— Где твоя дочь? — спросила тетя.

Констанция чувствовала себя довольно неуютно, впервые за многие годы ей пришлось путешествовать без Эверарда. Он уехал в Морлакс, и большинство рыцарей поехали с ним.

Приехавшие с Констанцией старались подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть аббатису — женщину в темном одеянии. Ее сопровождала монашка, несущая маленькую беленькую собачку.

Внимательно осмотрев прибывших, аббатиса распорядилась:

— Пусть твои рыцари разбивают лагерь за стенами монастыря, там же сделают загон для лошадсй. У нас нет свободного места… Завтра прибывает епископ для церемонии.

Констанция выглядела довольно бледной в своем капюшоне из черного бархата. Она вопросительно посмотрела на тетку.

Аббатиса раздраженно и нетерпеливо пояснила:

— Диана Долорес графиня Мервик желает официальной церемонии, так называемого «Вдовьего колпака». И завтра прибудет со всем двором.

На протяжении этого объяснения графиня внимательно наблюдала за теткой. Констанция с трудом сдержала смех.

Аббатиса снова огляделась.

— Нет, мы ничего не имеем против завтрашней церемонии, но…

Она подала Констанции руку для поцелуя.

Тем временем слуги разбирали вещи графини, а рыцари распрягали лошадей и отводили их за границу монастыря.

— Графиня Мервик обеспечит нас средствами для погашения всех долгов, — продолжала аббатиса, — и помимо этого останется на провизию в течение года. Пойдем, дорогая, я покажу твою комнату.

Пройдя через двор, они вошли в деревянную дверь и поднялись наверх. Обстановка в комнате была очень скромной.

Леди Морлакс осмотрелась. В комнате стояли деревянная кровать, стол, стул. В дальней стене — большое закрытое окно, через которое она сможет получать пищу, после того, как формально будет включена в состав тех, кто получает еду из сострадания.

Эта комната о многом напомнила Констанции.

Аббатиса сказала, что монастырь стал очень популярным, особенно среди людей, живших на юге. Здесь теперь принимают только тех, кто сообщает о визите за шесть месяцев.

Услышав это, Констанция не выдержала и рассмеялась.

— Замолчи, — остановила ее тетка, — ты ведешь себя в высшей степени неприлично! Я не сказала ничего смешного, наши сестры и монахи не шуты!

Констанция посмотрела на окна. Ее взгляду предстал холм, на котором среди голых зимних деревьев был расположен женский монастырь святой Хильды и святого Дунстана, где монахи заботились о прокаженных. Это было одно из немногих духовных заведений, оставшихся в Англии. В Нормандии духовенство не одобряло монастыри в старом англо-саксонском стиле, когда монахини и монахи жили в отдельных замках, но недалеко друг от друга и часто работали бок о бок.

Они вышли из кельи и прошли через немноголюдную часть замка. К ним приблизился новый отшельник и бросился целовать руку Констанции, неожиданно разрыдавшейся.

Аббатиса, наблюдавшая за ней, молча пожала плечами. Она снова вернулась к вопросу о приезде леди Мервик:

— Мы посчитали все деньги, которые есть. Наше положение нельзя назвать хорошим…

Констанция в знак того, что слушает, качала головой — Этот визит доставит нам много беспокойства, но леди Диана, прежде чем утомит всех святых своими просьбами, принесет нам достаточно средств для наших нужд.

Они прошли через двор монастыря святой Хильды и поднялись в зал, где горел маленький камин, вокруг которого были расставлены стулья. Присев, Констанция сбросила капюшон, волосы в тепле стали понемногу подсыхать, распространяя вокруг себя приятный аромат.

— Мы приехали, чтобы договориться относительно образования моей старшей дочери, — начала Констанция.

Аббатиса внимательно посмотрела на свою племянницу, и Констанция вдруг увидела в ее ярких глазах отражение прошлого. Лицо тоже изменилось, но какие-то тени прошлой жизни пробежали по нему. Графиня вспомнила старую историю, о том, как сестра ее отца в молодости сходила с ума по одному рыцарю, но он ушел в поход, а ее выдали замуж за богатого французского дворянина, сказав, что ее возлюбленный погиб. Через некоторое время она узнала, что он жив, вскоре у нее умер недавно родившийся ребенок, и бедная женщина, не перенеся всех этих несчастий, ушла в монастырь.

