

— А я за то, что он передал мне лейку, — немного оживившись, добавила профессор Спраут.

— Это хорошая мысль, но боюсь, она не решит наших проблем. Ситуация накалилась до предела. Вчера вечером Монтегю нашли в туалете на пятом этаже. Никто не знает, откуда он там взялся, однако Пивз рассказал мне, что несколько дней назад близнецы Уизли засунули Монтегю в Исчезательный шкаф. Если это действительно так, то даже не представляю, каким чудом он выжил. А ведь дальше будет только хуже!

Переговариваясь, они вышли на лестничную площадку и через несколько минут оказались в коридоре третьего этажа.

Профессор Синистра и профессор Бёрбидж стояли здесь же, возле окна, растерянно глядя на длинную очередь учеников, выстроившуюся к кабинету директора Амбридж.

— Что она там делает? — спросила МакГонагалл, холодно глядя на дверь, с каждым днём, казалось, становившуюся всё более и более розовой.

— Задаёт вопросы, — ответил Флитвик, — о Поттере. О директоре. О том, кто напал на Монтегю. Она ещё неделю назад вынудила Северуса дать ей сыворотку правды. Он не в восторге, но что он может поделать? Она пугает детей!

— Я с этим разберусь! — решительным жестом запахивая на груди мантию в цветах Блэк Ватч (1) , пообещала МакГонагалл.

*

Поздно вечером, уже после отбоя, Минерва поймала близнецов Уизли, возвращающихся из совятни.

— Мистер Уизли и мистер Уизли! — сказала она, попеременно глядя на их встревоженные лица. — Мне думается, на этот раз вы перегнули палку!