— Насколько я знаю, твоя дочь еще слишком молода, чтобы начинать обучение, — сказала аббатиса. — Мы принимаем только девушек, достигших двенадцати лет, и никак не раньше.

— Биатрис моложе, но я хочу, чтобы мои дети начали обучение как можно раньше. Пусть их научат правилам поведения в обществе, достойным манерам, музыке, вышиванию, обучат латинскому языку… Немного греческому и еврейскому… Я совсем не знаю этих языков. К тому же вы помните, что я вообще не сильна в науках, кроме как в арифметике. С ней у меня никогда проблем не было.

Констанция никогда не сожалела о недостатках своего образования, полученного в женском монастыре. Ей хватало полученных знаний, тем более что по меркам того времени она была достаточно образована. Но сейчас появилось большое количество наук, и ее дочери непременно должны были в них разбираться. И хотя ей совсем не хотелось отправлять их в монастырь, другого места для получения образования просто не было.

Тетка окинула племянницу пристальным взглядом.

— Почему король направил тебе послание? — спросила она.

Констанция прямо взглянула на аббатису.

— Прошло достаточно много времени с тех пор, как король видел меня. В нашу последнюю встречу он…

— Да, я знаю о разрешении короля… Не надо повторять.

В это время в зал вошла молодая девушка и принесла для них чашки с крепким бульоном, который должен был подкрепить их. Аббатиса молча приняла поднос и подала одну чашку Констанции. Графиня поставила ее перед собой и принялась ложкой помешивать горячий бульон.

— Скажите, тетя, что вы знаете о монахине Хелоизе? А о Питере Абеларде?

Тетка немного помолчала.

— Имеет ли этот вопрос отношение к посланию короля Генри? — наконец спросила она.

Констанция отодвинула чашку с бульоном. Ее лицо покраснело, она чувствовала себя подобно послушнице монастыря при разговоре с настоятельницей.

— Возможно, — ответила графиня.

От аббатисы не укрылось се смущение.

— Мы можем рассказать тебе относительно Хелоизы вес, что знаем… Хслоиза одна из монахинь монастыря матери Холли. Там ходит достаточно сплетен на этот счет.

— Я не спрашиваю ни о чем секретном… Расскажите мне правду! — воскликнула Констанция.

— Сейчас уже нет никаких ужасных секретов. Проблемой был сам брак, — угрюмо проговорила аббатиса.

— Брак?! Но она не была замужем, она…

Здесь аббатиса встала и подошла к огню погреть замерзшие руки. Протянув их над огнем, она с силой сжала пальцы.

— Позже расскажешь, почему тебя заинтересовала эта история… — Отойдя от камина, она прошлась по залу. — Хелоиза — племянница епископа Фулберта, хотя немногие верили в это. Фулберт был настоящим духовником… Я знала его, прежде чем оставила Францию. Мы все слышали, что Хелоиза — его незаконнорожденная дочь. Имя матери было Херсинг, но о ней никогда и нигде не упоминалось. Коллеги Фулберта никогда ничего не отрицали, но и не подтверждали. Девочка была само очарование с необыкновенными врожденными способностями. Она была гордостью Фулберта. Способность необычайно быстро постигать все то, чему ее обучают, развитая память привлекли к ней внимание Абеларда, он пришел к Фулберту и стал просить, чтобы девочка стала его ученицей.

— Какая высокая честь для студентов монастыря, — прошептала Констанция.

— О! Фулберт не только согласился, он настаивал на этом. Хелоиза была гордостью и его, и всего Парижа, всей Франции. О ней говорили как о каком-то чуде. Молодая Хелоиза Фулберт производила просто триумф при своем появлении… все годы обучения она была гордостью учителей, и ей всегда требовались только самые лучшие наставники. Вот тогда-то у нас и появился молодой знаменитый ученый-философ, магистр монастыря Нотр-Дам, духовное лицо… Я говорю о Питере Абеларде. Кто-то называл его привлекательным, кто-то просто невыносимым человеком. Он разрушил все стереотипы преподавания, существовавшие в те годы. Своим остроумием Питер вытеснил старого, нудного, унылого преподавателя философии в Нотр-Даме и занял его место. Он поднял престиж Нотр-Дама над всеми монастырскими школами и колледжами Франции, Италии и Германии. Фулберт перевел Хелоизу из другого монастыря к Абеларду, чтобы они могли чаще общаться. Несомненно, это была идея Абеларда…